Страница 6 из 16
Я определил рельеф поля битвы. Слева от меня группа “Трамплинов”, штук восемь. Проходы между ними узкие и есть шанс, что пёс влетит в аномалию, но ещё есть шанс, что я сам подлечу на добрые пять метров. А для лиса-сталкера эта высота фатальна. Упал, сломал лапу - и из Зоны не выберешься. Кроме того, воздушные аномалии (их ещё называют «гравитационными») имеют свой особый «запах», который прекрасно чувствуют слепыши. Запаха не имеет только аномалия типа «Пресс» или «Лифт», но я не хотел бежать через прямоугольник примятой земли и молиться, чтобы старая и мощная аномалия разрядилась за моим хвостом. Да и пёс может влететь в неё слишком поздно, он даже не поймёт тогда, что его чуть было не убили. Драться на когтях и зубах? Со слепышом справиться таким образом легко, хотя и есть опасность сильного укуса. Так что же, бежать или драться? Впрочем, вопрос отпал сам собой - в этот момент пёс бросился на меня.
Я сделал шаг в сторону, готовясь к сражению. Когда слепыш приблизился, я резко по-кошачьи ударил правой лапой вверх и влево. Сложный приём, никак не свойственный псовому роду, но который должен усвоить каждый нормальный четырёхлапый сталкер. Потому что он чрезвычайно эффективен: Вот и сейчас - мои когти врезались в щёку пса, рассекая ему и так покрытую шрамами морду и сбив его атаку. В тот же миг я навалился на врага всем телом, сжал в зубах его холку и прижал его к земле. Ошарашенный таким трюком пёс завизжал, дёрнулся изо всех сил - и сумел сбросить меня на землю. Правда, он явно потерял желание продолжать битву и бросился прочь, поджав покрытый уродливыми язвами хвост. Трус несчастный, только в грязи из-за него извалялся… Я встал, посмотрел ему вслед и вдруг - не поверите! Ощутил желание поблагодарить этого монстра. Ведь только благодаря ему я вспомнил, что до сих пор не замаскировал свой окрас. Ну я и дурак! Это же надо - в ходку и без пыли на шкуре! А всё Колтун, соблазнил меня своими подарками…
Я немедленно поторопился в обратном направлении, правда, пройдя чуть правее конуры пса… Колтун удивлённо окликнул меня гулким лаем, но я не обратил на него никакого внимания и сразу же побежал к группе деревьев, росших неподалёку от деревни перед небольшой радиоактивной помойкой. Между их переплетённых корней до сих пор находилась моя любимая ямка. Помня непостоянство Зоны, я старательно изучил “лежбище”, прежде чем кинулся на землю спиной. От такого издевательства вмиг моя рыжая шерсть покрылась кусочками земли, пылью и грязью, так что всего через минуту катания в яме я уже перестал быть похожим на лиса. Встав и снова упав на край ямы, я быстро-быстро заворочался в траве, сбрасывая часть своей маскировки, после чего опять кинулся в яму. На третий раз я потрясся и с удовлетворением отметил, что большая часть земли и грязи сохранилась на шерсти. После этого я решил выбрать новый путь к дороге. Соваться к кабанам и слепым псам мне не хотелось, а по холмам возле деревни я уже ходил, так что теперь мне предстояло найти другую дорогу. Недолго думая, я пошёл в обход помойки с таким расчётом, чтобы потом забраться на холмы: но не те, что вели к автодороге, а на холмы, находящиеся слева от меня и закрывающие Кордон от территории Болот. По ним можно добраться вплоть до железной дороги и не наткнуться ни на кабанов, ни на людей. И про радиацию там я ничего до сих пор не слышал.
Мой выбор оказался верен. Взбежав на первый же холм, я бросил взгляд на дорогу и очень обрадовался тому, что пошёл через холмы. Возле дороги с незапамятных времён стоял небольшой вагончик, обложенный бетонными блоками; возле него я увидел сгорбленные фигурки людей. Судя по всему, группа пришла со Свалки или Северного Кордона, а так как небольшой лагерь под дорогой был занят, то они пришли в вагончик и отдыхали перед дальнейшим переходом. Скорее всего, эти не будут заходить к Куму, а сразу направятся к Сидоровичу. У него и продать можно подороже, и не придётся постоянно отмахиваться от новичков, набивающихся в ходку. Не знаю, захотели ли бы бывалые сталкеры тратить на меня патроны, но рисковать и испытывать их терпение я не собирался. Мне вполне хватит псов и кабанов.
