Страница 5 из 12
– Но в результате бесплодным оказался он, – уверенно произнесла я.
– Да, только выяснилось это через много лет, – подтвердила она и продолжила: – Ну, дело у Ольги пошло, стала она только печь, а продавать – девчонку наняла. Потом прилавок уже на рынке арендовала, чтобы на улице не стоять. А неподалеку от нее мужик один торговал – тоже без работы остался, когда его НИИ закрыли. Вот он и пошел, куда взяли, чтобы семью прокормить. Умный, симпатичный, интеллигентный…
– Я уже поняла, – покивала я. – Ольга родила от него.
– Да! – кивнула Лада. – Девочку, как она и мечтала. Только мужик об этом до сих пор ничего не знает. Бабка в долгожданную внучку вцепилась, так что Ольга с дочерью хлопот не знала. Вкалывала как лошадь, благо появилось для кого, потому что отношения с Толькой разладились окончательно. И начала она потихоньку разворачиваться: сначала одна кондитерская, потом вторая… Ну и так далее.
– А Анатолий?
– Он скорбел по загубленной жизни и пил на заработанные женой деньги, а пойти хоть кем-нибудь работать, чтобы копейку в дом приносить, было ниже его достоинства. И мать его вовсю поддерживала – у него же высшее образование. Машина у них была старенькая, так Ольга скандалами заставила его хоть пирожные на точку возить, а он с похмелья в аварию попал, и вся продукция – в месиво! А машина – в хлам! Ну, когда она в люди вышла, квартиру отдельную большую купила, тут и он преобразился, такой холеный стал, хоть на обложку глянцевого журнала помещай, как образец успешного бизнесмена. Даже пить бросил. Зато начал налево ходить, но Ольге было на это плевать с самой высокой колокольни, потому что давно уже каждый жил своей жизнью. И тут, двенадцать лет назад – Люсе тогда десять лет было – Толька не просто очередную девку себе завел, а развестись захотел. И до того эта шалава ему голову задурила, что он решил тест ДНК сделать, чтобы проверить, а его ли дочь Люся. Естественно, выяснилось, что нет. И разбушевался этот подонок так, что с кулаками на Ольгу кинулся. Ну, она тоже не просто так на рынке столько лет провела, нашлось у нее, чем и как ему ответить. Люся к нему с криком «папа» бросилась, а он на нее матом, что не дочь она ему, что нагуляла ее мать неизвестно от кого. В общем, орал так, что Люся потом полгода заикалась. Свекровь тоже в стороне не осталась, свои три гроша подбросила, всю ее любовь к внучке как бабка отшептала.
– Развод и раздел совместно нажитого, к которому он не имел никакого отношения? – спросила я, хотя и так была уверена в ответе.
– Правильно поняла. Алиментов, естественно, никаких. Из Назаровых Ольга с Люсей Большаковыми стали, девочке школу пришлось сменить, потому что они в съемную квартиру подальше от Тольки в другой район переехали, да и как одноклассникам объяснишь, почему у тебя вдруг фамилия другая? Но это все ерунда. Главное – бизнес. А как Ольге было его делить, если она его потом и кровью создавала? Это же как по-живому резать. Ну, мы, конечно, подсуетились. Сумма получилась совсем не та, на которую Толька рассчитывал, но все равно весьма внушительная. Ольга ему еще и свою и дочкину доли в квартире отдала, машину, в долги влезла, банк, опять-таки, помог под минимальный процент…
– Тот, где муж Евгении работает? – уточнила я.
– Конечно, – кивнула Лада. – Ольга аж почернела вся. Но ничего, сообща помогли мы ей, выкарабкалась она, с долгами рассчиталась, новую квартиру купила. Расцвел у нее бизнес лучше прежнего.
– С Назаровым больше проблем не было?
– Ну, куда же без них? – невесело рассмеялась Лада. – Эта шалава за год из него все деньги до копейки вытянула. А еще она все твердила, что ребенка хочет, вот и заставила его обследоваться. Тут-то и выяснилось, что он не может иметь детей – последствие службы в армии. И подала она на развод, да еще и компенсацию за моральный ущерб захотела получить – она думала, что вышла замуж за полноценного мужчину, а он, оказывается, ущербный. В общем, вернулся он к своей мамаше гол как сокол. Попытался с Ольгой встретиться и получил от ворот поворот. Сунулся к Люсе, а она от него, как черт от ладана, шарахается. Ольгина охрана провела с ним разъяснительную работу, и больше он их до самой своей смерти не беспокоил – спился он начисто. Ну а мать его в этом, конечно же, Ольгу обвиняет: дескать, не пожалела она, стерва такая, раскаявшегося мужа. Не приняла обратно.
