Страница 9 из 9
– А что если дать такое тараканам? Они не помрут?
– Тараканам такое ни к чему: они и так слишком быстро двигаются.
– Да не всем подряд тараканам, а только тем, что выступают на тараканьих бегах. Я читал в одной книге про тараканьи бега. Их владелец использовал, как рабов, и зарабатывал на них кучу турецких денег, а кормил их крошками со стола.
Малыш наморщил лоб и с деланной укоризной в голосе спросил: «Где ты только находишь книги такие, когда вокруг столько замечательных книг для детей?»
– Когда – где. Иногда на интернете в маминых закладках, а иногда у нас на книжных полках. Детские книги я давно все перечитал, а новых у нас нет. Это была неплохая книга, только очень грустная, но про гонки в ней было написано здорово.
Я спрашиваю Слаша, читает ли он по-английски. Он кивает головой и добавляет, что понимает не все слова так же, как и по-шведски. Малыш при этом закатывает глаза, переутомленный чужими достоинствами.
Мы останавливаемся в маленьком магазинчике при теннисных кортах, и я оставляю свою ракетку для перетяжки струн. Малыш предлагает взять какой-нибудь еды в японском тейкауте и поехать ко мне для для продолжения разговора.
Слаш предупреждает нас, что сырую рыбу лучше есть, когда она совсем свежая, а иначе можно смертельно отравиться. Малыш успокаивает его, что если он так уж печется о своем здоровье, то можно купить ему супа с вонтонами и рисовыми нудлс.
Я думаю про динамику отношений этих двух: Малышу подходит общение с детьми. Я никогда не видел его в общении с детьми раньше.
Дома Слаш зарывается в одну из своих толстых книг, заедая ее супом с гигантскими вонтонами, а мы с Малышом спускаемся в мою «пыточную».
– Как тебе понравилась перспектива с тараканьеми бегами? Думаешь устами младенца глаголит истина?
– Не думаю. У тараканов нет кровеносной системы в общепринятом понятии. В штатах тараканьи бега запрещены, и они не были бы популярны даже среди простолюдья. Я думал, что такое средство было бы на пользу атлетам, но маркетинг его невозможен, потому что распостранение его нелегально, а чтобы провести его как медикамент, надо было бы создать медикамент сначала, а потом уже его подключить к созданному и объявить его замечательные способности побочным эффектом. И при этом нужно со многими бесконечно делиться. Примерно так же, как случилось с виагарой. Но идти по официальным каналам отнимет уйму времени и денег, а у меня нет ни одного и ни другого.
– А что произошло с виагарой?
– Ну выдаете, гражданин, в вашем возрасте уже пора бы интересоваться историей некоторых лекарств. Виагара была создана, как средство для улучшения работы сердечной мышцы, но вся сила его неожиданно пошла в корень. Так случилось, что лекарство горяче любимо народом за его побочное качество, которое единогласно решили считать основным. А может быть это был маркетинговый трюк – теперь трудно сказать.
– В чем же здесь трюк?
– Объясняю для тех, кто на задней парте. Знаешь, все эти представители фармакомпаний носятся по медицинским офисам, кормят усталых докторов и медперсонал дорогой и вкусной едой на ланч и в то же самое время ведут бойкий рассказ о новых лекарствах. И под занавес оставляют доктору считанное количество разовых упаковок прорекламированного средства с тем, чтобы тот его прописал своим пациентам после бесплатной пробы на них же.
– Так в чем же трюк, химик?
– Трюк был в том, что преклонного возраста больные мужского пола просыпались по ночам от хорошо позабытах эрекций, а в дневное время с тревогой думали, как они запихнут в брюки все свое негнущееся хозяйство своими же негнущимися пальцами после похода в публичный туалет. Короче говоря, от нового лекарства у многих начался настоящий ренесанс ниже пояса. Были, правда, случаи, что их тошнило, болела голова при параллельном поносе, но зато свершалось другое и очень важное.
Малыш смотрит на меня после услышанного под иным углом: «По-моему, ты изменился в лучшую сторону. Ты как с медициной связан – только через Лину, я надеюсь, или это был рассказ очевидца?»
– С медициной я пока не связан, как с таковой, но социальные связи через Лину у нас только с докторами. Сказать по правде –это не очень приятный опыт, потому что, как народ, они довольно снобистый из-за своего раздутого положения в обществе. Хорошо еще, если свое ремесло знают, но таких – единицы, а основная масса их перевела клятву Гиппократа на бизнес рельсы и рубит бабло, где можно и где нельзя. Для многих из них – это довольно серьезный культурный шок – оказаться здесь доктором и научиться соответствовать и дообразовывать себя. Это же про них слова из песни… жил в Бобруйске,
– нес нагрузки,
– папа-руский,
– мама-русский,
– не служил…
Если тебе это интересно для профессиональных изысканий – могу познакомить с парочкой. Есть среди них и интересные экземпляры, кунцкамерного качества…
– Вернемся к нашим баранам, однако. У тебя реальный продукт есть или только на бумаге?
– В принципе, есть дюжина таблеток в холодильнике, готовых для испытания. Жалко, что твоего Полуэкта больше нет – он бы принял на грудь такое.
– Полуэкт все свое испытывал на черном сегменте богемного общества в Вилледже. На него никто не доносил, все были довольны. Почему бы тебе не найти черных молодых атлетов и не попробовать на них?
– Ты что, Малыш! Устроенно-буржуазный Лонг Айленд – не Гринедж Вилледж, да и сейчас далеко не 70-е. Если с подопытным что-нибудь случится, то распостранителю грозит серьезный срок для размышлений.
Малыш смотрит на свои многократные отражения в зеркальных стенах и произносит, как со сцены, про жертвенность ученых в старые времена и добровольном испытании палочками Коха.
К счастью, в эту минуту я слышу Линины шаги в нашей спальне и думаю, что все удачно складывается – она хотела увидеть Малыша.
Через несколько минут мы возвращаемся на нашу кухню и видим Лину и Слаша, беседующих над пластиковым стаканом с насекомыми. Слаш очень увлечен объяснениями незнакомой взрослой женщине. От возбуждения его голос звучит с выражением, как при декламации стихов. Я тихо спрашиваю Малыша, что это у него с голосом случилось.
Малыш пожимает плечами: «Должно быть Лина твоя ему глянулась, как особа противоположного пола.»
Лина может быть серьезна с незнакомыми детьми и животными. Это такой неотразимый способ понравиться. Есть у нее в запасе и другие не менее неотразимые способы, но о них мне не хочется вспомить сейчас. К ней едут за улыбками, а точнее за их восстановлением практически отовсюду. На заре наших отношений, а они начались на ее территории, на одном из 3 синхронно обслуживаемых кресел, я сказал ей, что в античной Греции у зубных врачей не было новокаина для заморозки, и они просто одевали маски Медузы Гаргоны, чтобы пациенты каменели, так вот у нее, якобы, был такой взгляд без маски…
Сразу заметно, что Слашу привычней разговаривать с женщинами: он себя ведет довольно раскованно для первой встречи – жестикулирует руками, как синхронный переводчик для немых при ООН.
Мылаш понимает, о чем я думаю и говорит: « Ребенок должен расти с обоими родителями, а иначе получается сам видишь – кто. Наверстать упущенное всегда сложнее, чем развивавться равномерно. Но мы над этим работаем по мере возможностей. Ты случайно не помнишь, до какого возроста любил залезать к родителям в постель по утрам?»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.