Псов я видел прекрасно. Слепыши на Кордоне обычно держатся стаей по три-пять голов, сбиваются в кучки и ждут наступления ночи, когда запахи чувствуются острее, а людей по Зоне ходит меньше. Среди мощных самцов, чьи шкуры покрыты мерзкими язвами и шрамами, хорошо выделялись самки с более гибкими, стройными и при этом менее уродливыми телами. Кроме того, среди коричневых и тёмно-красных псов видны белоснежные крысодавы, которые часто занимали либо места вожаков, либо предводительствовали стаей во время охоты. А вот и кабаны - огромные, заплывшие жиром туши, бродящие по серой с рыжим траве. К псам они благоразумно не приближались. У кабанов имелись маленькие, злые и подслеповатые глазки, которыми они тем не менее могли понять численность стай и связываться отнюдь не хотели. С другой стороны, псы могли почуять одиночного кабана и тогда даже этому безумному порождению природы и Зоны не поздоровится. Давно миновали времена, когда псы-мутанты пасовали перед свиньями-мутантами, псевдособаки гонялись за панцирными псами, а полуночники бросались на кровососов при первой же возможности. Зона эволюционирует и даже здесь появляются свои законы. Извращённые, но вполне понятные.
Прижимаясь животом к земле, я осторожно прокрался мимо первой группы слепышей. Ветер дул в мою сторону и я хорошо ощутил мерзкий запах их тел, запах гнили и крови. Остановившись, я высунул язык, привыкая к этой вони - мне её теперь ещё целую ходку нюхать. А попривыкнув к запаху, я пошёл дальше.
С каждым новым шагом я всё больше сливался с Зоной. По разуму человека-сталкера, моё «слитие» должно было произойти раньше, но только люди привыкли всё упрощать. На границе Зоны я привыкал к ней, сейчас же я становился ею. Все мы, звери, люди, мутанты - это винтики в её системе, её дети и слуги, её рабы и хозяева. Она сама распоряжается нашими судьбами, одних храня и получая достойную плату - как в случае с Болотным Доктором - других же уничтожая на месте, а третьих «ломая» и превращая в тварей хуже любого мутанта. Это самое тихое место на земле, но стоит поднять уши - и ты уловишь треск выстрелов, рёв мутантов, пение сверчков и карканье воронов, шелест листьев и рокот аномалий. Это самое мрачное место на свете, но стоит открыть глаза, и ты замрёшь в восхищении от грации и разрушительной силы аномалий, от цвета и форм артефактов. Здесь не место людям и зверям, но именно сюда мы рвёмся и именно с Зоной связана наша судьба. Парадокс - так я назвал бы Зону, если бы имел право её как-либо называть.
Я едва не усмехнулся своим мыслям. Надо же, как подумал. «Судьба». В Зоне этот слово не имеет никакого значения. Есть она и есть ты. Вот и вся судьба. Неважно, сам ты наступишь в аномалию или она создаст «Плешку» под твоими лапами. Важно лишь то, что ты будешь делать за то время, которое она тебя отпустит. Что я буду делать? Пройду до Свалки, попытавшись перехватить запах Жетона, затем попытаюсь найти его и выяснить, что произошло с Мухой. Если пёс жив - где-то на кончике хвоста я позволил зародиться этой надежде - то его необходимо было провести на Кордон. Правда, верить в то, что Муха выжил в Зоне три дня с серьёзными ранами была слишком зыбкой. А с лёгкими ранениями пёс и самостоятельно вернулся бы на Кордон.
Я обошёл подозрительную полоску зелёной травы, которая слишком ярко выделялась среди однообразной серой растительности Зоны. Добрая половина аномалий ещё никому не известна, не определяется ни гайками, ни нюхом, и «увидеть» их можно только своими внутренними чувствами. А точнее тем, что люди называют «шестым чувством». Мой хвост непроизвольно поднялся, по лапам пробежала неприятная колкость и я немедленно отвернул прочь от ловушки. При этом чуть не угодил в новую, поскольку как раз в это время ветер неожиданно поменялся. Какой-то одинокий слепой пёс принюхался, поднялся с земли и повернул голову в мою сторону, так что я прибавил шагу и вскоре уже шёл параллельно старому элеватору.