Рабыня Смерти

Вымыв руки и убедившись, что кровь не запятнала его костюм, Ваал сгорал от нетерпения избавиться от этой омерзительной вони, въевшуюся в каждую пору. В голове тут же всплыл легкий запах орхидеи, дразнящий и приглашающий насладиться им. Осмотрев комнату с трупом еще раз, Князь покинул отель, растворяясь во мраке ночи. Он не любил появляться в мире смертных без необходимости. И если для визита в царство грязи, запахов и бессмысленного существования, не имелось достаточно причин, то он никогда не перемещался в этот мир для праздного времяпрепровождения. Теперь же перед ним стояла первоочередная задача - защитить Александру, и как можно сильнее сбить со следа её преследователей. Конечно, он прекрасно осознавал, что уже поздно путать тех, кто сумел выйти на неё. Но существовало множество других врагов, желающих заполучить её в свои жадные руки.

Поднимаясь по лестнице к собственным покоям, он изнывал от жажды вдохнуть желанный запах, чтобы заглушить невыносимую вонь, преследующую каждый его шаг. Впервые это желание казалось таким естественным и неприкрытым, что он даже не пытался отгородиться от него. Внутри все горело от предвкушения наслаждения её ароматом. Стремление оказаться рядом с ней выросло ниоткуда, затмив разумные доводы избегать их встреч. Впервые Князь шёл на поводу у собственного желания так открыто, лишь слегка прикрывая его стремлением избавиться от проклятой вони, прилипшей к нему из мира смертных.

Несколько мгновений, и он услышал её легкие частые шаги за дверью, заглушаемые другими, более тяжелыми и длинными. И аромат. Ни с чем несравнимый, тонкий, пробуждающий самое тёмное в душе Князя и в то же время, вытягивающий изнутри нечто неизведанное, запах пробивался к нему через толстые двери, дурманя разум. Двери отворились - и его окутало ею. Не двигаясь, Ваал наблюдал за тем, как она прошла в комнату. Ее сердце грохотало на всё окружающее пространство, оповещая Князя о взволнованности девчонки и нетерпении увидеть его. Ваал осматривал девушку с ног до головы и сгорал от желания прикоснуться к бархатистой коже. От одного ее присутствия грудь распирало что-то необъяснимое, затмевающее все известные ему желания и чувства. И с каждой их новой встречей, с каждой мыслью о ней, оно увеличивалось в размерах, намереваясь стереть выстроенную преграду в порошок. Этой ночью Князь намеревался насладиться ее обществом, растягивая каждое мгновение рядом и в то же время, не собираясь показывать рабыне, будто что-то изменилось по отношению к ней. Хватит и того, что она решила, будто имеет право управлять Ваалом, каждый раз стараясь направить в нужную ей сторону. Если она поймет, какую власть в действительности имеет над Князем, вся его реальность может обрушиться ему же на голову, раздавливая каждого, для кого веками выстраивал эту крепость, тщательно укрепляя стены и заделывая трещины.

Погруженный в ощущения, впитывая нежные прикосновения, пьянящий аромат, прислушиваясь к эмоциями, искрящимся вокруг нее, сгорая от нетерпения смять её под себя и пронзать сочное тело, Ваал позволил рабыне вновь перейти черту, разрешив открыть рот и ослушаться приказа. Пронзившая в этот момент злость, стерла полностью всю эйфорию от общества девчонки, открыв глаза Ваалу на то, что он перестал принадлежать себе, и его желания в руках какой-то жалкой души, возомнившей себя особенной, способной изменить Верховного Князя, навязывая ему свои капризы. Понимая, что в происходящем лишь его вина, что сам дал ей повод почувствовать себя исключительной, демонстрируя особое отношение. Чем бы Ваал не оправдывал, и не прикрывал свои поступки, по отношению к Александре, он всё же позволил ей ощутить, что она уникальна. Пришло время продемонстрировать рабыне её настоящее место. Опыт прошлых встреч научил Князя, что она не боится жестокости. Но он знал, как именно отрезвит её, наконец-то выплеснув ей в лицо настоящую реальность его мира.

Отправив девчонку обратно в её покои, он пригласил к себе единственную, кто стал ей дорог и кому она по-настоящему доверилась. Князь знал все о том, какие взаимоотношения сложились у девушек. И слегка недоумевал, откуда могло появиться столько доверия и привязанности у Александры и Рогнеды. Они казались настолько разными, что их сближение представлялось лишенным любой логики и смысла. Но правда была такова, что они обе испытывали друг к другу не простую привязанность, а нечто большее. Швырнув в лицо девчонке фальшивость всего, в чем она была уверена, и что помогало ей черпать силы, он избавит её от напрасных иллюзий, обезопасив себя от соблазна погрузиться в нее еще глубже и растерять единственно важное в его мире - силу и власть.

Рогнеда, казалось, пребывала в замешательстве, оказавшись в спальне Князя. С непроницаемым лицом она ожидала указаний, но сердце ее отбивало барабанную дробь.

- Раздевайся, - приказал Ваал, отпивая из бокала критонис. На краткое мгновение она замерла, словно раздумывая, должна ли. Внутри девушки явно шла борьба, и Князь равнодушно наблюдал за ней, лёжа посреди кровати, допивая напиток. Видел, как она покорно обнажает груди, как резко падает к ногам белье, оставляя её мускулистое тело абсолютно нагим. Не было в ее движениях той отчаянности, с которой это делала Александра, как и не вызывал вид ее обнаженной кожи той бури внутри Князя, что пробуждалась рядом с Сашей. От Рогнеды исходил некий трепет, но Ваала совершенно не затрагивали её эмоции, меркнувшие на фоне отчаянности раздражающей девчонки, сквозившие в каждом вздохе, взгляде, движении. Прикосновения к коже Рогнеды не пропускали сквозь его пальцы разрядов тока, не сводило скулы от желания, затмевающего осознание реальности и пьянящего разум. С ней все было, как и со многими другими, многие века подряд. Но вот удовольствие плоти не пробуждало столько наслаждения, как раньше. Даже её страстные стоны и не скрываемая эйфория не затрагивали в нем совершенно ничего. Словно от былого Князя осталась одна оболочка, отдав все содержимое непокорной девчонке.