Страница 31 из 37
Но дело вовсе не в мести, а в том, как распорядился невиданными доселе полномочиями, зафиксированными в ханской грамоте, московский, а после 1328 года – великий князь Иван Данилович.
Этот человек очень любил деньги и не скрывал своих чувств к звонкому металлу ни от кого. С помощью богатых даров он выпросил у хана не только ярлык на великое княжение, но и разрешение единолично собирать ханскую дань со всех русских княжеств и воспользовался этим правом как человек государственный.
Задолго до Ивана Калиты люди поняли, что деньги могут делать очень многое: радовать и мирить, ссорить и огорчать, убивать и даровать жизнь и так далее. Деньги могут даже влюблять и сводить с ума влюбленных. Все могут деньги в руках людей, умеющих распоряжаться деньгами. Но даже среди таковых в истории человечества было не так много политических деятелей, которые могли бы управлять государством только с помощью денег.
Всю свою жизнь Иван Данилович носил на поясе мешок для денег (калиту), как бы показывая всем и не скрывая ни от кого суть своей политики, внутренней и внешней. Все деньги, которые добывал великий князь, собирая с Русской земли ордынскую дань, он пускал в государственное дело, в развитие и укрепление Московского княжества.
Ничего необычного и удивительного в этом нет. Точно так же действовал в V веке до н. э. великий государственный деятель Древней Греции Перикл. На собираемые с городов-полисов средства он организовал строительство в Афинах прекрасных зданий, сооружений и храмов, украшенных великолепными произведениями величайших мастеров изобразительного искусства. Годы жизни этого человека историки называют греческим чудом, чудом Перикла, эпохой Перикла. Годы жизни Ивана Даниловича вполне можно назвать чудом Калиты, хотя перед великим князем стояла более сложная задача, чем та, которую решал Перикл. Афины образца V века до н. э. – это не Москва первой половины XIV века. Москву и московское пространство еще нужно было создать, как некий организующий, экономический, культурный, духовный и политический центр Восточной Европы. Кроме того, параллельно нужно было создавать в глазах народа совершенно новый тип вождя, которого бы народ принял и полюбил.
Калита набивал монетами мешок для денег и отправлялся в город. Перед этим он молился. Очень набожным человеком был Иван, влюбленный в деньги. В рай он мечтал попасть. А в раю, как хорошо известно по многочисленным, но косвенным и вторичным сведениям авторитетных лиц, злым людям делать нечего. Туда попадают только добрые люди. Иван Калита совсем уж добрым не был, но в рай хотел попасть, и поэтому выходил он с большим мешком за поясом, быстро добрел лицом, а со всех концов Москвы устремлялись к нему люди, просили у него, робко протягивая руки: «Дай на пропитание! Господь тебя не обидит!».
Великий князь доставал из мешка монеты, щедро одаривал просящих. Однажды нищий, получив от Калиты подаяние, подошел к нему вновь. Иван Данилович подал ему еще монету, но нищий в третий раз попросил подаяние. Великий князь удивился, подал упрямому нищему еще одну монету и недовольно сказал: «На, возьми. Несытые зенки». Нищий спокойно ответил: «Сам ты несытые зенки. И здесь царствуешь, и на том свете царствовать хочешь!». Иван не стал спорить с ним. Люди посчитали, что в образе нищего предстал перед Калитой ангел божий. Князь не стал разубеждать их в этом.
Добрые люди долго помнят щедрость и великодушие. Но не этим прославился Калита. Ему нравилось этаким барским жестом извлечь из поясного мешка горсть монет и одарить на виду толпы несчастного нищего. Он любил эту забаву, и, между прочим, в ней проявлялась совершенно новая черта для правителей Русской земли – черта отца-благодетеля, царя-батюшки. Однажды умирающая инокиня увидела во сне великого князя Ивана Даниловича в раю, рассказала об этом сне на смертном одре, и никто не усомнился в том, что Калита должен попасть только в рай. Конечно же, не поясной мешок и не театрализированные выходы великого князя к московским нищим «заказали» ему дорогу в рай.
