Страница 63 из 108
x x x
В эти сны, не смотря на все ее заслоны, каждый раз умудрялся каким-то образом пробиваться Клевкин. Ее призраки почему-то были особенно к нему расположены, они встречали его с улыбками, хлопали по спине, трясли его руки в крепком мужском пожатии. От Варьки Клевкин предпочитал держаться подальше, она несколько раз безуспешно пыталась его прогнать. У них с узкоглазыми был свой мужской кружок, которому Варька не мешала. Иногда у них во снах откуда-то брались кони, и Клевкин самозабвенно за ними ухаживал под руководством того желтомордого, что был помоложе.
Очень редко ей удавалось докричаться и до Леньки. Он, умаявшись за день на своих прыжках, бросках, маршах, откликался все реже. А жаль! Только с ним было так славно лететь и лететь без всякого самолета далеко-далеко за Сириус, куда их когда-то настойчиво звали братья Стругацкие.
Но особенно Клевкину и призракам нравилось, когда Варька устраивала сны для Коли Железника. Учеба в институте давалась ему без труда, он был в ней по-хохляцки упорен. А всем их преподавателям, не слишком уверенным в том, что они говорят, он преданно глядел в рот. Вот если бы Железник был конем, то цены бы ему не было. Но он родился Железником, и от этого был даже несколько опасен. Его давно, еще в школе, стали выдвигать и продвигать по пионерским, а затем и по комсомольским линиям. Коля имел большие ораторские способности, что очень ценилось взрослыми. А еще он умел с лету ухватить намек старших и логически выверенно развить его в своей речи. Его не надо было вызывать для тихих предварительных разговоров, он ориентировался с ходу, он был всегда рядом, под рукой. Железник был просто незаменим, когда преподавателям надо было кому-нибудь врезать из учащихся или студентов как бы по инициативе снизу. Кроме того, он ни в чем не был никогда замечен, отмечен, его никто не видел даже пьяным. Поэтому его правильные, убежденные речи воспринимались как суровая неизбежность, как приговор без права переписки. Хотя многие, если бы умели говорить как он, поступали бы так же, его все же недолюбливали. За Колиной фанерной вывеской не чувствовалось жизни. К девушкам он тоже относился как-то странно. То он почти ласково, посмеиваясь, шутил с ними, то вдруг тут же грубо цедил что-нибудь, разомлевшей было девице сквозь зубы. Пусть удивляются те, кто мало знает. Но Варя еще со школы поняла, что Железник несет в себе изуродованную душу гаремного евнуха. Его вечные страстные желания были бесплодны, приносили лишь разочарование. Влечение кастрата упорно, неутомимо, ему невозможно следовать, невозможно и уничтожить, потому что нет ему утоления. Она часто влезала в его сны со своей неизменной свитой и Клевкиным. Ей хотелось просто повеселиться, развеяться. Жизнь была скучна, а Варя любила шалить, все-таки ей мало довелось безобразничать в детстве. А то, что происходило там, в снах, было, даже забавно. Они всегда оказывались в одном и том же роскошном серале у мелкого бассейна с золотыми рыбками. На парчовых расшитых подушках лежали скромно одетые молодые женщины. Ну, не в том смысле, что скромно, драгоценных камней на них как раз было очень много, просто с остальной одеждой - несколько туговато. Два желтолицых воина чувствовали здесь себя как золотые рыбки в воде. Они, по такому, случаю одевали шелковые халаты прямо на голые тела с многочисленными ссадинами, шрамами и потрясающими цветными татуировками. В снах они с лихвой компенсировали вынужденное дневное бездействие и с пользой для себя проводили время, не мешая размеренной беседе Коли и Вари. Клевкина они там тоже со смехом поучали чему-то, наверно, уходу за лошадьми.
Коля был здесь толстоватым, богато и вычурно одетым человеком. Он сидел возле Варьки на корточках и рассказывал скучные длинные романы Жюля Верна. Здесь всегда было жарко даже под тенистой кроной деревьев с золочеными стволами, росших в керамических вазах. Как бы это мягче сказать, но на Варваре, в силу, конечно, жаркого климата, было одето при этом только одно огромное алмазное колье, со множеством висюлек, издававших тихий звон, когда она от души потягивалась на ласкавших кожу подушках. Коля, то есть, теперь полноватый безбородый человек с высоким голосом, старался невзначай прикоснуться к ней влажными ладонями. Глаза его то загорались, то бессильно гасли. Он осторожно трогал сверкавшие в солнечных лучиках камешки на ее груди, и Варя в полудреме слушала его льющуюся речь о странах, где алмазы лежат между раскаленными камнями, в сплетающихся клубках змей...
МЕСТЬ ЖЕЛЕЗНИКА
Из-за этого гада ее не приняли в партию. На собрание, где обсуждалась ее кандидатура, она пришла в облегающей кофточке и с химической завивкой. С завивкой Варька выглядела скромной партийной овечкой. Ее седая прядка при этом казалась данью моде. Спрашивать ее об Уставе партии, который она так и не смогла прочесть, хотя очень старалась, партийцам совершенно не хотелось. Ее хотелось посадить себе на колени и качать, укачивать... Поэтому спрашивали, в основном, о ее социальном происхождении, ее интересах, увлечениях, о том, почему она решила так круто изменить свою жизнь вступить в КПСС. Все шло просто замечательно, даже парторг не счел нужным напомнить ей о том скверном случае с историей КПСС.
Женщинам-партийкам Варвара не понравилась, но она хорошо училась, не грубила, проблем с ней не было. Правда, партия у них рабочая, а у девочки папа - инженер, а мама - врач. Но, с другой стороны, они и сами не крестьяне. А мужчины уже вслух рассуждали, кому бы заняться наставничеством молодой коммунистки в период ее кандидатского срока. Вот тут-то и взял слово кандидат в члены партии Николай Железник.
- Я Варвару Ткачеву знаю с первого класса, поэтому мне есть, что сказать. Вот вы, товарищ парторг, хоть знаете, что она ни одной работы Ленина не читала, а конспектов у нее сроду не было? А о материалах партийных съездов она как-то заявила, что их писали сумасшедшие, поэтому это вообще и прочитать невозможно!
Зал зашумел, кто-то пытался остановить Железника, но это было равносильно остановке взлетающего пассажирского лайнера или брошенной снайпером гранаты.