Страница 3 из 75
— Представь себе мое волнение, — проворчала я, стараясь не нервничать. — Кажется, Аркус думает, что трения между мной и двором уменьшаться, если они будут видеть меня чаще. Точно так же, я могла бы наступить в конский помет и увеличить свою оценку у лошадей.
Дориина тихонько рассмеялась. — Такой сарказм. Вы брали уроки у леди Мареллы?
— Ты знаешь, что это единственное, чему ей не нужно меня учить.
Она продолжала улыбаться. — Ну, вы не лошадь и не его… — Она прочистила горло, чтобы избежать остального, что только показало, что Дориина была более утонченной, чем я когда-либо. — И вы очень привлекательная, миледи. Прежде чем вы начнете протестовать, вы леди, потому что король говорит, так. Вы носите прекрасные платья и спите в красивой комнате. Примите свое место, иначе двор вас никогда не примет.
Как будто это было так просто. Однако она была права насчет комнаты. Красные парчовые шторы падали в толстые складки, создавая уютный кокон вокруг кровати с балдахином. Арочное сводчатое окно, с мягким сидением выходила на сад, разрывающийся цветами и фигурно стрижеными кустами. Мягкие резные кресла расположились между камином и шкафом из красного дерева, переполненного книгами. Аркус выбирал комнату, поселив меня в крыло, используемое королевской семьей. Я чувствовала, что он изо всех сил старался сделать мою жизнь максимально комфортной в том месте, которое, как он знал, было очень далеко от дома.
Где бы ни находился «дом». Даже если бы люди вернулись в мою деревню сейчас, когда набеги на Огнекровных закончились, это было бы не так, без мамы.
Горе ударило меня, скручивающим ножом в центр моей груди. Мама умерла, пытаясь защитить меня от солдат Ледяного Короля, от капитана, который беспечно убил ее и сжег нашу деревню. Если бы она была здесь, то, без сомнения, она сказала бы мне, чтобы я попыталась вписаться, чтобы предусмотрела предрассудки людей, чтобы скрыла свое тепло, которая делает их настолько неудобными. Но это именно то, что я пыталась делать в течение нескольких недель.
Я потянула кружева, которые падали на мои запястья, пряча свою боль мелкими жалобами. — Не могла бы ты сказать швее, что мне не нужно столько кружев на моем воротнике и манжетах? Платья Мареллы всегда изящно сшиты, но эта женщина, похоже, решила отыграться на мне, закутав все тело в кружева.
Взгляд Дориины охватил платье. — Вы выглядите очень красиво, миледи. Возможно, вы нервничаете.
Я подавила желание поспорить. Теперь, когда она была служанкой леди, я была рад, что Дориина чувствовала себя свободной, чтобы сказать мне, что она думает. И она была права. Я нервничала.
— Я ненавижу всех этих снобистских дворян. Они смотрят на меня, как будто я собираюсь вспыхнуть в любую секунду. Вчера вечером леди Бландинг посмотрела мне в глаза, когда пролила вино на мое платье! Я бы с радость подожгла ее волосы.
Дориина встала передо мной, серьезно посмотрев своими карими глазами. У нее все еще был вид лесного существа, напуганного и готового убежать при любом внезапном движении. Тем не менее, она была первой, кто проявил ко мне доброту здесь, и, учитывая, что Расмус был королем в то время, это заняло мужество.
— Вы не должны выходить из себя, — посоветовала она не в первый раз. — Тогда вы не можете контролировать свой дар. И это именно то, что они хотят — доказать, что Огнекровные опасны и что вы непригодны для двора. Они хотят, чтобы король увидел вас такой, как видят они: угрозой.
В какой-то степени я понимала их враждебность. После столетней войны, нарушенных договоров и возмездия, Ледокровные и Огнекровные научились относиться друг к другу с глубоким недоверием. Я смотрела на свои руки, маленькие и загорелые, безобидного вида, но с возможностью уничтожить батальон солдат, если бы я только захотела. Неудивительно, что двор боялся меня. Иногда я сама боялась себя.
Я встретила умоляющий взгляд Дориины. — Трудно улыбаться и притворяться, что я не замечаю их оскорблений.
