Страница 3 из 104
Дановер одарил восторженную призрачную деву ненавидящим взглядом. Если помыть и вытереть он еще мог, то пеленанием никогда не занимался и почему-то был уверен, что и впредь не займется. И тут на тебе.
А спустя полчаса мучений, сопровождаемых странными советами привратницы, поисков веревок, чтобы закрепить на ребенке проклятущую пеленку и последующего вывязывания бантов, Дановер понял, что с него хватит. Что если посидит в этом доме еще немного, второй, умудрившийся опять уснуть близнец, повторит подвиг первого и сведет дедушку с ума. Что надо срочно отдать детей матери. Что...
В общем, в тот день ученики, студентусы, преподаватели и гости Школы Стихий имели честь наблюдать изобретенную великим магом колыбель-переноску в действии. Кое-кто даже восхитился таким простым решением и, наверное, бы очень удивился, если бы Дановер признался, что ничего не изобретал, а просто снял верх детской кроватки с ножек и подвесил на левитационную петлю. Сделать это оказалось проще, чем решиться взять на руки обоих близнецов одновременно.
— Они тебе угрожали? — мрачно спрашивал магистр Диньяр, которому не повезло проходить мимо мужского общежития как раз в тот момент, когда мастер Кор думал на кого бы переложить возникшую проблему. В общем, Диньяру не повезло попасться ему на глаза, потом не повезло не сбежать, пока комендант бежал от окна к выходу, а потом маг еще и не успел придумать важного дела. А отказывать коменданту мужского общежития без какой-либо причины не стоило, он был по- своему мстителен. И злопамятен. Эти качества помогали ему поддерживать в общежитии порядок.
— Мне казалось, что угрожали, — скромно признался Малак. — Хотя сначала я вообще не понял, чего они хотят. Про какую-то сестру говорили, которую я бесчестил. А у меня пересдача по зельям. И... Ну, так получилось.
— Отлично, — сказал мастер Кор и посмотрел на Малакка с гордостью, словно лично учил его подвешивать к потолку погранцов со странным чувством юмора.
Малак пожал плечами и с тоской посмотрел на конспекты, разыскивать в которых что-то нужное ему как раз помешали пострадавшие воины.
— Отлично, — мрачно поддержал коменданта Диньяр. —А носок зачем было в рот засовывать?
— Ну... — растерянно и задумчиво произнес Малак, потом махнул рукой и скромненько признался: — Они все время орали, угрожали и мешали учиться. А у меня пересдача уже завтра. А я опять забыл, применяют в зельях усиливающих выносливость девятилист северный или он их ослабляет. Точно помню, что он там упоминался, но почему?
— Не применяют, он при ревматизме хорош. У меня теща настойкой из него спину мажет, — сказал один из висящих под потолком погранцов.
— Спасибо! — просиял Малак.
— А у второго почему носка во рту нет? — полюбопытствовал мастер Кор, причем таким тоном, словно увидел какой-то непорядок в общежитии.
— А он пообещал так помолчать, без кляпа, — сказал Малак. В коридоре кто-то хихикнул.
— Так, — еще мрачнее, чем до этого, сказал Диньяр, подозревая, что все плохо. — Меня зачем позвали?
— Так чтоб снять их, — ответил Кор и указал пальцем на пленников светящейся паутины. — А то я амулетом пробовал, меня как швырнуло, чуть дверь не сломал. Малец разозлился и сам не понимает, что сделал. Сначала хотел их схватить и швырнуть в окно, потом вспомнил, что этаж третий, пожалел и что-то накрутил не то.
Малак состроил виноватую физиономию и уставился на вытертый коврик, на котором стоял. В коридоре опять кто-то хихикнул. А Диньяр тяжко вздохнул.
— Изначально это была обычная ловчая сеть? — спросил устало, мало ему очередной дочери, надумавшей выходить замуж. Так тут еще и студентусы чудят. Причем, студентусы, которые считаются тихими, спокойными и благонадежными.
— Да, — подтвердил догадку преподавателя Малак.
— А силы ты сколько вложил? — поинтересовался Диньяр. Малак пожал плечами.
