Нова

***

- Мы где-то недалеко от посадочного поля, капитан? - спросил Мышонок. Они спускались по забитыми людьми ступеням станции монорельса. - Можно дойти пешком. Мы в пяти милях ниже по Золоту от Таафита. Только что прошли поливочные машины. Прохожие отражались в мокром тротуаре. Двое парней с ожерельями из колокольчиков, смеясь толкнули молодого мужчину. Он повернулся им вслед, махнул рукой. Потом шагнул к Локу и Мышонку. - Эй, старина! И ты! Поможете? Завтра, завтра в работу я впрягусь. Но сейчас... Мышонок оглянулся на работягу, но Лок не позволил ему остановиться. - Что это там? - Мышонок показал на высокую арку огней. Перед дверью, на ярко освещенном тротуаре, толпились гуляющие. - Блаженства здесь нет. Они свернули за угол. В том конце улицы, у ограды, стояли парочки. Лок перешел улицу. - Это другой конец Золота. Под заваленным камнями склоном ввинчивалось в ночь яркое полыхание. Одна парочка отошла от ограды, рука в руке, ярко освещенные лица. Вспышки сквозь волосы, руки и плечи: человек в куртке из черной парчи шел по тротуару. Поднос с драгоценными камнями висел у него на шее. Парочка остановила его. Девушка купила у торговца камень и, смеясь, приложила его к своему мальчишескому лбу. Усыпанные блесками ленты, развевающиеся на центральной куче камней, относило резкими порывами, ветра, и они запутались в длинных ногах юноши. Парочка расхохоталась на всю улицу. Лок и Мышонок подошли к концу ограждения. По каменным ступеням навстречу им поднималась группа мужчин в униформе Патруля Плеяд. Позади них с криками бежали вверх по ступеням три девушки. Их догнали пять ребят, и крики перешли в смех. Мышонок оглянулся и увидел, как они сгрудились вокруг торговца драгоценностями. Лок начал спускаться. - А что там внизу? - Мышонок поспешил за ним. Сбоку от широких ступеней люди сидели за столиками кафе, врезанных прямо в камень. - Похоже, что вы знаете, куда идти, капитан, - Мышонок дотронулся до локтя Лока. - Кто это? - он уставился на неторопливо бредущую девушку. Среди легко одетой толпы она резко выделялась теплой паркой, отороченной мехом. - Это одна из рыбачек со льдов, - ответил капитан. - Лео тоже скоро наденет такую же парку. Они проводят большую часть времени вдали от обогреваемой части Города. - Куда мы идем? - Я думаю, внизу мы найдем то, что нам нужно, - они пошли вдоль невысокого утеса. В горе светилось несколько окон, алые огни мерцали сквозь шторы. - Эти заведения меняют владельцев через каждые пару месяцев, а я не был в Городе лет пять. Если мы не найдем то, что я ищу, мы поищем то, что нас устроит. - Что это за заведение? Закричала женщина. Дверь распахнулась. Женщина вывалилась наружу. Неожиданно другая женщина вынырнула из темноты, подхватила подругу, шлепнула дважды и втащила обратно. Дверь отсекла второй крик. Старик (вероятно, тоже рыбак) держал какого-то юношу за плечи: - Мы тебя в комнату, которую ты снимаешь, доставим. Голову выше держи. Все в порядке будет. В комнату мы тебя доставим. Мышонок смотрел, как они, шатаясь, прошли мимо. Парочка остановилась около каменных ступеней. Девушка отрицательно качала головой. Парень кивнул, и они повернули обратно. - Заведение, о котором я говорю, кроме всего прочего, преуспевает в вербовке рабочих на рудники Окраинных Колоний. Оно получает комиссионные с каждого рекрута. И все это совершенно легально. Во Вселенной проживает огромное количество глупцов. Я был десятником на одном из рудников и видел все это с другой стороны. Во всем этом мало хорошего, - Лок взглянул на