Роман с феей

– Нам нужен номер на сутки, – сказала Айви, вбегая в холл, декорированный шкурами и головами диких животных.

– Желаете провести ночь вдвоём? – осведомился беззубый дедок в меховой безрукавке и, словно одобряя выбор, подмигнул Николаю: – Есть роскошный номер для новобрачных, такой, знаете, в розовых и белых тонах, с кружевами на занавесках…

Волшебница зло прищурила глаз, как бы размышляя, в омерзительную жабу какого вида превратить распорядителя, но, видимо, решила, что на скандал не имеется времени.

– Нам требуется церемониальный зал третьего класса.

– На сутки? – переспросил дедок гораздо более умеренным тоном.

– Да. И побыстрее.

– Держите. – Он бросил ключ. – Второй подземный уровень, нумер двадцать один.

Айви схватила ключ и рванула к лестнице. Николай с картонной коробкой, наполненной разной утварью, бежал следом. Его нос оказался слишком близко к краю коробки, чтобы учуять целый ансамбль приятных и неприятных запахов. Открывая дверь, девушка скинула кроссовки и в тонких носочках скользнула на гладкую чёрную поверхность зала с такой грацией, точно выходила на лёд олимпийского Дворца спорта. Тусклый свет возник как бы сам собой и стал постепенно разгораться. Он падал на высокий потолок и рассеивался по залу равномерно, не давая теней. Разуваясь, Николай порадовался, что сменил носки накануне, иначе дыры и грязь смутили бы светское общество, а запах мог, пожалуй, даже помешать магии.

Полчаса – это всё, что у них было. А любая ошибка в чертеже, как сообщила Айви, могла привести к непредсказуемым последствиям. Например, мог явиться совсем не тот демон, которого ты вызываешь, или, что куда хуже, демон мог оказаться в этом мире без соответствующих магических пут, что означало небольшую катастрофу как для того, кто вызвал, так и для проживающего вокруг населения. «Не Хиросима, но хорошего мало».

Айви чертила большим куском мела или чего-то похожего на мел, передвигаясь по залу так, будто выступала с показательной программой на чемпионате по художественной гимнастике или фигурному катанию. Её лёгкий плащ не успевал за танцем и хлопал, как паруса на яхте при смене галса или порыве ветра. Идеальный круг, пятиконечная звезда, несколько треугольников, в которые были вписаны незнакомые, но явно зловещие символы… Всё это время Николай брёл, придерживаясь стены, и расставлял чашечки с благовониями и скверно пахнущими веществами, свечи и артефакты в тех местах, где ему было указано, а потом, совершив второй круг, обнёс их огнём. Заплясали на стенах тени, поднялся от чаш ароматный дымок. Айви всё так же быстро проверила правильность установки и осталась довольна, лишь слегка передвинула некоторые предметы.

Оглядев пентаграмму в последний раз, Айви вышла за её пределы и прочла заклинание, или амру, так называла она всякую призывающую волшебство фразу. Дымок от чаш устремился тонкими струйками к центру чертежа и закрутился там в небольшой вихрь, который постепенно уплотнялся и ускорял вращение. Постепенно в середине вихря проявился призрачный силуэт. Он, впрочем, не долго оставался призрачным. Едва остатки дыма втянулись в вихрь, тот исчез, а посреди пентаграммы возникла обычная человеческая фигура из плоти и крови, облачённая в чёрную с отливом мантию. Лишь красноватый цвет кожи и маленькие аккуратные рожки над самым лбом намекали на некоторые видовые отличия. От демона ощутимо тянуло жаром. Что-то подобное Николай ощутил однажды, когда при нём выламывали из формы огромную металлическую отливку. Когда нет излучения от раскалённого металла или источника огня, а идёт только жар с привкусом пыли шамотного кирпича.

Наверное, человеку, взращённому на голливудских эффектах и компьютерной графике, принять чудеса было проще, чем средневековому обывателю. С другой стороны, средневековый человек, хоть и страшно перепугался бы, удивился бы куда меньше, ведь появление подобного выродка не противоречило его картине мира. Николай не успел развить эту мысль, потому что краснокожий из пентаграммы обратился к нему:

– Приветствую тебя, о достойнейший из путешественников, – довольно вяло произнёс он и ещё более лениво поклонился. Лень, впрочем, была нарочитой, поскольку взгляд демона лихорадочно обшаривал линии пентаграммы, явно выискивая возможную ошибку в начертании.