Развитию Московского удела Иван Данилович уделял особое внимание. Великий князь активно заселял ближние и дальние окрестности Боровицкого холма, прельщая людей разными льготами, давая возможность каждому вновь прибывшему организовать свое дело, поднять хозяйство, экономически окрепнуть. Прослышав о благородной политике Калиты, сюда устремились люди со всех концов Восточной Европы. Великий князь, часто выезжая в Орду, выкупал там русских пленных, отправлял их в Московское княжество, создавал для вновь прибывших села, слободы, не жалея средств для обустройства жизни бывших полонянников. Еще в Древнем Китае почти за две тысячи лет до рождения Ивана Даниловича родилась прекрасная мысль о том, что если в стране каждый человек богат, то и страна богата. Иван Калита в своей политике исходил именно из этой мысли. Богатым, конечно же, можно и родиться. Но деятельность великого князя в развитии Московской земли говорит о том, что он больше ценил тех, кто богатым становится, а не рождается, кто может «делать дело», начиная с нуля. Это очень сильные люди. Собирая таковых в Московском княжестве и давая им возможность проявить себя, Калита изнутри резко усилил мощь своего удела.
Но жизнь непрерывно ставила перед ним сложные задачи. Борьба с Тверью за главенство в Русском государстве не закончилась. Это стало ясно уже в 1328 году, когда Иван Данилович с князем Константином Тверским явились пред грозны очи Узбека. Хан принял Калиту очень хорошо. Но и Константина Михайловича не отверг, выдав ему ярлык на княжение тверское. Кроме того, уже прощаясь с гостями, Узбек потребовал от обоих доставить в Орду князя Александра, прятавшегося во Пскове.
Выполняя приказ хана, Иван Данилович, собрав большое войско, в которое вошли дружины многих русских князей, в том числе и братьев опального Александра, приехал вместе с митрополитом в Новгород, а оттуда пошел медленно ко Пскову, надеясь, что жители этого города не решатся давать сражение огромной рати Калиты и выдадут ему без боя князя Александра. Псковичей, однако, не напугала сила противника. Они не предали человека, обратившегося к ним за помощью.
Новгородский владыка Моисей долго уговаривал Александра добровольно уехать в Орду на суд хана, «не давать христиан на погибель поганых». Князь Тверской чуть было не согласился с новгородским владыкой, «но псковичи удержали его и говорили: «Не иди, господине, в Орду; чтобы с тобой ни было, заодно умрем с тобою!»»[50].
Тогда Иван решил использовать новое для Руси средство воздействия на неприятеля и уговорил митрополита «наложить проклятие на Александра и на всех жителей Пскова, если они не покорятся». Угроза отлучения от церкви подействовала на горожан, хотя решиться на предательство сами они так и не смогли. Помог им в этом трудном деле князь Александр. Он поручил псковичам свою молодую жену и, освобождая их от данной ему клятвы, уехал в Литву, где его очень хорошо принял Гедимин. Конфликт разрешился. Со Пскова сняли проклятие, но проблема накалявшихся с каждым десятилетием взаимоотношений между Москвой и Тверью разрешена не была. Тверское княжество, разоренное ордыно-русским войском, быстро восстановило свою мощь.
Через полтора года после этих событий Александр вернулся во Псков. Жители города признали его на вече своим князем, объявили Псковскую республику, независимую от Новгорода, но признававшую над собой власть великого князя.
Стараясь избегать военных столкновений с согражданами, Иван Данилович проводил жесткую политику централизации власти, не останавливаясь ни перед чем. Ему давно было известно, что новгородцы, торгуя с народами Зауралья, получают от них много серебра. Несколько раз он пытался повлиять на купцов Великого Новгорода, вынудить их платить в казну великого князя долю с выгодной торговли. Купцы отказывались платить «серебрянные деньги». В 1333 году терпение Калиты лопнуло, он собрал дружины князей низовских и рязанских и вторгся в пределы новгородской земли. Поход был чисто грабительский. Войско Ивана Даниловича взяло Бежецк и Торжок, принялось опустошать окрестности этих городов. Ущерб новгородской земле причинен был немалый, но справиться с сильной армией великого князя, поддерживаемого к тому же ханом Узбеком, новгородцам было трудно. Все попытки уладить дело миром успеха не имели. Калита, почувствовав слабинку соперника, отклонил все предложения, демонстративно отвел войско домой, а сам отправился в Орду с очередной порцией дани и богатых даров хану, жене его, вельможам.
50
Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Тт. 1 – 3. Калуга. 1995. С. 152.