дверь, - Имя другое. А место - то самое. Они начали спускаться по ступенькам. Мышонок быстро глянул на капитана и поспешил вслед за ним. Они очутились в длинном помещении со сколоченной из планок стойкой у одной из стен. Две-три панели мультихрома выдавали хилое свечение. - И люди те же. Мужчина постарше Мышонка, но моложе Лока, со свалявшимися волосами и грязными ногтями, поднялся им навстречу. - Что я могу сделать для вас, ребята? - Что у вас есть для того, чтобы мы почувствовали себя хорошо? Он прищурил глаз. - Садитесь. Неясные фигуры появились и замерли перед баром. Лок и Мышонок опустились на стулья. Мужчина поднял за спинку еще один, повернул его, покачал и сел на край стола. - Насколько хорошо вы хотите себя почувствовать? Лок положил на стол руки ладонями вверх. - Внизу у нас есть... - мужчина бросил взгляд на дверь в конце комнаты, сквозь которую взад и вперед сновали люди. - ..У нас есть Патобат. - Что это? - спросил Мышонок. - Комната с хрустальными стенами, отражающими цвет твоих желаний, ответил Лок. - Ты оставляешь одежду около двери и плывешь среди колонн света в потоке глицерина. Он нагрет до температуры тела и скрадывает все твои ощущения. Через некоторое время, потеряв способность к физическому восприятию реальности, теряешь разум. На первый план из подсознания выступают психонические фантазии, - он посмотрел на мужчину. - Я хочу чего-нибудь, что можно взять с собой. Зубы мужчины резко скрипнули. На сцену бара в коралловый круг света вышла обнаженная девушка и принялась нараспев читать стихи. Сидящие временами аплодировали ей. Лок сжал ладони. - Блаженства. Мужчина вскинул брови. - И я об этом же подумал, - его руки сжались. - Блаженство. Мышонок смотрел на девушку. Ее кожа неестественно блестела. Глицерин, подумал Мышонок. Да, глицерин. Он перегнулся через каменную стену и тут же отпрянул. С холодного каменного свода капала вода. Мышонок потер колено и оглянулся на капитана. - Мы ждем. Мужчина кивнул. Спустя мгновение он спросил Мышонка: - Чем ты и этот симпатяга зарабатываете на жизнь? - Мы - экипаж.., грузовика, - капитан одобрительно кивнул. - Знаете, в Окраинных Колониях есть очень хорошая работенка. Вы никогда не думали о том, чтобы попытать счастья на рудниках? - Я работал на рудниках три года, - сказал Лок. - О! - мужчина погрузился в молчание. Через несколько секунд Лок спросил: - Вы собираетесь посылать за блаженством? - Уже послал, - слабая улыбка тронула его губы. Ритмичные хлопки в зале сменились аплодисментами: девушка закончила выступление. Она спрыгнула со сцены и побежала к ним. Мышонок увидел, что она что-то быстро взяла у одного из сидящих в баре мужчин. Она обняла человека, сидевшего с ними. Их руки соединились, она убежала в тень, и Мышонок увидел, как руки мужчины упали на стол, а пальцы согнулись, скрывая то, что лежало под ними. Лок положил свою ладонь на руку мужчины, закрыв ее. - Три фунта, - сказал мужчина. - В местной валюте. Другой рукой Лок положил три бумажки на стол. Мужчина отвел свою руку и взял деньги. - Идем, Мышонок, мы получили то, за чем приходили, - Лок поднялся из-за стола и пошел через зал. Мышонок догнал его. - Капитан, этот человек говорит не так, как у вас в Плеядах! - В подобных местах всегда говорят на твоем языке, каким бы он ни был. Вот почему их дела всегда идут хорошо. Когда они подошли к двери, мужчина окликнул их. Он кивнул Локу. - Я просто хотел напомнить, чтобы ты приходил, когда захочешь. Пока, красавчик. - На себя погляди, урод, - Лок вышел из дверей. На верху