Морской волчонок

Я хочу воспользоваться случаем и незамедлительно дать вам благой совет, мои юные друзья: последуйте моему примеру и учитесь плавать; умение плавать может вам пригодиться гораздо раньше, чем вы думаете, и в случае необходимости поможет вам спасти свою жизнь.

В наше время люди больше чем когда-нибудь рискуют утонуть. Теперь почти каждому приходится хоть изредка, а некоторым и очень часто передвигаться по воде – по морю или по реке. Одни едут по делу, а другие так, для собственного удовольствия, но все они одинаково подвергаются опасности. И сколько же из них гибнет, особенно в те годы, когда бури случаются особенно часто!

Советую вам учиться плавать, хотя и не стану уверять вас, что хороший пловец сможет добраться до берега, если упадет в воду посреди Атлантического океана или даже Ла-Манша; но очень часто можно спастись, и не достигая земли. Иным удается схватиться за опрокинутую лодку, за какое-нибудь бревно, наконец даже за куриную клетку или пустой бочонок. Иногда достаточно бывает продержаться таким образом очень недолго, каких-нибудь несколько часов, пока проходящий мимо корабль пошлет шлюпку и подберет потерпевшего крушение. Но почти все не умеющие плавать в таких случаях идут ко дну.

Но обыкновенно крушения судов случаются не среди океана, там они очень и очень редки по сравнению с крушениями в виду берегов или даже у самых берегов.

Каждый год сотни несчастных тонут в каком-нибудь кабельтове[4] от берега и почти исключительно потому, что не умеют плавать. Целые корабли, битком набитые эмигрантами, солдатами и моряками, гибнут со всем живым грузом, за исключением нескольких человек хороших пловцов. Подобные же несчастья случаются и на реках, причем даже не таких уж широких и глубоких.

Но почему же в таком случае – возникает невольный вопрос – так сравнительно мало людей, умеющих плавать? Почему не сделать это обязательным, так же как введено обязательное образование?

Нельзя ли, по крайней мере, требовать, чтобы все отправляющиеся путешествовать по воде, а особенно по морю, имели под рукой спасательные пояса? Такой пояс стоит сравнительно недорого, и если бы у всех путешественников они были с собой, это дало бы возможность сохранить многие тысячи жизней.

Поэтому, дорогие мои слушатели, я еще раз призываю вас последовать моему совету и во что бы ни стало выучиться плавать, причем плавать хорошо. Чем скорее вы приметесь за это, тем лучше, и непременно упражняйтесь ежедневно, пока, конечно, это будет позволять температура воды. Учитесь плавать теперь, пока вы молоды; позже у вас, по всей вероятности, не будет на это ни времени, ни случая, ни охоты. Иначе вы можете упасть в воду и утонуть гораздо раньше, чем у вас начнет расти борода.

Сколько раз был я на волосок от смерти за время моих многолетних странствий по морю! Это море, которое я так страстно любил, да люблю и теперь, казалось, ежеминутно стремилось меня поглотить, и я мог бы, право, упрекнуть его в неблагодарности – в ответ на мою любовь, если бы не знал, что оно просто стихийная сила и не может нести ответственность за свои действия.

Глава III

Опасное течение

Со дня моего купания в пруду с лебедями прошло уже три недели, и я успел взять несколько уроков плавания. И вдруг новое приключение чуть было не положило конец моим упражнениям на воде. Оно произошло уже не в парке, где мы не имели права купаться; впрочем, когда живешь на берегу моря, не очень-то охотно купаешься в пресной воде, поэтому свой курс обучения плаванию я проходил в соленой воде.

Надо сказать правду – наш берег пользовался не особенно хорошей репутацией. Хотя гладко обточенные водой камешки, золотистый песок и белые раковинки и делали его очень красивым, но около него проходило сильное течение, особенно опасное для неопытных пловцов. Говорили даже, что кто-то тут утонул, но это было так давно, что об этом почти уже и вспоминать перестали. Потом еще был случай, что несколько человек купающихся, как говорили, волнами были унесены в море и, наверное, погибли бы, если бы посланным на помощь к ним лодкам не удалось вовремя их спасти.

