Страница 15 из 16
У ИСТОКОВ «ЗОЛОТОГО ВЕКА»
Началом эпохи кинокомикса как самостоятельного жанра и его «золотого века» можно считать 1936 год, когда Фредерик Стефани выпустил полнометражный фильм, скомпилированный из снятых ранее эпизодов по графическим комиксам Алекса Реймонда «Флэш Гордон».
Здесь следует сказать, что периодизация истории американского кинокомикса, который всегда существенным образом связан с кинопроизводством, основывается прежде всего на экономических условиях и во многом определяемой ими социально-политической ситуации в стране, например, Великой депрессией. Кроме того, необходимо принимать в расчет и внешнеполитические факторы, такие, как Вторая мировая война, холодная война, период разрядки, эпоха глобализации. Поскольку кинокомикс – это всегда (за редким исключением) так или иначе адаптация печатных комиксов, откуда заимствованы и его герои, следует иметь в виду взлеты и падения интереса к графическому комиксу, а также основные вехи его художественной эволюции. А поскольку речь идет об экранных комиксах, то последние так или иначе вписываются в историю Голливуда. «Золотой век» американского кинокомикса уложился в «золотой век» Голливуда, где он начинал производиться и производится до сих пор, но оказался значительно короче. «Золотой век» Голливуда начался с приходом в кино звука, то есть в конце 1920-х годов прошлого века, когда на экраны вышел «Певец джаза», и закончился в начале 1960-х годов в связи с распадом студийной системы, распространением телевидения, развитием авторского кино, появлением независимого кинопроизводства. (Иногда конец «золотого века» связывают с уходом из жизни последних звезд классического голливудского кино – Хамфри Богарта (1957) и Мэрилин Монро (1962), но это, конеч но, чисто символическое совпадение).
Так или иначе, история кинокомикса, за исключением предыстории, о которой упоминалось во Введении («Многоликий комикс»), началась со своего «золотого века». Американский кинокомикс прошел эпоху гармоничной золотой классики (1936-1954 годы), период упадка в период маккартизма; затем, начиная с 1970-х годов пережил свой «серебряный век» возрождения и социально-художественного обогащения, в во второй половине 1990-х годов вступил в этап постмодернистского маньеризма с трагическим изломом и экзистенциальной напряженностью «Темного рыцаря», причем благодаря невероятной популярности и массовости жанра в первые десятилетия XXI века этот период стали иногда называть «платиновым веком» комикса.
Возвращаясь к началу истории «супергероического» кинокомикса, то есть к фильму «Флэш Гордон», надо сказать следующее. Характерно, что с одной стороны, использованный здесь сюжет космического путешествия непосредственно связывал его с фильмами «примитивов», в частности, с «Путешествием на Луну» Жоржа Мельеса, а с другой – содержал в себе существенные черты, оказавшиеся устойчиво типическими для кинокомикса несмотря на все его позднейшие преображения. Прежде всего, это центральный герой, обладающий сверхчеловеческими качествами, и его борьба с персонифицированным в суперзлодеях злом, которая проходит в приключениях, сюжетно построенных как любимая зрителем шпионская или другая криминально-детективная история, зачастую разворачивающаяся как в обычном мире, так и на неких экзотических территориях, либо земных, либо космических. Планета Монго, где правит тиран Минг Беспощадный, напоминает своим пейзажем Долину монументов, где остроконечные пики гор также служат знаком опасности, причем степень опасности подчеркивается скученностью этих голых гор, расположенных на голом плато.
Со временем появился специальный термин «космический вестерн», непосредственно указывающий на то, что завоевание космического пространства будет походить на освоение Дикого Запада, причем ключевым понятием в подобных произведениях становится понятие «границы», «фронтира». Так популярный телесериал «Star Trek», созданный по сценариям Юджина Уэсли (Джина) Родденберри (1966-67, 1968-69, 1966-1969) начинался титром: «Космос. Последний фронтир…». Разные авторы составляют свои списки фильмов, которые можно обозначить этим поджанром, но, как правило, в него непременно входит «Флэш Гордон». Флэш Гордон (Ларри «Бастер» Крэбб) выходит в космос, в мир непознанного и опасного, чтобы, по мере возможности, сделать его знакомым, освоенным и обжитым, как его предки разными тропами устремлялись к фронтиру.
