Страница 54 из 86
472
Нужно в бессмыслице, что Россия, не по-варяжски, не по-марксистски или по-ельцински драть её, - а в сыны к ней без циркуля, как в тот пункт в человечестве, где ни смысла, ни формы - яма средь мира. Вы достоитесь к властному трону и обнаружите, что вы так изменились, что не поверить, как получилось, что в отутюженном вы пришли к нему, а от трона лишь пшик да опять сучья яма, кою латали - снова разверзлась. Евро-ремонт? прогрессы и инновации, плюс всемирные ценности? Англосаксы мы? бизнес делаем? сикли, скот и рабы нам? чистим гулёну? Мним, что бессмыслица разрешит в себя смысл внести, разрешит залатать в себе яму? Не залатаем! Вот обнаружим, что и в "сануцци" кал, как в простой русской сральне, а евроокна видом на грязь, как встарь, - вновь снесём декор и обратно взад с чувством, что, мол, фальшь минули и спасли свою яму, что как раззявилась от начал - так есмь до сих. Нет вам! Яму не кончите! Русский стерпит. Он стерпит всё почти. Только яму не тронь. В идейщине русский долг блюдёт, а живёт он от ямы. Мы время отдали и ордынским порядкам, и анархизму, и коммунизму; хаживали в лосинах, ферязях, смокингах, - но вновь голы. А почему вдруг? Зло, вдруг, не в яме, но в благоденствии? А как мы неспроста упорствуем не понять в чём, но и не дики, как Запад мыслит, дабы плевать в нас? Ибо здесь тайна, здесь ключ для власти и смысл бессмыслиц. Здесь ответ, для чего мы есмь, русские, что мешаемся средь других. Ответ здесь, как и зачем Русь кличут Святая. Бог, мол, нас водит, всё у нас по евангелью: и стяжаем-де плохо, и простодушны, словно природа, и беззаконны ради христовых слов, и бездельны, как дети, для благодати; в общем, сплошь "лилии кольми паче". Как нам иными быть? Мы эдем. Мы - эдем в войне с логосом. В нас болезнь от всемирной лжи, отчего наш бардак с фиглярством. Ум наш расплывчат, дабы мелькал в нём - рай. У нас образы высшей фальши в развалинах как пример, что без них жить можно, - церкви в развалинах.
473
Процитирую: русский больше, чем всякий, в Бога не верит. Бог, он привычка. В общем, иссяк Бог, и, - я стою на том, - Бог подвох и то средство, чем "кому надо" всем миром правят. Бог, если нужно, он есть бессмыслость. Бог вне понятий, Бог неучительный и тождественный стадной общности. Бог органики, нищих духом - то есть Бог плоти. Бог - как инстинкты, в том постижении, что, стирая ум вместе с ворохом смыслов, знаний и принципов, ладишь истину; что знать вредно, разум напрасен, счастлив невежда. Точно по Фрейду: счастье с культурой - антагонисты.
474
Русское дело и нацъидея. Мысль моя есть война против мыслей. Каждый вдруг нужен и ангажирован. Что кого выделяло - проклято. Всяк вожак с сих пор. Это любят. Это по-русски, коль русь - бессмысленный, ненавидящий смыслы род. Казнь смыслов - вот что нам нужно. Нация - против всех смыслов скопом и против разума, тигля смыслов. Нищие духом, в точь по Христу. Толковники бессловесной эпохи - лишь "да" и "нет" на всё. Враг - кто мыслит, кто строит смыслы. Здесь пласт исконный, психологический: все равны умом. Дворник горд, потому что вся нация добивается быть как он: пуст разумом, неучёный, двух слов не свяжет. Мысль под запретом - значит, он лучший... Что ж получается? Нацъидея? В том нацъидея, чтоб идей не было.