лестницы он остановился, наклонился к сложенным ладоням и глубоко вдохнул в себя воздух. - Иди сюда. Мышонок, - он разжал ладони. - Понюхай, как я. - Что я должен сделать? - Сделай глубокий вдох, задержи дыхание, потом медленно выдыхай. Мышонок наклонился, и тут на них упала чужая тень. Мышонок отпрыгнул. - Отлично! Что это у вас? Мышонок поглядел вверх, а Лок - вниз на патрульного. Лок сузил глаза и раскрыл ладони. Патрульный, решивший проигнорировать Мышонка, глянул на Лока. - О! - он прикусил губу. - Что-то опасное это должно быть. Что-то нелегальное, понятно? Лок кивнул. - Может, и так. - Эти заведения вокруг - тут только смотри. Лок снова кивнул. Патрульный тоже. - Скажи, как насчет того, чтобы нам немного обойти закон? Ты позволишь? Мышонок увидел улыбку, которой раньше капитан не позволял появляться на своем лице. Лок протянул руки к патрульному. - Взбодрите себя. Патрульный наклонился, втянул воздух, постоял. - Благодарю, - сказал он и исчез. Мышонок несколько секунд смотрел ему вслед, потом покачал головой, пожал плечами и, посмотрев на капитана, цинично усмехнулся. Он взял руки капитана в свои, прокашлялся, задержал дыхание и резко вдохнул. - И что теперь должно случиться? - Об этом не беспокойся, - сказал Лок. - Уже случилось. Они пошли обратно вдоль утеса, поглядывая на синие окна. Мышонок косился на яркое полыхание огненной реки. - Вы знаете, - сказал он наконец, - Хотел бы я сейчас иметь сиринкс. - Они почти дошли до лестницы с открытыми кафе. Оттуда слышались громкие звуки музыки. Кто-то уронил стакан, но звук бьющегося стекла утонул в яростных аплодисментах. Мышонок поглядел на свои руки. - Эта дрянь заставила зудеть мои пальцы, - они пошли вверх по ступенькам. - Когда я был ребенком на Земле, в Афинах - там была совсем такая же улица, улица Одос Мнициклеос, она начиналась прямо от Плаки. Я работал в заведениях Плаки, знаете? Отели "Золотая тюрьма" и "О'кэй". Вы поднимаетесь по ступенькам от Адрианоу, а над вами - задний портик Эрехтейена, залитый светом прожекторов с Акрополиса, возвышающегося на вершине холма. А люди за столиками по краям улицы - они бьют тарелки, понимаете, и смеются. Вы бывали в Афинах, в Плаке, капитан? - Один раз и давно, - сказал Лок. - Я был тогда в твоем возрасте. Впрочем, это было вечером. - Тогда вы не знаете ее окрестностей; раз вы там были только один вечер, - хриплый шепот Мышонка то поднимался, то опадал. - Вы идете вверх по каменным ступеням, пока открыты все ночные клубы, и там нет ничего, кроме грязи, трава и гравия, но вы все идете, а стены развалин покрыты оспой. Потом вы попадаете в место, называемое Анафиотика. Это означает "маленький Анафи", понимаете? Анафи был островом, который почти исчез после землетрясения много лет тому назад. Там есть маленькие домики, построенные прямо на склоне горы, и улицы семнадцати дюймов шириной со ступеньками, по которым карабкаешься, словно по приставной лестнице. Я знаю парня, у которого, там дом... А когда я кончал работу, я брал какую-нибудь девушку. И вина. Даже когда я был ребенком, я уже мог проводить время с девушками... - Мышонок, покусал пальцы. - Мы поднимались на крышу его дома по ржавой винтовой лестнице, начинающейся у входной двери, распугивая котов. А потом мы играли и пили вино и смотрели вниз, на Город, раскинувшийся под горой подобно сотканному из огней ковру, и вверх, на вершину горы с маленьким монастырем, похожим на обломок кости. Однажды мы играли слишком громко, и старая женщина из домика сверху запустила в нас кувшином. Но