Страница 1 из 12
Филипп ДЕЛЕРМ
Первый глоток пива
и прочие мелкие радости жизни
Анонс
Сборник рассказов Филиппа Делерма, одного из самых ярких современных писателей Франции. Автор пишет о радости бытия, о счастье узнавания мира в детстве, дает читателю возможность почувствовать прелесть мелочей жизни, воссоздает вкус, цвет, запах Франции.
СОДЕРЖАНИЕ:
ПЕРВЫЙ ГЛОТОК ПИВА И ПРОЧИЕ МЕЛКИЕ РАДОСТИ ЖИЗНИ:
Перевод Н Мавлевич
Нож в кармане
Пакет пирожных в воскресное утро
Лущение горошка
Рюмочка портвейна
Яблочный дух
Теплый круасан на улице
Звук динамо-машинки
Ингаляция
Почти что лето - можно бы поесть в саду
По ежевику
Первый глоток пива
Ночью на дороге
В старом поезде
"Тур де Франс"
Банана-сплит
В гости ненароком
На пляже с книжкой
Лукум в арабской лавочке
В воскресенье вечером
Пешеходный транспортер на станции Монпарнас
Кино
Свитер на осень
Новость, услышанная в дороге
Застывший сад
Промокшие тапочки
Стеклянные шары
Утренняя газета
Роман Агаты Кристи
Библиобус
Шелест под аркадой
В калейдоскопе
Звонок из автомата
Велосипед и велик
Начинающий игрок в петанк
ПЕРВЫЙ ГЛОТОК ПИВА И ПРОЧИЕ МЕЛКИЕ РАДОСТИ ЖИЗНИ
Перевод Н. Мавлевич
НОЖ В КАРМАНЕ
Конечно, не кухонный и не бандитский. Но и не перочинный ножик. Ну, скажем, добротный "Лагиоль" или "Опинель № 6". Такой нож под стать деду-патриарху, главе рода. Такой нож он носил бы в кармане своих коричневых вельветовых брюк в крупный рубчик. Доставал бы за обедом да накалывал на острие кусочки колбасы или степенно чистил яблоко, нажимая пальцем на лезвие. А после кофе красноречиво складывал - дескать, обед окончен, всем пора снова браться за работу.
О таком ноже мечтаешь в детстве: им бы вырезывать лук и стрелы, выстругивать деревянную саблю с эфесом из сосновой коры - но вот беда, родители твердят, что он не для детей - опасный.
Ну а теперь, теперь-то он зачем? Патриархальные времена давно прошли, и ты давно не ребенок. Да низачем, хоть и сочиняешь что-то себе в оправдание:
- Очень нужная вещь: в походе, на пикнике, просто что-нибудь смастерить, когда нет инструментов...
Но сам-то знаешь: пользы никакой. Да и не в пользе дело. А в удовольствии, беспечном сибаритском удовольствии иметь такую вещь: красивую и бесполезную, из теплого дерева или гладкого перламутра, с каббалистическим значком на лезвии (кто знает толк, поймет!) - рука с короной, зонтик или соловей - и пчелкой на черенке. Снобизм приобретает особый вкус, когда предмет его - такой вот символ простой жизни. Деревенский шик в эпоху факсов. Этакая тяжеленькая штучка ни для чего, просто лежит себе в кармане; достанешь иной раз пощупать, посмотреть, открыть, закрыть - красота! Сегодняшняя никчемность таит в себе уснувшее прошлое. Чуть прикоснешься - и на несколько секунд почувствуешь себя и седоусым старцем, и мальчишкой у реки, под душистым кустом бузины. Между двумя щелчками лезвия успеешь перенестись из своих средних лет разом в начало и конец пути - вот в чем прелесть такого ножа.
ПАКЕТ ПИРОЖНЫХ В ВОСКРЕСНОЕ УТРО
Пирожные, конечно, штучные. Кофейная "монашка", "колесико", пара фруктовых с клубникой, одно слоеное. Заранее известно, кому какое, пара про запас, ну и еще, что ли, штучку для ровного счета, что бы такое выбрать повкуснее? Вот это или то - решаешь, не спеша. Продавщица за прилавком, с щипцами в руках, безропотно исполняет твои капризы и, даже когда приходится сменить картонку - слоеное не помещается, - не проявляет раздражения. Эта плоская, квадратная, с чуть закругленными и загнутыми вверх краями картонка - вещь чрезвычайно важная. Она послужит устойчивой основой хрупкой и ненадежной конструкции.
- Всё!
По этой команде продавщица кладет картонку на бумагу, вмиг сооружает над ней розовую пирамиду и перевязывает коричневой ленточкой. Рассчитываясь, придерживаешь пакет снизу, а за дверями магазина сейчас же берешься за петельку и несешь, держа руку чуть на отлете. Да, как аптечные весы. Воскресные пирожные так и держат. Чутьем угадывая потаенный, незримый ток мельчайших ритуалов, идешь, не строя важный вид, но и без ложной скромности. Смешно - серьезный и торжественный, как волхв с дарами? Ничуть. Моя подвешенная пирамида - такой же элемент прогулочной стати воскресных улиц, как и нередкие в руках прохожих плетеные корзинки с торчащими перьями порея.
Человек с пакетом пирожных на весу, точь-в-точь профессор Турнесоль со своим маятником*, прекрасно вписывается в праздничное бурление после мессы, в гомон и дружескую толчею кафе, табачной лавочки и спорт-бара. Милые семейные воскресенья, минувшие и нынешние; время, точно кадило, раскачивается на коричневой бечевке. Над клобуком "монашки" проступило жирное пятнышко от крема.
* Чудаковатый герой популярных комиксов, не расстающийся со своим любимым маятником. (Здесь и далее примеч. переводчиков.)
ЛУЩЕНИЕ ГОРОШКА
Чаще всего это происходит в тот неприкаянный утренний час, когда замирает время. Уже убраны чашки и крошки от завтрака, и еще далеко до наваристого обеденного духа, в кухне полный покой, неземная тишь. Посреди стола на клеенке квадрат газеты, а на нем горка стручков и миска.
Никогда не угодишь к началу чистки. Обычно она уже в разгаре, когда ты проходишь через кухню, чтобы выйти в сад или проверить, нет ли почты...
- Можно я помогу?
Разумеется. Помочь всегда можно. Можно сесть за большой обеденный стол и лущить стручок за стручком, войдя в спонтанный, неспешный ритм. Это так легко - лущить горошек. Надавишь большим пальцем на прорезь стручка - и он послушно распахивает перед тобою створки. Если же попадется недозрелый, не такой податливый, надо вспороть ногтем зеленый чехол, сочный и плотный, до самой пергаментной подкладки. А потом одним движением соскоблить горошины. Самая последняя - совсем крошка. Иногда хочется раскусить ее. Невкусно, даже горьковато, одна травяная свежесть - под стать всей кухне в одиннадцать утра: холодная вода, чищеные овощи на краю раковины, обсыхающие морковки на чистой тряпке.