Страница 5 из 10
– Спасибо, отец, – проглотив водку, произнес Шах. Он уже несколько минут чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
– А я хочу выпить, чтоб ты, Сережа, вернулся живым домой из армии и чтобы побыстрее кончилась эта проклятая война, – произнесла из-за соседнего столика одна из сотрудниц вагона-ресторана, это ее взгляд уже несколько минут жег его затылок. Этот вызывающий и в то же время гордый взгляд завораживал.
– Спасибо. – Шах снова вытащил из кармана несколько мятых купюр и протянул их только что говорившей девушке. – Нам бы еще водки и чего-нибудь закусить… Оксана, вас, кажется, так зовут?
– Да, а ты мне не поможешь на кухне?
– Не вопрос, – прикуривая сигарету, ответил Шах.
– Я хочу выпить с тобой шампанское на брудершафт, – открывая холодильник, сказала она.
Спустя несколько мгновений она остервенело целовала парня…
Через несколько минут они принесли разгоряченной компании закуску. Их краткое исчезновение никто не заметил.
Застолье продолжалось до двух часов ночи. Взяв еле стоящего майора под руки и простившись с работниками ресторана, Шах отправился спать. Расставшись с офицером, он забрался на свою верхнюю полку, и воспоминания снова нахлынули на парня.
…Отношения с Ириной развивались стремительно. Прошел год. Каждый день они проводили вместе: утром в школе, вечером, держась за руки, бестолково слонялись по улицам города. Каждая скамейка была знакома этой паре. Они были счастливы, смело строили планы на будущее, мечтая пронести свою любовь через всю жизнь. Но…
После распада «союза нерушимого республик свободных» и краха Берлинской стены демократия уверенной поступью вошла на великие просторы молодой России. Ветер перемен был непредсказуем. В те годы русские немцы потянулись толпами на историческую родину.
– Малыш, тебе пора домой, – чмокая Ирину в щеку, сказал Сергей. – Ты плачешь, солнышко, что случилось?
Она уже рыдала у него на плече.
– Сереженька, мы уезжаем в Германию, навсегда.
– В какую еще Германию, малыш?
Сергей уже с трудом понимал, что она говорила.
– Я не хочу никуда ехать, я останусь с бабушкой; мама не против, а отец, я его ненавижу, говорит, что я поеду с ними. – Она рыдала навзрыд.
Прошло несколько недель, приближался час расставания.
– Сереженька, пожалуйста, не приходи на вокзал провожать меня, я не выдержу этого…
Она стояла на перроне со своими родителями и смотрела по сторонам, пытаясь выловить в людском потоке знакомую фигуру. Сергей стоял в тени кустарника метрах в ста от нее. Увидеть парня с ее места было невозможно. Он обещал ей, что не придет на вокзал, и они попрощались несколько часов назад. Сердце разрывалось от переживаний; он видел ее, такую родную и любимую, маленькую и беззащитную, его любимую девушку, которая через несколько минут должна была сесть в вагон и уехать далеко-далеко. Ирина почувствовала, что Сергей стоит в тени кустарника, сделала один нерешительный шаг, потом еще один и побежала в темноту.
– Ирина, стой, ты куда! – заорал отец.
Сергей, преодолевая расстояние, бросился ей навстречу. Два влюбленных сердца снова были вместе.
– Я люблю тебя, – шептали друг другу парень с девушкой. Слезы катились как по ее щекам, так и по его.
Сколько прошло времени, было непонятно, но посадка в вагоны заканчивалась. Сергей услышал голос ее мамы, которая, уводя Иру в вагон, говорила, что они с ней обязательно встретятся. А через мгновение он уже потерял из виду вагон, в котором уезжала его первая любовь.
Вернувшись домой, закрывшись в комнате с мокрыми от слез глазами, Сергей взял в руки гитару… За окном светало. Медленная мелодия легла на слова гимна любви.
Ты к окну садишься, пряча грусть, а время
Маленькой стоянки скоро истечет.
На стекле дождинки, это плачет осень,
Ты же улыбнись мне, помаши рукой.
Осень, осень, осень, ты – дожди и грусть.
Осень, осень, осень, лето не вернуть…
…Под стук набирающего обороты состава Сергей уснул.