Если перевести сюжет в термины вестерна, то Минг Бес пощадный (Чарльз Миддлтон) здесь выполняет роль богатого промышленника, который завладел городком на фронтире; Дейл Арден (Джин Роджерс) – девушка, попавшая в беду, которую надо спасти. Ну а Флэш Гордон – герой-одиночка, который въезжает в город из ниоткуда, чтобы прийти на помощь его жителям. (Кстати, не обойдена здесь и типичная вестерновская тема соперничества двух девушек из-за главного героя: блондинки Дейл и брюнетки Ауры (Присцилла Лоусон), дочери Минга, которое по традиции заканчивается вольной или невольной победой блондинки). Ко всему прочему можно добавить и аллюзии на более далеких предков вестерна – рыцарские романы, где у рыцаря часто имелся мудрый старый учитель (к примеру, Мерлин у короля Артура); в данном случае его роль исполняет бородатый профессор Зарков (Фрэнк Шэннон) в его черном одеянии с октограммой (восьмиконечной звездой) на груди, символизирующей вифлеемскую звезду, которая вела волхвов к месту рождения младенца Христа.
Несмотря на довольно большой бюджет (300 тысяч долларов), продюсеры сэкономили: в съемках «Флэша Гордона» были задействованы готовые декорации студии Universal, которые использовались ранее в работе над фильмами ужасов и романтическими драмами – «Невеста Франкенштейна», «Дочь Дракулы», «Мумия», «Призрак оперы» и «Горбун Собора Парижской богоматери». Этот антураж, да еще костюмы, напоминающие о римских легионерах из исторических боевиков, вместе сообщало картине неосознаваемую зрителями узнаваемость, которая подспудно вводила их в этот новый мир, быстро делая его своим.
СУПЕРГЕРОИ: ГЕНЕЗИС
Квазиисторическая «античная» подоплека «Флэша Гордона», возникшая как непредусмотренный эффект благодаря в принципе случайному использованию соответствующего реквизита, оказалась той случайностью, которая выступает маской закономерности. Как уже отмечалось выше, фокусирование на исключительности «богоизбранного народа» и призывы к опоре на национальное мессианское призвание совмещались в исторической социальной практике со сравнениями Америки с императорским Римом, а в художественной деятельности с использованием античных, а также отчасти средневековых образцов. Возвращаясь к «Флэшу Гордону», можно отметить, например, эпизоды турниров на мечах, напоминающие сцены из рыцарских романов, или же схватки Гордона по прихоти Минга с дикими зверями (тиграми, чудовищной обезьяной), отсылающие к гладиаторским боям или натравливанием львов на первохристиан на арене древнеримского Колизея. Неслучайно в эти моменты в фильме Флэш Гордон одет в нечто, напоминающее античную тунику, а на груди его красуется октограмма, такая же, как у профессора Заркова.
Подобных заимствований в комиксах множество, и это свидетельствует о том, что в стране иммигрантов созревание национального самосознания не могло развиваться в условиях изоляции. С каждой новой волной иммиграции культурный арсенал нации обогащался за счет мифологии и легендариума новых поселенцев, которые становились общим достоянием. Поэтому ареал разнонациональных источников, реально составивших американскую национальную культуру, поистине неисчерпаем. Скажем, диктатор зловещей планеты, куда попадают Флэш Гордон с Дейл и профессором Зарковым, носит имя Минг (так принято транслитерировать его в нашей традиции), что, конечно, сразу же отсылает к китайской династии Мин, правившей в Поднебесной на протяжении 276 лет. (Это же династическое имя присваивалось в Китае императорам в качестве посмертных и храмовых имен). Разумеется, вряд ли создатель образа диктатора имел в виду этого рода ассоциации – скорее всего, он просто-напросто воспользовался наиболее знакомым (по крайней мере, на слух) именем, так же как авторы кинобондианы простодушно давали советским антагонистам агента 007 фамилии Гоголь или Пушкин. Минг – это условный персонаж, в котором использованы внешние усредненные черты восточного деспота, архетипичного чужака, во внешности которого отразились самые бросающиеся в глаза приметы представителя экзотичной для среднего же американца культуры, как это в свое время произошло с рождением на страницах комиксов Желтого малыша во всей экспрессивности его преувеличенных, но тем не менее подсмотренных в подлинной жизни качеств.