Страница 1 из 34
Гаан Лилия
Начало истории
НЕМНОГО О НАС.
Белокурую, с громоздкой, причудливо закрученной прической Клару Федоровну Петрову в Емске знали все.
Во-первых, потому что городок маленький - так, среднерусский районный центр, с десятком тысяч человек, где каждый на виду. Таких селений полно по всей Руси Великой. Тенистые от множества деревьев улицы сбегают с холмов прямо к узенькой, но чистой речушке Броне. Есть заросший деревьями глубокий овраг, парк, собор и городское кладбище сверкает православными крестами на самом высоком месте города.
Во-вторых, муж Клары Федоровны был единственным в Емске зубным протезистом. А так, как русский человек всегда мается либо с похмелья, либо зубами, Николай Викторович был очень востребованным в районе человеком.
Ну и, в-третьих, сама Клара Федоровна была дамой не из последних, работая методистом в местном отделе культуры, по совместительству ещё и заведуя местным хором ветеранов. Если проводились праздники или торжества районного значения, то её кругленькая, с большим бюстом, и обряженная в алый бархат фигура появлялась на сцене в роли неизменного конферансье.
Роль ведущей ей вообще-то подходила мало, потому что Клара Федоровна не выговаривала половину букв, но зато радостный энтузиазм буквально захлестывал - большие серые глаза на круглом личике светились неподдельным воодушевлением, а улыбка поражала ликующим радушием. Вот и прощала ей непритязательная провинциальная публика и рост в полтора метра и короткие кривоватые ножки.
Правда, я лично слышала от одной осведомленной местной жительницы шокирующую историю о том, как она этими самыми ножками, отмахивала в каком-то сибирском кабаке легкомысленный канкан.
Я вяло усомнилась.
- Клара Федоровна танцевала канкан? С её-то статью и ногами?
Собеседница смерила меня пренебрежительным взглядом.
- Знать, лучше никого не нашлось!
Что ж, она была старше меня и жизнь знала лучше. Возможно, что там, откуда прибыла к нам Клара Федоровна, действительно, в нужный момент других танцовщиц не оказалось. Но представить, что есть места, где в силу обстоятельств госпожа Петрова замещала Терпсихору, было мне не под силу.
Женщина она была добродушная, щедрая, хотя и излишне шумная и самоуверенная.
Об этой паре вообще всегда много говорили.
Петровы прибыли то ли с Алтая, то ли из Хабаровска - судя по обрывкам воспоминаний самой руководительницы хора, супруги в свое время жили и там и там. Клара Федоровна лет на шесть была старше мужа, и по слухам, вышла замуж вторым браком, потому что детей она родила уже будучи далеко за тридцать, что в те годы было большой редкостью.
- Тяжело,- как-то пожаловалась она мне,- нам уже пятый десяток, а дети маленькие! Мои сверстницы внукам радуются, а я всё уроки делаю, да по родительским собраниям хожу!
Теперь несколько слов обо мне.
Я местный библиотекарь, да ещё и разведенка, воспитывающая в одиночку дочь Аллу.
Вообще-то, по специальности я геолог, но мой муженек в свое время не дал мне работать по специальности. Он был военным, и его перевели в местную воинскую часть с повышением. В Земске геологам делать нечего, и по большому многоступенчатому блату меня устроили в одну из районных библиотек, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
Вскоре мой муж влюбился в местную ночную Баттерфляй! Восемнадцатилетняя тонконогая с мордочкой настороженного мопса Галина уже имела прижитого неизвестно от кого ребенка и часто терлась в поисках заработков у воинской части. Вот где-то там, в казарме, за работой и застал её мой благоверный. Чтобы дядя не сдал её в милицию, путана так лихо отработала свою свободу, что у того искры из глаз посыпались.
- Прости, Людмила,- грустно сказал он мне месяц спустя, - хорошая ты баба, но...
Жестом оскорбленной королевы я указала изменщику на дверь, и после того, как весь городок тщательно обмуслякав эту пикантную историю, угомонился, живу в гордом одиночестве.