Рано утром, сделав пересадку в Ростове, команда прибыла на сборный пункт города Батайска. Растянувшаяся команда стала подниматься вверх по лестнице в казарму, и вдруг поток поднявшихся новобранцев стал выдавливаться на улицу, слышался шум потасовки. Из казармы выскочили несколько десятков солдат, и эти две группы, одна из которых была еще одета в разношерстную одежду, другая уже жила по законам армейской жизни, стояли друг напротив друга, готовясь в следующую секунду броситься в бой.
– Эй, длинный! – обратился Шах к амбалу в обтягивающей тело тельняшке. – Давай-ка один на один. – Он немигающим, спокойным взглядом смотрел в глаза выбранной жертве.
Амбал, в свою очередь, рассматривая Сергея, отметил про себя, что соперник однозначно уступает ему в физических данных, но взгляд его пугал, и ему, отслужившему весь срок службы, становилось неуютно на этом готовящемся к бою поле битвы. Шах, привыкший к уличным дракам, прочитал страх и неуверенность в глазах амбала, и бой был выигран, так и не начавшись. Он сделал шаг в сторону амбала, но чья-то рука схватила его сзади за плечо. Сергей, умело вывернувшись, сделал подсечку и оказался на поваленном в снег незнакомом военном в камуфляжном бушлате с двумя большими звездами на плечах.
– Ничего себе, – вымолвил сорокалетний офицер, поваленный в сугроб.
Подоспевший майор Николай Николаевич уже стягивал Шаха с подполковника, командира этой воинской части.
– Да он у тебя сумасшедший, майор! Посмотри в его глаза, ему надо бы поостыть на морозе.
Поднявшийся военный снова попытался схватить Шаха за рукав, и действие повторилось с поразительной точностью; казалось, подполковник упал именно в тот же самый оставленный в сугробе след. В сотые доли секунды подоспевшие откуда-то военные скрутили Шаха и, подведя к какой-то трубе, пристегнули наручниками. Поднявшись второй раз из сугроба, словно возрождающийся из пепла феникс, подполковник уже не пытался схватить Сергея за рукав, а лишь крякнул и произнес:
– Встретил команду на свою голову – два раза опрокинули. Пусть с часок померзнет, – обратился он к военному, только что пристегнувшему Шаха к трубе.
– Есть, товарищ подполковник! – козырнул военный.
Ближе к вечеру стало известно, что они проведут здесь еще, по крайней мере, сутки, а потом на самолет – и в Забайкальский военный округ.
…Рев взлетающего самолета заложил уши, сборная команда, рассевшись на полу грузового лайнера, готовилась к долгому перелету. Приземлившись для дозаправки в Свердловске, лайнер взял курс на Читу.
По прилете в Читу новобранцев загнали в баню, переодели в форму и отправили в часть для прохождения военной службы. Перед строем, стоявшим в казарме, держа руки за спиной, расхаживал бравый усач.
– Вы прибыли в учебный танковый полк, в котором проведете несколько месяцев своей сознательной жизни, научившись при этом водить боевую технику. Я ваш командир роты, обращайтесь ко мне не иначе как товарищ капитан; с остальными офицерами нашей роты вы познакомитесь завтра. Так как время сейчас позднее, знакомство с вами перенесем на завтра, а сейчас ефрейтор Малышев поможет вам разместиться на ночь… Малышев, командуй.
И усач покинул расположение казармы.
Теперь перед строем расхаживал прыщавый белобрысый паренек.
– Итак, солдаты, сейчас мухой справа по одному по порядку разбегаемся по шконкам, и через пять минут я никого шатающимся не наблюдаю. Время пошло, бойцы.
Укрывшись теплым одеялом, Шах задремал. Проснувшись от жажды, он отправился в туалет. Зайдя в него, он увидел стоящего на кулаках парня из его команды, рядом с которым находился прыщавый ефрейтор.
– Тебе, я смотрю, тоже не спится, – обратился прыщавый к Шаху. – Упал рядом на пол.
Сергей взял его за кадык и немного потянул вверх.
– Ты кто такой, придурок?
– Я ефрейтор, – задыхаясь, промолвил тот.
– Что такое «ефрейтор»?