Николай молча показал пальцем на спутницу. Демон чуть повернул голову.

– Это я тебя вызвала, Драгош, – устало проговорила Айви.

– Слушаю, о прекраснейшая из фей! – На этот раз он поклонился весьма энергично. – Прости, я должен был догадаться об этом по изящным линиям чертежа и совершенству рисунка.

– Драгош. Возьми этот мешочек с деньгами и исчезни.

– Исчезнуть? Вы подразумеваете скрыться, моя госпожа?

– Да. Возможно, на одной из монет имеется метка. Или сама монета известна охотнику. Вернись в свои пределы или куда угодно ещё, главное, чтобы в этом мире никто не смог тебя найти амрой или проследить как-то иначе. Вернёшь нам мешочек со всем его содержимым в мотеле «Озёрный», на вологодской трассе. Ты его знаешь. Ровно через двадцать четыре часа.

– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа! – произнёс со зловещим завыванием демон и добавил совсем уж замогильным шипением: – Там и рассчитаемся, полагаю?

Подпустив дыма, рогатый гость исчез вместе с монетами.

– Что он имел в виду? – озадачился Николай. – Собирается прикончить нас?

– Нет, просто напомнил, что его услуги не бесплатны. Торопитесь, Грачевский, нам надо успеть уехать отсюда подальше.

– Но мы же вроде бы только что избавились от монет!

– Тем более. Засечь нас враги наверняка успели, а понимание того, что мы нашли способ скрыться от поисковой магии, только прибавит им прыти.

На выходе Айви напомнила дедку, что пока демон призван на службу, пентаграмму трогать нельзя, а зал, соответственно, нельзя использовать для вызова кого-то ещё, и потому помещение должно оставаться закрытым весь оговорённый срок. Дедок ответил чем-то в духе поговорки про бабу и варку щей, но только с менее приличной лексикой, однако, поскольку Айви осталась довольна ответом, Николай воздержался от протеста и даже улыбнулся в ответ на прощальное подмигивание распорядителя. Айви задержалась ещё на минуту, чтобы расплатиться, а Николай поспешил занять место за рулём и завести двигатель. Он не увидел всех подробностей, но, кажется, девушка достала для расчёта что-то вроде кредитной карточки – белый полупрозрачный кусочек пластика.

Времени на расспросы не оставалось, его вообще ни на что не оставалось, и они рванули по просёлку, точно по автобану. Подвеску фургона Николай не жалел, впрочем, делал он это по указанию хозяйки. Что-то перекатывалось внутри грузового отделения позади них, что-то падало, а он сжимал руль и старался удержать внутренности в том расположении, в каком им предписано быть природой. Айви держалась молодцом, упиралась ладонями в приборную панель и подстраивалась, как могла, под толчки. И всё же их чуть было не перехватили перед самым выездом на асфальт. Девушка, заслышав треск мотоциклов, показала Николаю в сторону, в небольшой просвет между кустами, и Николай, чудом успев среагировать, свернул на совсем жуткую тропинку, где и пешком-то следовало пробираться с опаской. Там он остановился, заглушив двигатель, а Айви пропела через плечо амру. Это оказалось что-то новенькое. Вокруг них из ниоткуда возникли белёсые вихри, похожие на пряди тумана или обрывки облаков, раздираемых крылом самолёта. Эти вихри скользили по воздуху, соединялись или, напротив, рвались и метались в беспорядке. Так или иначе, число прядей росло, они переплетались, туман сгущался и вскоре окреп настолько, что фургон, когда пришло время двигаться дальше, пришлось вести неизвестной дорогой почти на ощупь. Молодая поросль весело трещала под колёсами и хрустела, подминаемая бампером. Дважды колесо попадало в яму, и приходилось давать задний ход, а однажды фургон чуть не наехал на пень.

– Давайте-ка поменяемся местами, – предложила Айви. – Вы угробите машину такой ездой.