Странная вещь! Старики и важные лица нашей деревушки никогда не упоминали об этих несчастных случаях и пожимали плечами, когда при них об этом заговаривали. Одни просто отрицали существование течения, другие считали его совершенно безопасным, но почему-то все они запрещали своим детям купаться вблизи места, пользовавшегося дурной славой. Что бы это значило? Тогда я этого не знал, но позже, когда я уже возвратился в деревню после сорокалетнего отсутствия, я разгадал-таки причину. Это было, видите ли, потому, что наше местечко считается маленьким морским курортом и своим процветанием отчасти обязано туристам, приезжающим провести в нем несколько недель во время купального сезона.

Так что если бы этим приезжим кто-нибудь из местных жителей подтвердил, что здесь действительно не совсем безопасно купаться, все эти господа, само собой разумеется, на будущий год уже не появились бы в нашей деревушке. Поэтому-то я и вам не советую, да и сам никогда не завожу разговоров на эту тему с воротилами нашего местечка – главным образом, чтобы не ссориться с ними.

Все это я сообщил вам сейчас, друзья мои, в виде предисловия к рассказу о том, как я сам однажды попал в это течение и утонул в нем. «Не совсем, – скажете вы, – если вы не умерли». Ну, а я вам на это отвечу, что и сам до сих пор в этом сомневаюсь, потому что я не только был без чувств, но даже не дышал, и меня можно было бы разрезать на куски, не причинив ни малейшей боли. Если я и вернулся к жизни, то обязан этим молодому моряку из нашей деревни, Гарри Блю.

Приключение это, в сущности, очень обыкновенное; я рассказываю вам о нем только для того, чтобы вы знали, каким образом я познакомился с Гарри, потому что его пример и его советы имели на мое будущее огромное влияние.

В этот день я пошел к песчаному берегу, чтобы искупаться, как обычно; совершенно случайно я выбрал место, где вообще редко бывали купальщики: течение там было довольно быстрым. Как только я вошел в воду, течение подхватило меня и повлекло в открытое море, причем так далеко, что я вряд ли сумел бы без посторонней помощи вплавь добраться до берега. От страха ли, – так как я отлично сознавал грозящую мне опасность, – или же по какой-то другой причине, но только я вдруг потерял способность плыть и камнем пошел ко дну.

Но, по всей вероятности, я не сразу потерял сознание, поскольку помню, что, когда меня подбрасывало волной, я видел поблизости лодку, в которой сидел человек. Потом вдруг в глазах у меня потемнело, в ушах зазвенело, и я потерял сознание.

Когда я пришел в себя и открыл глаза, оказалось, что я уже на берегу. Возле меня стоял на коленях какой-то человек и делал некие странные и смешные движения. Он растирал все мое тело своими руками, нажимал мне на живот под ребрами, дул мне в рот и щекотал ноздри перышком.

Это и был Гарри Блю, старавшийся возвратить меня к жизни. Как только я пришел в сознание, он взял меня на руки и отнес домой, где моя бедная мать чуть не лишилась рассудка, увидев меня в таком состоянии. Здесь меня прежде всего почти насильно заставили выпить несколько глотков вина, потом стали прикладывать к ногам горячие кирпичи и бутылки с водой, завернули меня в одеяла, а нос намазали каким-то маслом; в общем, мне пришлось принять бог знает сколько разных снадобий, прежде чем присутствующие объявили меня вне опасности.

На другой день я был уже на ногах, такой же свежий и веселый, как и всегда.

Казалось, на этот раз я получил такой тяжелый урок, что должен был бы навсегда отвернуться от моря. Но вы сами увидите дальше, что это мое второе приключение ни капельки не изменило меня и, каким я был, таким и остался.

Глава IV

Гичка

Незаметно для самого себя я скоро подружился с молодым перевозчиком, знакомство с которым было начато при таких необычайных обстоятельствах. Гарри Блю пользовался репутацией доброго и смелого малого; на мою детскую привязанность он отвечал тем же – ему, видно, моя дружба тоже была приятна. Все свои свободные минуты Гарри посвящал мне, стараясь как можно скорее сделать из меня отличного пловца и гребца. Я оказался способным учеником и в очень короткий срок научился грести, работая сразу обеими руками, причем с таким искусством, какого даже трудно было ожидать от ребенка моих лет. Как я гордился, когда получал позволение отшвартовать лодку от пристани, где она постоянно была привязана, и привести ее порой на другой конец бухты, чтобы взять там ожидавшего меня Гарри. При этом, проезжая вдоль берега или мимо корабля, стоявшего на якоре, я иногда слышал не особенно лестные замечания в свой адрес, сопровождавшиеся взрывами хохота и насмешками:

4

Ка́бельтов – морская мера длины, примерно 185 метров.