Мастер убийств

На него никто не обращал внимания. Он сидел, затиснутый в угол, словно на подкидной доске, задыхаясь от адской смеси пота, крови, дешевого бренди и ядреного табака. Всякий раз, когда он наклонялся, автомат пребольно поддавал ему под ребра.

Говорила девушка. На Ника неизгладимое впечатление произвело то, с каким почтением слушала ее вся эта жутковатая банда. Она была боссом — эль хэфе — в этом не было ни малейших сомнений!

— Потери? — она заговорила спокойнее, как-то по-родственному, и на сей раз ее голос звучал не столь пронзительно. Ник подумал, что да, это вполне приятный голос.

— Трое, сеньорита. Все мертвы, — ответил кто-то.

— Ты уверен?

В разговор вступил похожий на заместителя мужчина:

— Я уверен, Кармена. Двое умерло мгновенно; а Рикардо подстрелили, и он так долго помирал. Так что я лично перерезал ему глотку!

В психопатически трясущемся грузовике наступил момент внезапной тишины. Затем девушка сказала:

— Бьен! Нельзя было оставлять его этим бастардос! Так что нас осталось семеро, си? Не так плохо. Вы славно поработали. Эль Лобо будет доволен.

Внезапно грузовичок остановился на въезде в Джерону. Ника повели в приземистое каменное здание, находящееся внутри «барреры». Дом был погружен в темноту. Мужчины и девушка переговаривались шепотом; никто не курил. Небо, словно свинцовый купол, надвинулось на них; ночь освещал снег. Ветер давил Нику на лицо ледяными пальцами.

Еще ступени. Все дальше и дальше вниз вели они в нависающую аркой пещеру, где на сочившихся влагой стенах чадили факелы в железных канделябрах. Посередине стоял огромный стол, сделанный из досок, набитых на бочки. Рядом притулились несколько древних стульев. В углу Ник увидел штабеля бочонков, коробок и обернутых в джутовую мешковину тюков и подумал о Пабло. Пареньку не кисло было бы увидеть все это: вот уж действительно настоящий притон контрабандистов!

Кто-то подвинул Нику стул и сунул в руку мех с вином. Он знал, как с ним обращаться, и, уверенно надавив на шкуру, пустил теплую красную струю себе в рот. Прекрасное «канарио»!

Еще мехи загуляли вокруг стола. Мужчины расселись на скамьях и растянутых по периметру пещеры тюфяках и занялись своими делами. И все же номер третий ощущал на себе бросаемые исподлобья взгляды. Эти крестьяне были настороже. Из-за девки, конечно. Такие способны на все. Девицу, видать, неплохо обслуживали… и охраняли!

Ник и девушка сидели за грубым столом друг против друга. Она стащила с головы берет, вытряхнув из него массу густых, коротко остриженных курчашек. Жирный свет сальных свечей выбивал у нее из волос искорки. Девушка пригладила их почти черными маслянистыми пальцами, что вышло у нее, впрочем, вполне изящно, Глаза, рассматривавшие Ника сквозь прорези черной полумаски, были темно-серого цвета со светлыми прожилками. Она подняла руку и открыла лицо.

У Картера пережало дыхалку. Боже, да это же ребенок! Прекрасный, но ребенок! Маленькая оливокожая, овальнолицая очаровашка. Худенькая, как мальчик; вся ее женственность растерялась в складках чересчур большой для ее фигурки одежды. Девчонка выскользнула из тяжелой кожаной куртки, и Ник увидел два восхитительных маленьких холмика, выпирающих из-под тонкой блузки. Ребенок!

Прежде чем он успел заткнуться, из него выскочило;

— Сколько же тебе лет?

Серые глаза застыли. Положив свой хорошо очерченный подбородочек в одну из грязных ручек, девушка стала рассматривать Ника с явным неудовольствием.

— А вот это не твое дело, сеньор. Правда, боюсь, тебе этого не понять: общеизвестно, что у «нортамериканос» нет ни такта, ни уважения, Мне семнадцать.

— Де верас[41]? — попытался Ник вернуть утраченное обаяние. Он устал, был грязен и небрит. К тому же нервы у него стали ни к черту. И он нуждался в этой девушке, ее людях, и поэтому опасался сделать неверный шаг. Он улыбнулся ей той улыбкой, которая обезоруживала многих образованных, известных всему миру женщин.

— Прошу прощения. Я не хотел показаться навязчиво-любопытным, Мне кажется, что у меня до сих пор небольшой шок. Вы и ваши люди провернули совершенно отпадную операцию.