— Понятно. Если бы очень много, ты бы это заметил. Так что самое разумное — посидеть и подождать, пока сеть сама распадется. А то пытаясь распутать измененное плетение, можно опять его изменить, и эта сеть порежет наших пленников на маленькие кусочки.
Один из пленников икнул, видимо представив как это будет. Второй что-то невнятное промычал сквозь носок.
— Надеюсь, он хоть чистый, — сказал Диньяр, который лично запретил этот носок трогать и вообще приближаться к непонятной конструкции, которую сотворил раздраженный Малак.
— Вроде, — засомневался юный маг, и погранец отозвался очередным невнятным мычанием, видимо, обзывался.
— А если не распадется? — спросил Олав Тасу — папа Ольды.
— Рано или поздно распадется, — со знанием дела сказал Диньяр и, мерзенько улыбнувшись, добавил: — Если поздно, придется придумать как их там кормить и поить.
Ясень опять выругался сквозь носок, видимо намекая, что кушать с кляпом во рту проблематично, и интересуясь, куда после кормежки денутся продукты жизнедеятельности.
Кот, который, видимо, был умнее, гордо промолчал.
— Но как же? — спросил высоченный погранец и развел руками, пытаясь объяснить то, что и сам понимал смутно.
— А не надо было в стенах школы угрожать моему студентусу, — мстительно сказал Диньяр. — Привыкли, что маги им ничем ответить не могут. А потом, когда получают, королю жалуются, в совет письма шлют и ищут виноватых. Учить надо лучше ваших, этих, объяснять им, что если магам запрещено пользоваться магией в черте города, это вовсе не значит, что они не могли бы скрутить разных недоумков в бараний рог. Этот запрет скорее для безопасности недоумков придуман. Так нет же, лезут. А потом ходят и требуют...
— Они не городские! — жизнерадостно закричал кто-то из коридора.
— Да? — засомневался Диньяр и присмотрелся к курткам. — Ах, да, погранцы. Так что погранцам понадобилось от мага-недоучки? Ну!
Диньяр так уставился на Кота, что он покраснел, как девица, и тяжко вздохнул.
— Попугать хотели, — признался негромко. — Приходим, смотрим, а там пацан совсем. Тощий еще, невысокий, рожа благородная. Ну, думаем, эти младшие барончики совсем страх потеряли...
В коридоре раздался хлопок и звонкий мальчишеский голос стал спрашивать, кто ставил на то, что Малака опять за княжича приняли? Мол, барончик тоже подходит.
— Я не барончик, — мрачно сказал Малак.
— Он сын мельника, —добавили из коридора и дружно заржали.
— Вот такой у нас цирк постоянно, — пожаловался папаше Ольды Кор. — А тут еще вы, мальцов пугать. Заняться больше нечем.
— Он нашу сестренку, того... — начал возмущаться здоровенный погранец, но получил подзатыльник и замолчал.
— Дурни, — проворчал папаша Ольды. — И что теперь делать? Нам завтра уезжать.
— Уезжайте без них, — сказал Диньяр.
— Не можем. Они ж следопыты, хорошие. А нас именно из-за следопытов позвали. Может, как-то расплести? Есть же эти, которые линии и узлы умеют видеть, может, они рассмотрят.
Диньяр только махнул рукой и пообещал попробовать.
Спустя час в комнате, украшенной светящейся паутиной и плененными следопытами, собрался целый консилиум. Мастер Леска смотрел на паутину через лупу и ворчал о том, что в его молодости за такие художества могли даже руки оторвать. Правда, что за художества он объяснять никому не желал. Мастер Ольшан вместе с аспирантом стояли под паутиной с разведенными руками и переговаривались на какой-то высоконаучной тарабарщине. Их даже Диньяр понимал через слово. Магистр Варну, судя по всклокоченным волосам и рубашке с оборванными пуговицами, выдернутый из постели какой-то очень страстной красавицы, мрачно обещал всех поубивать и доказывал, что проще сотворить в коконе щиты и попытаться раздвинуть паутину так, чтобы пленники могли оттуда выпасть. С ним, правда, никто не соглашался, а кое-кто даже клялся, что закончится это разрывом плетения и последующей вспышкой силы, после которой общежитие придется отстраивать заново. Остальные преподаватели переговаривались между собой, возможно даже не о возникшей проблеме, а обменивались новостями.