Страница 8 из 17
– Или каждый за всех.
– Только не я, – покачал головой Хорунжий и потянулся к пластмассовой бутылке с кока-колой. – Ох, Денисов. Никогда бы ты меня не взял.
– Но взял же.
– Расслабился я на секунду. – Хорунжий жадно ополовинил пол-литровую бутылочку. – А ты все на государство работаешь? Из доблестного десанта ты выбыл. Куда приткнулся? К Федеральному агентству государственной безопасности – этой пуговице от ширинки КГБ!
– Угадал ведь, – соврал, не задумавшись, Денисов.
– От меня чего хотите? Шпионов боитесь беспокоить – у них у всех лапа волосатая в Кремле, так за бывших сотрудников взялись?
– Не прибедняйся, Сашок. Орлы, которых ты бандюкам поставляешь, по всей Руси мины ставят.
– У тебя и доказательства есть?
– Что я слышу, Саша? Кому в таких подвалах нужны доказательства? Ты не в следственном изоляторе. И ни по каким документам не проходишь. Ты отставной военный, который за пенсией уже год не заглядывает. Без родных и близких. Тебя никто не хватится. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься.
– Поэтому не томи. Рассказывай все благодарному слушателю.
– Нечего рассказывать.
– Саша, ты не в курсе, что есть способы развязать языки кому угодно? Не трать свое и чужое время. Все уже решено… Кроме того, сам же утверждаешь – каждый за себя.
– А потом что? Суд? И я – козел отпущения?
– Какой суд? Ты нам пригодишься.
– Ага. – Пленный задумался…
Денисов включил перемотку и сказал Владу:
– Дальше – минуты горького раздумья. Конечно, он раскололся. Понял, что чудить нечего.
Лента вращалась. На панели видеомагнитофона мелькали цифры.
– Там он рассказывает о том, куда и каких спецов отправлял. Память у него отличная. Список длинный. На три часа хватило его… Вот то, что нам нужно.
На экране все те же – Медведь и пленник.
Каждое движение, каждый вздох Хорунжего контролировался датчиками стресса – попросту детектора лжи. Комната для допросов была напичкана аппаратурой. Она незаметно считывала электромагнитные составляющие биополя подконтрольного объекта, инфракрасные излучения, идущие от него, другие характеристики. Даже в стулья установлены датчики, реагирующие на вибрацию тела человека, которая тоже отражает эмоциональное состояние. Стандартный детектор лжи считывает только реакцию человека на прямой вопрос. Сложная система, которую заполучила «Пирамида» в одном закрытом, оставшемся без финансирования ВНИИ, оценивала эмоциональное состояние объекта в процессе обычной беседы. Программа позволяла почти со стопроцентной вероятностью ответить на вопрос: можно ли доверять человеку? Такого в мире не мог сделать никто. Американцы, считающиеся признанными лидерами в этой области, только подбирались к подобным методикам и нащупывали тропинки. Эта система позволила выявить нескольких агентов, которых пытались внедрить в «Пирамиду». В верхней части экрана телевизора изображение сопровождал красный график, позволявший определить реакции допрашиваемого на вопросы.
– Последний заказ еще не выполнил, – сказал Хорунжий. – Должен направить человека на днях.
– Что за заказ?
– От вора в законе Бандеры.
– Бандера, – прищелкнул пальцами Медведь. – Где он сейчас?
– В Болотникове.
– Это где?
– Семиозерская область.
– Чего он там делает?
– Команду крутую собирает.
– Воевать собрался?
– Похоже на то.
Денисов выключил видеомагнитофон и повернулся к Владу.
– Ну чего, Русич?
– Занятная история.
– Обратил внимание – Семиозерск.
– Никогда не был.
– Побываешь, – многообещающе произнес Медведь. – Интересные дела там начинаются…
– Что, заброска в тыл противника? – посмотрел на него выжидательно Влад.
– А ты против? – хмыкнул Медведь и изрек очередную десантную мудрость, он был их кладезем: – Десантник – человек свободный. Куда пошлют, туда он и захочет.
Большие бронзовые антикварные часы на стене стучали так, будто жадно клацали железными зубами. И на улице невероятно шумно.
Люда Кош приоткрыла глаза, и по ним резанул свет. Она скосила взгляд. Рядом расположилось нечто большое, противное, от чего исходила дурная энергия. Весь мир казался каким-то не таким, неуютным. В нем стало тесно и опасно.