Похоже, что и эта сентенция не произвела на девушку ни малейшего впечатления.

— Я просто повинуюсь приказам Эль Лобо. Во многих вещах старый, конечно, не сечет, но на этот раз он, похоже, попал в самую точку. Мы помогли вам, сеньор. А теперь вы поможете нам!

Ник понял, что разговор вышел за рамки конфиданса. Все бандиты внимательно слушали. Картер также понимал, что, несмотря на то, что эти люди спасли его, вытащив из-под носа у полиции, он все же к их компании не принадлежал. Ему предоставили испытательный срок, так сказать, отсрочку приговора. Все это походило на вполне оформившуюся в чьем-то мозгу деловую операцию. Ну, что ж, в этом нет ничего унизительного.

Разыгрывая безразличие, которого на самом деле не чувствовал, Ник поднял мех с вином и отпил. На столе лежала пачка сигарет «Торо», и он, вынув штучку, прикурил от свечи и закашлялся от крепкого табака. Ник вытер слезы, почти физически ощущая, как убегает драгоценное время, положил локти на доски и наклонился к девушке:

— Вы ведь не ради смеха вытаскивали меня из подвала, не так ли, сеньорита? У меня очень много дел, а время поджимает! Предположим, вы расскажите, что удумали, только — ми пронто!

Глубокие серые глаза все еще его изучали. Она тоже зажгла сигаретку «Торо». Не закашлялась. Дым заструился через маленькие изящные ноздри. Номер третий припомнил, как она припала на колено и пристрелила из автомата двух гвардейцев. Семнадцать!.. Чертей семнадцать! Да она была стара как мир!

— Вы правы, сеньор Картьер. Время терять нельзя. Мы уйдем отсюда меньше чем через час. В горы. Там ждет Эль Лобо. Ждет вас! Но поначалу — немножко информируем.

Ник улыбнулся.

— Слушаю.

Он вдруг почувствовал, что бандиты потеряли к ним всякий интерес: в ушах стоял негромкий, но непрерывный гул голосов.

Девичий ротик искривился в усмешке. У нее оказались превосходные беленькие зубки — полированный жемчуг.

— Говорят, сеньор, что ты нортамериканский агент. Так говорит Эль Лобо. Также идет слух, что из всех подобных агентов ты — лучший. Что ты даже умен. И что ты — убийца. Так говорит Эль Лобо: уверяю! Совершенно не обязательно с ним соглашаться. Это я о себе. Если ты такой умный, то почему оказался в тюрьме? И почему я, спасая тебя, должна жертвовать тремя хорошими людьми?

Ник почувствовал, как начал заливаться краской, Ах, дерьмецо ты этакое! Вот пришпорила, так пришпорила! Он ухмыльнулся. Надо преподать историю ребятенку: она этого никогда не забудет.

— Случилось непредвиденное, — сказал он. — Меня предала женщина. Но я о ней позабочусь… когда найду.

— Надо быть полным кретином, сеньор, чтобы довериться женщине, — она уставилась на него своими юно-старыми глазами. — Но — нет проблем, Мы отыскали женщину. Если быть точной, то — обеих женщин: англичанку и русскую. Они у человека, который прозывает себя Иудой.

Ник выпрямился. Так, значит, Иуда и Тасю захомутал?

— Где?

— В старом монастыре, возле деревушки Пратс де Молло. Она находится в Коль де Арас — этот проход мои люди знают очень хорошо. Он ведет во Францию.

Номер третий медленно кивнул и затянулся. Так значит, тот парень — Пепе — не соврал. Именно эти названия, захлебываясь, проурчал перепуганный крестьянин.

— Я слышал об этих местах, — объявил Картер девушке. — А этот Эль Лобо — Волк — сейчас тоже где-нибудь там? Сражается с Иудой?

— Пока что нет, сеньор. Он ждет тебя, чтобы, скооперировавшись, начать битву. Мы следили за этим самым Иудой в течение долгих недель. Шпионили за монастырем. Он-то об этом не знает. Думает, что так забаррикадировался, до полной безопасности. У него-то людей до фига, а у нас — только горстка. У него пулеметы — настоящие, большие, не то что наши живопырки, а еще заграждение из колючей проволоки, сквозь которую пропущен ток. А вокруг монастыря тянется топкий ров, в который он каждую ночь выпускает диких быков! Как тебе это нравится, а, сеньор?

41

Неужели?