Мастер убийств

Небрежно, надеясь на чудо, на то, что ответ, который он получит, будет совсем другим, Ник спросил:

— Итак, давай вернемся к миссии «Сафо»: как тебе удалось разыскать Алисию Тодд и Тасю Лофтен — англичанку и русскую разведчицу?

— Их нашли «Пауки». Группа Эль Аобо. Это было просто. Но в чем дело? Разве так уж важно, КАКИМ ОБРАЗОМ мне удалось их разыскать?

— Чертовски важно! — заметил Ник хамовато. — И еще — у этого парня, ну, вожака большей группы «Пауков», как, имя хотя бы имеется?

В темноте Ник почувствовал, как она, вся дрожа, попыталась притиснуться к нему поплотнее.

— Как бы тебе сказать, Имеется, но оно совершенно жуткое. Иуда.

Картеру показалось, что он наступил босой пяткой на змею! Ведь он надеялся, что этот человек умер — если, конечно, существо по имени Иуда можно назвать человеком! И, как ни крути, в этом промахе был повинен только он: не следовало опаздывать в ту страшную ночь в Лондоне! Эти проклятые несколько секунд!

Рядом с ним на постели зашевелилась Гей:

— Ник, не лучше ли нам будет убраться отсюда? — Ее запах тяжело бил ему в ноздри. Она перекатилась на бок и прижалась тяжелыми грудями к его телу, и это упругое прикосновение сквозь тоненькую черную материю было теплым и мягким. — Потому что, если мы остаемся, то можно… ну, в общем, сам понимаешь… Это, наверное, наша последняя встреча. Судя по всему, мы больше никогда не увидимся и мне придется вытравить тебя из сердца!

Ник снова осветил фонариком циферблат. Еще слишком рано. На рассвете с моря поднимется густой туман. Сейчас нет луны, но остались звезды. Он не может допустить, чтобы их с девушкой засекли. Кеннет Людвелл Хьюз обязан возвратиться в Коста Браву невредимым и незамеченным.

— Мы выедем отсюда перед самым рассветом, — сказал Ник. — Когда туман гуще всего. Собирай барахло, поедем в Танжер. Я там буду крутиться где-нибудь поблизости, пока ты не сядешь в самолет. Это все, на что ты можешь рассчитывать! Запомни: мы незнакомы и говорить друг с другом не должны.

— Думаешь, они постараются достать меня в аэроп-ппорту?..

Ник раздраженно бросил:

— Сказал же, что буду неподалеку! Я пока не разучился работать, Гей!

Она свернулась калачиком у него на коленях.

— Теперь мне не страшно. Я всегда так верила в тебя, Ник. Послушай, дорогой, давай вспомним старые добрые времена! Хоть на часок! Мне…

Он спихнул ее на кровать.

— Только не сейчас! Слушай, крошка, ты стала совершенно невыносимой. Слишком беспечной! Кто еще в доме, я имею в виду слуг?

— Мы одни. Слуги, естественно, были, но я всех уволила вчера, после того, как получила черного паука — необходима полная тишина, чтобы слышать любой посторонний звук.

— Слава Богу, что ты пока еще не все забыла, — сказал Ник кисло. — Подержи-ка фонарик.

Проверив еще раз запоры на окнах, Ник быстро и ловко, без видимых усилий, принялся их баррикадировать. Через некоторое время спальня стала напоминать неприступную крепость. Только дверь осталась незащищенной: не осталось мебели, чтобы ее загородить, но это не имело особого значения. Створки были мощные, тяжелые, в них сидел хороший замок. Конечно, его ничего не стоило отстрелить, но к этому времени Ник уже встанет наготове с люгером. Или стилетом.

Картер знал, что на данный момент в доме, кроме них с девушкой, никого нет. Он всегда был настороже — внимательно слушал и вглядывался в темноту — даже в разговоре или занимаясь делами. Насчет слуг он спросил потому, что они могли просто выйти погулять. Или же заявиться на работу утром да еще с друзьями. У слуг-арабов — сотни друзей, особенно если кто-то работает в таком большом и богатом доме. Эту голытьбу привлекает бесплатная еда. Так что следовало точно знать, что на рассвете не нагрянут уборщики и повара…

Он услышал, как за его спиной что-то прошуршало: пеньюар Гей скользнул на пол. Окна были запечатаны, дверь заперта, и в стоячем воздухе запах ее духов и тела вызывал отчетливо гаремные ассоциации; вдобавок вдруг повеяло мускусом: женщина распалилась донельзя. А предощущение или страх смерти добавили к этому коктейлю немалую толику специй, подумал он. Вот оно какое, последнее приключение!

