Страница 24 из 134
- Эй! - Кенек зло уставился на него.
Деян, надеясь, что на него по-прежнему никто не смотрит, переложил костыль под правую руку. Но Хемриз, подойдя, пинком отбросил его на другой конец комнаты:
- Хочешь жить - не дури.
От его вкрадчивого голоса по коже побежали мурашки.
- Уж больно хороша. - Рыжебородый, ухмыляясь, надвинулся на Эльму. Та попятилась.
- Только попробуй - и я продырявлю твою дурью башку! - зарычал Кенек.
- Многовато для тебя одного такого богатства, Кен. - Рыжебородый взглянул на него безо всякого страха.
- И то верно, - спокойно заметил Хемриз. - Нечестный вышел уговор, ты так не считаешь, Кенек?
- Даже думать не смейте!!! - Кенек стиснул ружье. - Или я вас!..
Он осекся, оглянувшись на приоткрытую дверь: далекие женские стенания вдруг сменились надсадным, полным боли мужским воплем.
Затем крик оборвался, и наступила тишина.
- Это что сейчас было? Похоже вроде на Шилыча... - рыжебородый нахмурился.
- Ступай, проверь, что там, - скомандовал Хемриз. Именно он был в их компании главным, что бы ни думал по этому поводу Кенек.
Теперь с улицы донесся чудовищный, оглушительный рев и грохот. Снова кто-то закричал - уже иначе, отчаянно, визгливо. Рыжебородый, перехватив ружье штыком вперед, бросилcя во двор.
Деян рассмеялся.
От смеха невыносимо кололо в отбитых ребрах, но сейчас он не владел собой.
Кенек, подойдя, слегка толкнул его в бок.
- Что смешного?! Ты что-то знаешь?! Отвечай, Деян!
В голосе Кенека Пабала за гневом явственно чувствовался страх - и это тоже было смешно.
- Просто нам досталась очень дурацкая сказка, Кен, - пробормотал сквозь смех Деян. - Все шиворот навыворот.
- Говори по-человечески!
- Да твой знакомец от страха помешался, - проворчал Хемриз.
- Со злом должно бороться добро, так нас матери учили, - сказал Деян. - Да, Кен? А у нас... А-ха-х..
- И впрямь рехнулся. - Кенек, сплюнув, отвернулся и с тревогой уставился на дверь.
Деян огромным усилием воли наконец заставил себя остановиться и дышать медленнее. Его по-прежнему разбирал смех; это было похоже на припадок вроде тех, что иногда случились со старухой Шалфаной. Но здравого рассудка он пока не утратил.
"Кто бы мог подумать: зло явилось бороться со злом! Как бы это ни кончилось - на земле станет чище".
Деян ободряюще улыбнулся Эльме. Рев, подобный тому, что они слышали, не могла издать человеческая глотка. А значит, случилось то, что еще вечером казалось самым большим несчастием; но теперь в том была их единственная надежда на спасение...
Вернулся Голем.
Чародей считал себя здесь хозяином, а какому хозяину понравится, что на его земле без спросу учиняют беспорядок?
- Я, пожалуй... - начал Кенек, но так и осталось неизвестным, хотел ли он тоже выйти во двор или же сделать что еще. Дверь с грохотом распахнулась, и в дом, пятясь, ввалился рыжебородый. Его руки по-прежнему крепко сжимали ружье, но повернуто оно теперь было другой стороной: острие штыка косо торчало между лопаток.
- Кх-хе...как я-кх... - Барул хрипел и пятился. - Кх...
Рыжая борода покраснела от крови. Он свалился, задыхаясь и колотя ногами по полу.
- Господь всемогущий... Барул! Как?! - Кенек отскочил от корчившегося в агонии подельника и вскинул свое ружье, направив на дверь.
Рыжебородый затих, испустив последний вздох.
- Ну, дела, - негромко сказал Хемриз, глядя в сторону двери. В обеих руках у него появились короткие, выгнутые в обратную сторону ножи. - Твоя работа? По виду и не скажешь...
Деян приподнялся, чтобы лучше видеть.