мы только посмеялись над ней и стали кричать еще громче и уговаривали ее спуститься вниз за стаканом вина. А небо над горами уже становилось серым. Мне нравилось это, капитан. И то, что сейчас, мне нравится тоже. Я играю гораздо лучше, чем умел тогда. Это от того, что вижу вокруг себя. И я вижу вокруг себя много того, чего вы не замечаете. И это я тоже должен сыграть. Просто это не трогает вас - я не хочу сказать, что вы не чувствуете, не видите и не слышите. Я иду туда - в одном мире, и сюда - в другом, и мне нравится то, что я вижу в обоих. Вы знаете, как лежит ваша ладонь в ладони человека, который вам всех ближе? Изгибы ладоней - это спирали Галактики, задерживающиеся одна в другой. Вы знаете форму своей ладони, когда другая ладонь покидает ее, и вы пытаетесь вспомнить ощущение, которое было? Другого такого изгиба не было и не будет. Я хочу сыграть ладонь в ладони. Катин говорит, что я боюсь. Что я боюсь всего, что вокруг меня. Потому что все, что я вижу, я заталкиваю в свои зрачки, вонзаю в это мои пальцы и язык. Я люблю сегодня. Это значит, что я должен жить в страхе. Потому что сегодня - страшно. Но, в конце концов, я не боюсь искать в страхе, жить в страхе. Катин - он все смешал с прошлым. Конечно, прошлое - это то, что делает сегодня, как сегодня делает завтра... Капитан, мимо нас несется грохочущая река. Но мы можем спуститься к ней, чтобы напиться, только в одном месте, и это место называется "сейчас". Я играю на сиринксе, понимаете, и это - словно приглашение каждому спуститься и напиться. Когда я играю, я хочу, чтобы мне аплодировали. Потому что когда я играю, я стою наверху, понимаете, и держу натянутый страховочный трос, к которому они привязаны, балансируя на той грани сумасшествия, где мой разум еще способен работать. Я танцую в огне. Когда я играю, я веду других танцоров туда, куда вы, и вы, - Мышонок тыкал пальцем в прохожих, - и он, и она не могут попасть без моей помощи. Капитан, три года тому назад, в Афинах, когда мне было пятнадцать лет, я запомнил одно утро на крыше. Я стоял, прислонившись к решетке, по которой вился виноград, и огни города гасли перед приближением рассвета, и танцы затихли, и две девушки спали, завернувшись в красное одеяло, около железного столика. И я вдруг спросил себя: что ты здесь делаешь? И спросил опять: что ты здесь делаешь? Это была словно навязчивая мелодия, приходящая снова и снова. Я испугался, капитан. Я был возбужден и счастлив, и до смерти испуган и, готов поручиться, я широко ухмылялся, совсем как сейчас. Вот так все и началось. Капитан. Не было никакого голоса, пропевшего или прокричавшего это. Но я играю на своей арфе... А что я делаю сейчас, капитан? Поднимаюсь по другой улице, по каменным ступеням в нескольких парсеках оттуда. Восход тогда - ночь сейчас. Что я здесь делаю? Да! Что я делаю? - Ты ударился в самокритику, Мышонок, - Лок обошел столб, стоящий на верху лестницы. - Давай вернемся в Таафит. - О, конечно, капитан, - Мышонок неожиданно заглянул в искалеченное лицо. Капитан посмотрел на него. В глубине ломаных линий Мышонок увидел улыбку и сострадание. Он засмеялся. - Хотел бы я сейчас иметь сиринкс! Я бы сыграл ваши глаза отдельно от головы. Я бы вывернул нос через обе ноздри; и вы бы стали в два раза уродливее, чем сейчас, капитан. - Потом он посмотрел на улицу. Мокрый тротуар, люди, огни завертелись перед наполнившимися слезами глазами. - Хотел бы я сейчас иметь сиринкс, - снова прошептал Мышонок. - Иметь с собой.., сейчас... Они направились к остановке монорельса.