Все здесь ополчилось против нее – звуки, запахи, свет!
Она застонала. Приподнялась. Встряхнула головой. И начала быстро возвращаться на круги своя. Все приходило в норму. Голова была ясной и пустой. На душе полегчало.
Рядом лежал Жиган. Давно и хорошо знакомая цыганская морда, а не какое-то выброшенное на берег морское чудовище, как показалось сначала.
Это все его таблетки. Чудо, а не таблетки. После марихуаны чувствуешь себя опустошенной. После кокаина на душе так бермудно, что жить не хочется. А тут – пара минут, чтобы прийти в себя, и ты как новенькая.
– Вставай, мальчишечка. – Она весело ткнула Жигана в бок.
Тот замычал и заворочался.
– Вставай, Жиган. – Она потерлась обнаженными грудями о его спину.
– Что? – пробурчал он, не открывая глаз. – Сколько времени?
– Седьмой час.
– У тебя крыша съехала? До трех же кувыркались!
Она прикрыла глаза. Точно, до трех часов ночи они предавались любовным утехам. Это было непередаваемо. Она обитала одной ногой в этом мире, где ею овладевал Жиган, а другой ногой в тех загадочных пространствах, куда забросили ее таблетки.
– Жиган, ты мужик или кто?
– Или кто, – пробурчал он.
– Уж не из тех ли? Не цветной?
Жиган разогнулся как пружина. Резко потянулся к ней, цепкими пальцами сжал ее горло.
– Ты, шлюха! Еще такое вякнешь – твою башку тупую в унитаз спущу!
Люда захрипела, пытаясь оторвать руки Жигана.
Он отпустил ее. Она закашлялась.
– Ох…л? – выдавила она.
– Я предупредил.
– Я пошутила. А ты…
– Ладно. Пока проехали.
– Крутой ты, Жиган. Я балдею от таких. – Она потянулась к нему. Атаковала с пугающим неистовством, так что итальянская широкая кровать грозила рухнуть от разрушительной энергии бурно сплетающихся тел.
Когда все закончилось, Люда не могла успокоиться. Энергия ее так и не нашла до конца выхода.
Не одеваясь, она отправилась на кухню. И провозилась там несколько минут.
– Завтрак. – Она извлекла из микроволновки готовые полуфабрикаты. Сегодня она разрешила не приходить хохлушке, работавшей у нее прислугой. Так что пришлось самой лезть в холодильник и в печку.
Жиган без особого аппетита съел завтрак – прямо в постели. Выпил чашку кофе.
– Завтра уезжаю, – уведомил он, кладя поднос на столик на колесиках.
– Куда?
– К себе. В Семиозерск.
– С хрена ли?
– Дела.
– Дела, дела. Зае…ли все эти дела. У меня тоже дела. Перед пиплом сегодня придется под фанеру всю ночь в «Распутине» корячиться.
– А чего, не нравится?
– Я же актриса.
– Еще скажи, что живешь для публики.
– Я актриса! – хлопнула ладошкой по постели Люда Кош.
– Актриса, актриса.
– И нечего здесь.
– Чего раскудахталась?
– Может, из-за того, что ты уезжаешь.
– Из-за меня? Или из-за «елочки»?
– Ну ты же оставишь мне ее?
– Вот. – Он потянулся к «дипломату», стоявшему рядом с кроватью. Вытащил из тайника несколько таблеток.
– Это что? – возмутилась Люда. – Мало!
– Хватит. Излишества – враг здоровья, Лю-дочка.
– Жиганчик, ты же ничего не понимаешь. Это не как наркотик. Это как успокаивающее. Я же хорошо себя чувствую. Это же не героин сраный.
– Хватит тебе. Через недельку прилечу снова. А потом у тебя гастроли в Семиозерске.
– Ну да. В вашем сраном Семиозерске. На хрена мне ваша дыра?
– У тебя там масса поклонников. «Эти милые кудряшки снятся по ночам». Ломовой хит. Все тинейджеры прутся!
– Правда так думаешь? – Она погладила его ладонью по щеке.
– Правда, – нахально соврал он.
– Ну дай еще таблеточек, Жиганчик! Пожалуйста!
– Закрути вентиль. А то вообще ничего не получишь!