Великан, по-видимому, разбирался с налетчиками где-то в другом месте: на пороге стоял сам чародей. В старой, широкой и длинной не по росту куртке Беона он походил на заспанного пастуха еще больше, чем прежде.
Кенек рванул спусковой крючок; но мгновением раньше Голем успел трескуче прищелкнуть пальцами. Раздался оглушающий хлопок: сам Кенек отлетел к стене, а ружье с развороченным дулом загремело по полу.
Голем даже не взглянул в его сторону, равнодушно разглядывая Хемриза.
- Интересно. - Хемриз улыбнулся чему-то, известному одному ему. - Ты не местный. И на армейских не похож. Барул был болваном. Но...
Он бросился вперед, правым локтем защищая горло и метя клинком в лицо чародею, а вторым ножом целя тому в живот.
Голем, отступив на шаг, вскинул руку навстречу его броску и коснулся перетягивавшей лоб Хемриза грязной повязки. Мгновение казалось - это была нелепая и смертельная ошибка: кривой клинок царапнул ворот Беоновой куртки. Но Хемриз вдруг остановился; его руки бессильно опустились, разжались пальцы: ножи со стуком упали на пол. Он стал оседать - медленно, наваливаясь на чародея одновременно с тем, как тот под его весом опускал руку, и так и повис, не касаясь коленями пола. Деян слышал, как охнул Кенек. Пальцы Голема вошли в голову его подельника, точно под повязкой у того была не кость, а масло.
- Ты убил их. Никого больше нет. Снова. Никого. Ты их убил, - забормотал Кенек, прижавшись к стене и выставив перед собой нож. - Всех. Ты!
Голем опустил взгляд на тело Хемриза, которое удерживал за череп, и швырнул его на труп рыжебородого. Повязка вокруг дыр еще не напитались кровью, но пальцы чародея до костяшек были покрыты алой слизью.
На миг Деяну показалось - сейчас он их оближет. Но Голем, брезгливо поморщившись, лишь вытер руку о штаны.
Истеричное бормотание Кенека перешло в вой, и он, достав из-за голенища нож, двинулся на Голема - но не прошел и трех шагов, как, вскрикнув, повалился плашмя: мыски его сапог словно приросли к половицам. Голем неторопливо подошел к нему и с силой впечатал каблук в сжимавшую рукоять ножа кисть. Кенек заорал - так, что задребезжала посуда, и заорал еще громче, когда Голем стал медленно проворачивать каблук. Кенек Пабал ревел, как зверь с подпаленной шкурой, но другой - тихий, едва слышный - звук пробивался через этот крик, прорастал, как сорняк, заполнял собой все...
Хрустели, трещали, скрипели кости.
- Перестаньте, господин Ригич! - выкрикнула Эльма. - Пожалуйста, не надо!
- Почему? - Голем остановился, взглянув на нее с любопытством.
Кенек стонал и скулил, вцепившись зубами в ворот мундира и пытаясь пережать пальцами запястье искалеченной руки. Он не делал никаких попыток высвободиться, а решись он дернуться - пожалуй, потерял бы сознание от боли.
- В наше время не убивают... так, - сказала Эльма
Голем усмехнулся:
- А что, девушка, может, и умирают люди нынче как-то иначе?
- Смерть есть смерть, но... Этот человек из Орыжи родом. Он наш. - Эльма встряхнула головой и с решительным видом подошла к Голему, избегая смотреть на мертвецов. По-видимому, чародейская насмешка не на шутку разозлила ее. - Нам, а не тебе отмерять ему за это наказание.
- Ты забывчива, девушка. С прошлого дня судья здесь я, - возразил Голем.
- У тебя есть указ, дозволяющий вершить над нами суд?
- Эльма! - Деян окликнул ее, внутренне умоляя замолчать и не грубить чародею, но она, начав, не собиралась останавливаться:
- Мы - свободные люди! Над нами судей нет, кроме Господа всемогущего и всеведущего, короля Вимила и его поверенных. А ты - кто такой? По какому праву зовешь себя нашим князем, объявил тут себя здесь хозяином?