— Ник? Ник, милый? — из голоса исчез страх осталось только желание. Гей редко могла сдержать свой пыл, и сейчас ее голос был развратным донельзя. В ней проснулся неутомимый и неутолимый агрессор.

Она разработала личную технику возбуждения партнера и только ей присущий способ утоления страсти. Ник ухмыльнулся в темноте, узнав этот голосовой тембр. Теперь, когда он был с ней, она хотела лишь одного — его. Их защита и раньше не срабатывала, а теперь система и вовсе отказала.

Но в этом сексуальном безумии проглядывала определенная логика: Гей знала, что незавершенное любовное приключение имеет притягательность магнита. Знала, что Ник все еще тоскует по ней, и теперь хотела использовать секс в своих интересах: ей была нужна гарантия того, что Ник не бросит ее в трудную минуту.

Крошечный фонарик все еще в ее руке. Внезапно она погасила огонек, и гарем погрузился в полную темноту. Ник неподвижно словно скала стоял и прислушивался, почти не дыша. Через секунду он различил ее дыхание. Где-то неподалеку. Звук был прерывистым, неровным и с хрипом рвался из ее горла. Ник представил себе, как широко распахнуты ее губы: живой, влажный, манящий символ!

— Ники? — в ее голосе вновь внезапно прозвучал страх.

— Хватит играть, — произнес он грубо.

Номер третий стоял возле кровати. Он стянул с себя пиджак и рубашку и бросил их на пол. Одним змеиным движением Ник опустился на колени и засунул люгер под кроватную филенку. Пружины недовольно скрипнули.

Гей хихикнула где-то неподалеку:

— Что это ты там делаешь, дорогой? Звук знакомый, но без меня?..

Стилет Ник воткнул в матрац возле самого изголовья, так чтобы до него можно было легко дотянуться рукой.

— Я устал, — сказал он. — А ты вроде бы мечтала забраться в постельку? Или нет? Мне, в общем, и одному будет неплохо. Придавлю пару часиков…

— Да как ты смеешь!..

Он улыбнулся. Вновь зажегся фонарик: тоненький луч вспорол темноту.

— Ник! Послушай: ты помнишь, как я выгляжу без всего?

— Помню.

Он лег на спину и стал наблюдать за лучом, который принялся выхватывать из тьмы островки ее тела. Световой конус ласкал ее кожу; женщина держала фонарик в вытянутой руке и медленно рассыпала блеск по сияющей плоти.

— Шоу — «Только для тебя», — проговорила она с сипловатым смешком. — «Только для твоих глаз»[4], дорогой. Ники, ты считаешь, что я до сих пор привлекательна? Скажи? Осталась ли я прежней или превратилась в старую каргу?

— Ничего подобного! — Ник почувствовал нарастающее возбуждение и шевеление плоти. Никакая она не карга! Предательница — да; глупая баба — конечно, но не карга!

Свет пламени импровизированного факела омывал женское тело: луч напоминал пальчик, исследующий каждую интимную черточку, приподнимающий каждую завесу. Он, двигал слишком быстро, чтобы смотрящий мог подолгу наслаждаться сменяющимися видами, но зато срывал покров с каждой тайны. Ее запахи забили Нику ноздри, и в горле у Картера запершило. Он бы сейчас выпил ее всю до капли!

— Гей, прекрати этот ужас и иди сюда! В нашем распоряжении не так много времени. Ты же знаешь, что скоро начнет светать!

— Времени более чем достаточно, любовничек! Его хватит с лихвой! Ты ведь должен увидеть ВСЕ.

Голос звучал до непристойности застенчиво, а луч света в то же самое время попеременно прыгал с одной крепкой груди на другую! И от крошечного пятнышка стали возникать странные эффекты, ломаные светотени. И Ник вдруг почувствовал нарастающее смятение. Обнаженная маха! Белая колдунья в черной мантии! В голову пришло сравнение с Кали; хотя для подобной ассоциации вроде бы не было никаких оснований. Правда, в этот момент в комнате пахнуло чем-то резким. Смертью!

Ник Картер старался везде и во всем избегать сложностей. Но все то же «шестое» чувство, которое и раньше спасало его, сейчас настойчиво посылало импульсы из глубин мозга. В комнате витал дух смерти, но угроза нависла не над Картером. А вот то, что он никогда больше не увидит Гей Лорд, — это верно на все сто процентов. Эта ночь станет для них прощальной.

4

Название романа Я. Флеминга о Дж. Бонде.