Страница 41 из 124
Кате надо было еще очень долго, целых три года учиться, а потом еще как-то жить. Ее сокурсницы усиленно подыскивали себе подходящие партии, не забивая голову себе всякими бреднями о детских увлечениях. Они старались поскорее выскочить замуж. Где же после института парней-то найдешь? Будешь потом ударно вкалывать в плановом отделе среди старых баб и на вечера "Двадцать пять плюс-минус пять" изредка наведываться!
Азартом юных охотниц время от времени невольно проникалась и Катя. Она с интересом слушала завистливый шепот девчонок о новой пассии Володьки Карташова, единственного парня на их девичьем экономическом факультете. Девочки считали его очень красивым, и каждая хотела бы быть его подружкой. А раз так считали все, то, значит, так оно и было. Значит, не надо было его отпихивать, когда он после дня первокурсника полез целоваться. Вот считаешь, что парень просто развязный субъект, готовый увязаться за ближней юбкой, а он, оказывается, самый желанный, престижный вариант. Ничего, оказывается, Катя не понимала в парнях, но ей так хотелось быть не хуже однокурсниц!
Поэтому иногда, пересилив какое-то внутренне чувство неприятия большого скопления людей, она выходила и на танцы в городском Дворце культуры. Были у нее и романтические девичьи мечты о каком-то совершенно новом, незнакомом парне. Слишком много душевных сил было вложено в Валерку, слишком долго она его знала, в сущности, всю жизнь, которую она видела не из-под стола. И, наверно, пришла пора поставить на этом точку.
А Терех... Что Терех? Никакого Тереха никогда, на самом деле, и не было. Да, друг детства. А сам потом бросил ее в юности, из армии не писал. Она даже плакала. И теперь вот нужна она этому Тереху, как кобыле пятая нога... Ни одного раза из тех отчаянных случаев, когда он был так нужен, его не было рядом. И как можно было простить то, что они с ней сделали тогда с Валетом только для того, чтобы этот тюремщик в техникум поступил? Катя не знала, почему же так получалось каждый раз в ее жизни, когда что-то, что было гораздо сильнее ее, тянуло ее за сердце прямо к Тереху, он вдруг бросал ее еще хуже Валерки. И тогда она с горечью думала, что это все потому, что она - неудачница. Но, скорее всего, она просто некрасивая, поэтому так у нее все складывается. Вот и Вовка Карташов, как только она ему отказала тогда, вообще теперь к ней не подходит. Конечно, другие девочки его не толкают...
И на танцах ей почему-то совсем не везло. Тетя Галя и мама наперебой рассказывали, какие у них в молодости были танцы, как все их на вальс и танго приглашали. Как они шли в клуб не только потанцевать, но и поговорить с новым кавалером. Они искренне пытались дать Кате какие-то добрые советы на тот случай, если надо будет пошутить с партнером, или, если ее сразу двое пригласят, например, на румбу или фокстрот, то надо с одним пойти, а другого подружке передать или попросить ее на вальс пригласить.
Катя пыталась найти хотя бы какую-то опору в этих давно устаревших советах, как-то использовать их, но почему-то эти советы были совершенно бесполезны на тех танцевальных вечерах, куда она иногда приходила. Изменились времена, поменялись и танцы.
Теперь Катя с подружками просто стояли у стенки в темном зале, где никто не видел лиц партнеров. Оглушительно ревели колонки, и по толпе прокатывались цветные лучи юпитеров. В моду вошла импровизация, танцам учиться уже не было нужды вовсе. Каждый танцевал, как мог, надо было только чувствовать себя раскованно, не обращая внимания на собравшуюся в зале толпу. Редко у кого при этом получалось красиво, и, похоже, сами танцоры это понимали, поэтому смотрели на окружающих не с интересом, а с вызовом. И Катя окончательно терялась в толпе. Нет, ни с кем тут она так и не смогла познакомиться, потому что у всех на лицах было написано высокомерное отчуждение. Конечно, если бы она пришла сюда в душевной компании или со своим парнем, то есть в том случае, когда посторонние люди либо не нужны вовсе, либо нужны только на определенной дистанции, ей было бы здесь хорошо. Но никакого парня у нее не было, а искать здесь кого-то...
И так каждый раз мама и тетя Галя, совершенно не представлявшие специфики современных танцев, будили в ней дремавшую надежду, забыть, наконец, прошлое и найти опору в будущем. И она шла с этой горькой надеждой, пытаясь не растерять ее до этих танцев, чтобы сохранить в себе какой-то кураж, чтобы стоять у стены хотя бы с равнодушной улыбкой. И каждый танцевальный вечер чужими нечищеными ботинками растаптывал в ней эту слабую, нелепую надежду... Кого здесь можно было найти одной? Ее редко приглашали на танец. Она все искала глазами хотя бы одно знакомое лицо, но на эти вечера приходили все разные, незнакомые люди.
Катя удивилась бы, узнав, что Валера с Терехом тоже бывали на этих танцах. И еще более удивительно, что, когда они замечали ее, то почему-то прятались от нее за колоннами зала, а потом обязательно крепко напивались в буфете. Да, очень изменились танцы. Их деревенским родителям таких танцев и не вообразить головой-то. А туда же, с советами...
Танцы у Кати закончились навсегда в декабре на третьем курсе. Ее тогда вдруг пригласил на медленный танец высокий симпатичный парень со старшего курса. Он был, как и все, немного навеселе, но Кате было очень плохо стоять у стенки одной, поэтому она пошла с ним. Да она уже ничего особенного и не видела в подвыпивших парнях, зная, что и девочки с их курса обязательно перед танцами распивают бутылку водки в туалете. Они приглашали выпить и Катю, удивляясь, как она может ходить на танцы совсем трезвая. Катя внутренне соглашалась, что на их дискотеках надо было бы быть под шефе, но вкус водки ей не нравился. Да и пить ее в туалете было как-то негигиенично.
Она почувствовала недоброе, когда ее партнер слишком крепко обнял ее, с силой прижал к ее ягодицы себе. Он почти не двигался и тяжело со свистом дышал ей прямо в лицо. Катя пыталась вырваться, но он держал ее очень крепко, прижимая к тому, что скрывалось у него в брюках. Музыка закончилась, но он ее не отпускал, стараясь прямо среди зала расстегнуть сзади ее юбку. К ним подошли комсомольцы- дружинники и с трудом разлепили их объятия. Катя в этот момент ничего не видела вокруг себя, ей хотелось только умереть. Она не помнила, как дошла домой. Если бы в тот момент хотя кто-нибудь подошел к ней, утешил и помог добраться до дома, ей было бы не так страшно. Но друзья ее детства, как всегда, прятались за колонной. Нет, конечно, если бы Терех был один, без Валерия, то он бы такого не допустил, Ведь кроме Катьки все сразу поняли, что этому гаду от нее надо. Но рядом стоял Валет и жадно глядел на Катькины муки, презрительно скривив губы. Да и, честно говоря, Терех тоже был несколько зол на Катю, а кроме того, он почему-то считал, что при Валете он не имел права бросаться ей на выручку. Какие-то у него были на этот счет предрассудки.