— Вам не нужно улыбаться. Просто не разжигайте на них огонь.
Я нехотя проворчала. — Я ничего не обещаю.
***
По дороге в обеденный зал, сквозняк из открытых дверей бывшего тронного зала охладил мои руки, покрывая их мурашками. Я избегала этой комнаты в течение нескольких недель с тех пор, как растопила трон, но сегодня меня потянуло к абсолютной пустоте, жуткой тишине пыльных линий, прослеживающих ленивыми завитками в сумерках. На восходе солнца мозаичные плитки вспыхивали ярким цветом, но теперь все выглядело омытым в серый цвет. Устарелым и заброшенный.
Аркус больше не использовал эту комнату как тронный зал — он притягивал эхо слишком многих ужасных воспоминаний. Вместо этого он поместил простой ледяной трон, в приемной на первом этаже.
Мои мягкие подошвы туфель не издавали ни звука, когда я приблизилась к тому месту, где на протяжение веков стоял ледяной трон.
Согласно мифу — или истории, если считать, что истории верны, — ледяным трон был создан рукой Форса, бога северного ветра. Не удовлетворенный только созданием Ледокровных, он также дал им огромный трон изо льда, чтобы укрепить силы их монархов. Особенно полезный подарок, учитывая регулярные войны против Огнекровных.
Чтобы не отстать от Форса, его сестра-близнец, Сюд, богиня южного ветра, создала трон из лавы, чтобы усилить силы ее драгоценных правителей Огненной Крови.
Когда их брат Еврус, бог восточного ветра, попытался и не смог создать свою собственную расу людей, вместо этого он создал прожорливых, теневых существ, которые без разбора убивали Ледокровных и Огнекровных. И тогда, мудрая и миролюбивый Циррус, богиня западного ветра, наконец, погрузилась в бой, загнав тысячи теневых Минаксов под землю в место под названием Обскурум, запечатывая его за Вратами Света, которые ни один смертный не мог пробить. Тогда мать всех богов, Набу, постановила, что никто из ее детей больше не сможет вмешиваться в смертный мир, а это означает, что Врата останутся запертыми навсегда.
Однако Еврус был хитер. Он спас двух своих любимых Минаксов из заточения, спрятав одного в трон Ледокровных, а другого в троне Огнекровных. Минаксы, с их способностью воздействовать на людей, провоцировали королей и королев, увеличивая вражду и ненависть, вызывая войны и хаос, а также гибель многих Огнекровных и Ледокровных.
После многовекового укрепления власти Ледокровных, трон Форса исчез. Все, что осталось от того места, где он когда-то стоял, это обесцвеченная плитка, и круглое, блестящее, черное, пятно, которое никак нельзя было вычистить. Очень похожее на шрам возле моего левого уха, который Минакс оставил мне в этой самой комнате после того, как он сбежал с расплавленного трона.
Мои пальцы двинулись, чтобы погладить метку в форме сердца.
Как только я дотронулась до нее, я погрузилась в видение, темное и глубокое.
Я стою в комнате напоминающей пещеру, но с черными каменными колоннами, тянущимися в надвигающуюся темноту. Я двигаюсь по полу, не хожу, а скольжу, как рваный выдох, как, будто я сделана из воздуха. Постепенно появляется крошечный контур, тяжелой черной формы, заостренный в неопрятный, асимметричный прямоугольник, высеченный из ночи.
Это трон — достаточно широкий, чтобы поместиться десять человек, но на нём сидит только одна маленькая фигура, ноги болтаются высоко над полом. Зеленоватый свет отражается от ониксовой короны фигуры, которая скрючена и заострена, как рога, изогнутые почти в фут в высоту. Голова фигуры немного согнута, словно корона слишком тяжела для тонкой шеи. Закрытые веки поднимаются, чтобы показать желтые глаза, которые фиксируются на меня, там, где я стою в нескольких футах от нее. Я спускаюсь вниз, в туманном приближении я кланяюсь, затем выпрямляюсь.
— Подойди ближе, — говорит фигура, голос мягкий и женский.
Я стремительно повинуюсь, чтобы скользнуть под ее кожу, чтобы почувствовать ее силу.