475
Злой подлог угнетает жизнь. Начат некогда, он оформился в XIX веке. Суть его, что история мнится взлётом от низших к высшим: прежде-де примитивные твари, нынче-де человечество. Данный взгляд стал привычным. Древность трактуют скудостью, заготовкой грядущего. Объясняют: рыбы-де выходили из вод на сушу, их плавники обращались в ноги. Из инфузорий - в млекопитающих. Человек - от мартышки. В книжках являют сгорбленных, в шерсти, неандертальцев: держат зубила или дубины. Дальше ― бродячие племена, хассуны. Дальше начатки как бы культуры: древний Египет, также шумеры, Рим и Афины; брезжит свет мысли. Средневековье, что мракобесно-де. В светлых красках дан Ренессанс: Эразм, поклонившийся разуму, и Декарт, существующий, только если он мыслит. После - Дидро с Вольтером из Просвещения (Siècle des Lumières), что с ретроградством слили и Бога ради "науки". Вслед совершается выход к Спенсеру, Бору, к Intel, к Фейсбуку, к прет-а-порте, к визажу. Светские современные львы и львицы суть настоящий облик культуры: прямоходящий, стройный, свободный и образованный хомо сапиенс... Схоже с правдой.
Если точнее, всё как бы правда, что раньше мыслили, дескать, мелко, видели слепо; нынче же чувства и мысли ёмки, разносторонни, пышны, насыщенны. Таковой взгляд на прошлое исполняет отрадой, что ты не в косной тягостной эре сгорбленных тварей, занятых жором, сексом, насилием, и что ты не кишечноподобное с пастью спереди и со сфинктером сзади.
Но - всё не так отнюдь. Райский "образ-подобие" (Быт. 1, 27) Бога вряд ли был косным и ограниченным, пусть теперь мы не чтим рай высшим. В качестве базы нынешней спеси мощь медицины: ной, мол, в эдеме зуб? и что делать, кроме как мучиться? а теперь зуб залечат, кости срастят, блеск!.. Зря твердить, что в раю хворей не было: их несёт человеку пря его с Богом. В это не верят. Разум исходит лишь от приметного: смога, бирж, "мерседесов", бра от Версаче, скальпелей, гаджетов и отелей с именем "Рай" ("Эдем", "Парадиз", "Элизиум"). Разум наш из прямого эдемского стал условным, то есть зашоренным, цифровым. Вот "Гéнезис древнегреческой мысли" Ж.-П. Вернáна - ключ к упомянутому подлогу, суд нашим принципам. Почему и как греки после шестого столетия до Р. Х., вопрошал Вернан, шли путём, кой, начавшись с Евклида, вёл к росту мысли, зиждимой на абстракциях? Исходя из них, эта мысль обрела облик цепи концепций, где предыдущая порождает дальнейшие и где правильность каждой строится на признании предыдущих посылок. Здесь-то и был секрет, ведший к громким победам разума алгебры, породившего как нейтронные бомбы, так и регламент лживой реальности. Древнегреки покончили с рецидивом эдема как с мифологией, обратившись к идеям. Вера в чудесное, восприятие целого, мотивация прихотью - смялись логикой как мышлением на основе трёх принципов. Человечество в прогрессивнейшей расе - тех древнегреках - стало рвать корни, росшие в Бога, в Метаисторию. Вместо мифов и жизни сделались умности вроде "архе", "материи", "исономии" Демокрита и "апейрона" Анаксимандра, "гомеомерий" Анаксагора и "неизбежности" Парменида, "номоса" с "фюсис" древних софистов; тут же и "логос" от Гераклита, "числа" пифагорейцев, etc. Ужас в чём? В том, что эти абстракции, выводясь друг из друга, значились жизнью. Данностью стала цепь спекуляций, в блоках которой не было места чуду и прихоти, мимолётной случайности, что и есть сама жизнь per se. А исходным считался не рай как миф с его свойствами, но всё та же "ананке" от Парменида либо "добро" Сократа. Греческой мудростью homo sapiens свергнул прежнее, утверждая грядущее на понятиях, на абстрактных идеях. Род людской начал жить в категориях, в коих мыслит, сдавшись в плен смыслам, т. е. химерам. Взяв за начало, скажем, число ("тетраксис"), вытворим цифровой мир, но не реальность; лишь симуляцию. Этот модус мышления стал Сусаниным, что завёл в тупики. Преднамеренной ложью кажется толкование эры мифов как мракобесия. Вновь Вернан: вместе с воинским пылом и исступлением, с неких пор как эксцесс осуждались древними греками этой новой поры чрезмерности: роскошь быта и платья, громкая радость, вольности женщин, прыть молодёжи; нормой считались ровность и сдержанность, типизация (то есть симплификация). Утверждалась средина: "мера, умеренность, равновесие", "норма", "рамки", "ничего слишком", также "познай себя".