– Итак, у Ольги все замечательно…
– У нее все очень плохо! – перебив меня, с болью произнесла Лада. – Но я по порядку. Люся девочка домашняя и очень умная. Ну, языки и все прочее – само собой, но она ведь с золотой медалью физико-математический лицей окончила и на физфак поступила. Видимо, в своего родного отца пошла. Была какая-то международная олимпиада или что-то в этом духе по программированию, и она там первое место заняла. А там были представители американского Стэнфордского университета и ей выделили… или как там это называется? В общем, неважно. Короче, дали гранд на продолжение обучения там. Вот Люся четвертый курс закончила и уехала туда. Там и доучилась.
– И как только ее Ольга отпустила? – покачала головой я.
– Так Люся девочка самостоятельная, неглупая, ко всяким авантюрам не склонная. А тут… – Лада отвернулась и довольно долго молчала, а потом все-таки сказала: – Короче. Вскоре после того, как Люся в Штаты уехала, у Ольги обнаружили опухоль. Мы ей предлагали прооперироваться в Израиле или в Германии, а она отказалась. Она даже биопсию делать не стала, здесь лечилась. А опухоль-то растет!
– Почему она не захотела оперироваться? – удивилась я.
– У каждого из нас свои тараканы в голове. Вот и у Ольги они есть. Она считает, что у нее рак, и если тронуть опухоль, то потом уже ничего не поможет, начнется его ускоренное развитие и в результате – верная смерть. Она все время тянула, ждала, когда Люся из Штатов вернется, тогда и прооперируется. Боялась, что без нее умрет и даже попрощаться не сможет. И сообщать ей о своей болезни она не хотела – сорвется дочка в Тарасов, будущее себе сломает, а американский диплом, тем более такого университета, дорогого стоит. И за Люсю она очень боялась – их ведь всего двое на белом свете.
– А родители Ольги? – удивилась я.
– Они в Средней Азии жили. В девяностые там погибли – местные тогда русских целыми семьями вырезали, а женщин перед этим еще и насиловали. Даже совсем девочек. Если бы Ольга не уехала по распределению, а там осталась, то и она погибла бы. А все трупы тогда за город вывозили и в одну яму сваливали, так что и могилы не найти.
– Да-а-а, лихо ей пришлось, – только и могла сказать на это я. – Но давайте к делам сегодняшним вернемся. Как я поняла, Ольга решила выдать дочку замуж за надежного человека, который Люсю никогда не обидит. Так?
– Вот именно. Она, чтобы быть за дочку спокойной, решила выдать ее за Георгия Самойлова. Я и его, и его отца знаю как облупленных.
– А его отца зовут случайно не Виктор Александрович? – спросила я.
Лада в ответ кивнула, и я крепенько призадумалась. Дело в том, что указанный господин в девяностые был крупным криминальным авторитетом и пользовался в определенных кругах очень большим влиянием, к его мнению прислушивались, а в некоторых вопросах оно было решающим. Людей у него под началом было более чем достаточно, так что любые попытки «наезда» на него имели для инициаторов этой затеи весьма плачевный результат. То есть то, что таковые попытки были, знали все, что закончились они для Самойлова благополучно – тоже, но вот дальнейшую судьбу решившихся на них наглецов никому, в том числе и тогда еще милиции с прокуратурой, отследить не удалось. Исчезали, словно их никогда и в природе-то не существовало. На атомы расщепились, что ли? Сама я, естественно, те времена не застала, но слышала эти истории от людей, достойных всяческого доверия. Что касается Георгия, то яблоко от яблоньки недалеко упало. Дело в том, что пару лет назад ко мне обратились муж с женой, чья дочь, молодая красивая девушка, Наташа Куликова, покончила жизнь самоубийством, вот они и хотели выяснить, что ее до этого довело, потому что в прощальной записке ничего, кроме слов любви к родителям и просьбы простить ее, не было. Она только написала, что после того, что с ней сделали, не может больше жить. Вскрытие показало, что девственности она давно лишилась, но беременна не была.