Рабыня Смерти

правит страх - самая действенная сила во вселенной. Буквально все построено на всепоглощающем неконтролируемом чувстве, способном уничтожить любого изнутри. Люди боятся чего-то: смерти, болезней, нищеты, мнения окружающих, собственных демонов. Страх - непосредственная составляющая жизни, такая же, как пища, сон, желания и чувства. Именно он сопровождает каждого на протяжении отведенного ему времени. Для одних страх становится тупиком, парализуя способность думать и двигаться дальше, не оборачиваясь на источник ужаса, для других превращается в отправную точку, давая стимул для дальнейшего развития. Но и для тех и для других существование невозможно без этого абсолютного чувства. Существует ли у людей максимальный предел страха, переступив через который перестаешь бояться? Даже самый отчаянный храбрец обладает собственными опасениями, хорошо замаскированными под браваду бесстрашия. Лишь со временем понимаешь, что храбрость- это не отсутствие страха, это способность иди ему наперекор. Но далеко не каждый способен найти в себе силы, чтобы бросить вызов ужасу. А мне эти силы отчаянно требовались.

Грудь сдавило, затрудняя дыхание. Трусливая дрожь покрыла кожу, выдавая безотчетный страх. Липкий ужас окутывал со всех сторон, проникая в каждую пору. Он поселился во мне, чтобы с каждым вдохом и мыслью напоминать о моём бессилии. Беспокойство перед встречей с надзирательницей выветрилось, как запах дешевой туалетной воды. Мысли о проверке, практически обескровленной жертве, даже мысли о Доре - всё перестало существовать, кроме страха и неизвестности. Беспросветной, беспощадной неизвестности, способной принести новые мучительные испытания, справиться с которыми я не могла даже и мечтать.

реальность превратилась в сюрреалистический кошмар. Стены комнаты давили, будто медленно надвигаясь на меня, намереваясь раздавить в лепешку. Вглядывалась в ультрамариновую синеву, чувствуя, как температура в комнате стремительно падает. Я знала, что не имею права смотреть в его глаза, но словно загипнотизированная не отрывала взгляда. Как всегда на идеальном лице не отражалось ни одной эмоции. Он неотрывно смотрел на меня, затрагивая взглядом душу, игнорируя тело. Всей сущностью чувствовала, как, даже не прикасаясь ко мне, он сжимал мою сущность, вытягивая полученную от жертвы энергию. Казалось, что из меня выпивают всю жизненную силу. Я приготовилась к худшему, осознавая, что он разделается со мной так же, как сделал это с Дором. Но зачем ему нужно было приходить лично? Совсем была не уверена в его желании прекратить мои страдания. В очередной раз, я смотрела в глаза Смерти, отдавая своё бытие в его руки. Уничтожить меня на земле, подразнив перед этим сомнительной свободой, невероятно умно и жестоко. Всматриваясь в глаза Хозяина и незаметно в них растворяясь, поймала себя на мысли, что молчаливая смерть – не самый плохой вариант, тем более, если последним увиденным мной станут его неповторимые глаза. Ваалу для красивого убийства достаточно лишь своего безупречного тела, любуясь которым и чувствуя, в тот самый первый раз мне было не страшно умирать. Но узнав о нём немного больше, чем анатомические подробности, быстро перестала считать это идеальной смертью. Наученная горьким опытом, я ждала, когда снова окажусь в вакууме, ждала безумной боли и, в то же время, мечтала о жизни. О прогулках на свежем воздухе, лучах солнца, чашке кофе по утрам, о простых мелочах, наслаждаться которыми невозможно, настороженно оглядываясь по сторонам, ожидая, когда в очередной раз Хозяин потребует пасть ниц.

Ваал продолжал выпивать энергию, растягивая финал моего существования. Он ощупывал душу, надавливая со всех сторон. Я не понимала, что происходит. Знала лишь, что просто развеять меня по ветру, словно пыль, совсем не в его стиле. Немногое, что я поняла насчёт Хозяина, так это то, что он любил боль во всех её проявлениях, а просто стереть с лица вселенной оказалось бы слишком сострадательным поступком. Это слово ему явно незнакомо. Ожидание оказалось страшнее любых пыток. Я смирилась с любой уготованной для меня участью, посмотрев в его светящиеся силой глаза. Это визуальное подавление длилось так долго, что в какой-то момент мне начало казаться, будто потерянная энергия возвращается ко мне, а Ваал ослабил хватку.

- Подойди, - отрезвил вкрадчивый голос, напоминая, что смирение – никогда не сможет оказаться концом моей истории.

Вздрогнув, на ватных ногах сделала шаг к креслу. Невозможно было не подчиниться, увидев взгляд синих глаз, испытующе всматривающихся в душу. Находясь рядом с ним, особенно четко чувствовалась чужеродность тела. Оно как захваченная во время войны вражеская территория, всеми способами напоминало о принужденном подчинении. Дрожь новой волной пробежала по спине, посылая мурашки.

- Взгляд, - так же спокойно произнёс Ваал. Его непроницаемость, скрывающая собой удовлетворение от своего превосходства, гипнотизировала, вызывая восторг его морозной красотой.

Я опустила глаза, вспомнив о правиле «не поднимать взгляда». Увидела, как он, усмехнувшись, сжал длинными пальцами бокал с янтарной жидкостью.

«Оказывается, верховный демон пьёт не только ту вонючую бурду, которой привык опаивать себя и свои жертвы в Инфериатосе», - на секунду увидела что-то человеческое в Князе.

- От тебя прет мужиком, разденься, - в голосе Ваала послышалась брезгливость.

Стоя перед ним как провинившаяся школьница, потупив взор и дожидаясь наказания, вспыхнула от злости. Убивая по его приказу ни в чем неповинных людей, пойдя против своей натуры и убеждений, меньше всего волновалась о его мнении. Как смел он высказывать недовольство по поводу работы, которую сам же и заставил выполнять?!

- Серьезно?- посмотрела прямо ему в глаза, задыхаясь от злости. – Я только что забрала душу невинного человека! И да, он мужчина!- выплюнула ему в лицо слова, вложив всю ненависть.