Мне сочувствовали, как пострадавшей от наглой проститутки порядочной женщине. Таких неудачниц жалели и жаловали всегда, поэтому моя библиотека вскоре стала, чем-то вроде местного женского клуба, куда на посиделки по заранее обговоренным дням приходили некоторые из высокопоставленных дамочек нашего городка. Они обсуждали кулинарные рецепты, делились выкройками и образцами вязания, а то и просто чесали языки, обсуждая местные сплетни. Их организовала и собрала вместе в свое время Клара Федоровна, а так как она была моим непосредственным начальником, то даже пробила мне в отделе культуры кружок «Любители книги», поэтому я заседала с дамами ещё и не бесплатно. Хоть и маленькое, но все же подспорье к зарплате!
У Петровых были две дочери, и моей Алке, пока она не вытянулась в звезду баскетбола, иногда перепадали предметы их одежды - шубки или курточки. Что и говорить, это была по всем меркам очень состоятельная семья, особенно на фоне падающих в бесконечную финансовую пропасть большинства жителей Емска. Очень плохо приходилось и мне.
Не надо забывать, что на дворе стояли страшные 90-е, и выживать скромной библиотекарше, лишенной всякой поддержки было крайне сложно. Даже весьма скудненькие деньги собственного оклада и то задерживали по три месяца, чтобы Ельцин и его компания смогли построить «ультрарусский капитализм»! Впрочем, этот рассказ к политике никакого отношения не имеет, хотя совсем без неё в реалиях русской жизни не обойтись. Чтобы хоть как-то удержаться на плаву я вязала местным дамам кофточки и шарфы, благо, временем для рукоделия подобного рода я располагала. И пока местные любители книг рылись в шкафах свободного доступа в поисках интересных книжек, я споро вывязывала сложные узоры.
Но, конечно, мне помогали. И картошку давали, и помидоры, и лук приносили, и баночки с медом и вареньем перепадали, хотя ехидная Алка всегда подкалывала мать, когда я вытаскивала дома из сумки очередное подношение:
- Ты бы лучше с плакатом «Спасите наши души» на базар выходила! Там хоть просроченную, но колбасу дадут! А вот зачем нам варенье из тыквы? Чтобы в шкафу пылиться? А пастила из свеклы?
- Всё что дается с желанием помочь,- резонно возражала я,- надо с благодарностью принимать! Да, мы это не едим, но зато есть, что отдать более неимущим! Розе Сергеевне, например! Она с удовольствием съест!
Роза Сергеевна Широкова - пример ходячего недоразумения, у которой и руки не с того места, да и с головой, что-то Создатель перемудрил. Вроде бы и не совсем дурочка, но самые дикие идеи, осенявшие её тщательно причесанную головку, выливались в увольнения практически изо всех мест, куда её не пристраивали родители и сердобольные соседи. Она могла выйти из дому, посмотреть, что на улице холодно или идет дождь и вернуться назад, ни мало не заботясь, что вообще-то, от сих до сих обязана присутствовать на работе. Когда разгневанное начальство ей на это указывало, Розочка недоуменно пялила глаза:
- Я ведь могу заболеть!
Работая почтальоном, она, устав ходить по дворам, просто выкидывала газеты в кусты и с чистой совестью шла домой. Работая в регистратуре больницы, распихивала карточки больных не по участкам, а по ближайшим к ней шкафам и т.д. В общем, катастрофа! Больше всего на свете она любила читать, и вот на этой ниве и попала в мое окружение.
Пока были живы родители Розы Сергеевны, они совместными усилиями кое-как держали её на плаву. Но как не тужились старики, даже безмерное чувство ответственности за свое неудавшееся чадо не могло сделать их бессмертными, и когда они тихо почили в бозе, к тому времени сама уже пожилая Розочка осталась без средств к существованию. Трудовую пенсию она так и не заработала, а до социальной ещё надо было дожить.
Очевидно, в её голове все-таки крутилась мысль, что с ней что-то не так, потому что она часто рассказывала мне прочувствованную историю о своем якобы княжеском происхождении, не позволявшем ей мыть посуду и заниматься другой грязной работой. Не знаю, насколько это соответствовало истине, но я с присущей мне черствостью отказывалась на веру воспринимать историю о чудесном спасении Розочки из вагона с репрессированными. Её отец всю жизнь тихо проработал бухгалтером в местном отделении сельхозтехники, не выказывая склонности к подвигам и ссорам с законом, да и в городе ещё были живы люди, которые помнили Розу Сергеевну совсем маленькой девочкой.