Сон веселого солдата

Рассветало. Слева от дороги, вдоль чековых квадратиков, мелькая меж редких деревьев, в сторону города двигалась не совсем обычная вереница людей. Во всём чёрном, гордо восседая на вороном красавце-скакуне, рысью ехал мужчина в папахе. Вслед за ним, гуськом, согласно статусу и возрасту, бежали три женщины в свинцового цвета накидках, скрывающих голову и тело. Прижимая к груди небольшие ноши, слегка наклонившись вперёд, с трудом видя дорогу перед собой сквозь плотный сетчатый квадратик паранджи, они едва поспевали за всадником.

Впереди и слева от главной дороги величаво возвышалась вековая эвкалиптовая аллея, ведущая к взлётке и нашей дивизии. На перекрёстке, застыв в ожидании, вытянув длинное жало скорострельной пушки, стояла новенькая БМП-2. Нас встречал штабной офицер, весь такой же новенький и выглаженный, прямо противно смотреть. Правда, я так и не разобрался - противнее смотреть было на выбритого, залакированного красавчика или же на себя - загоревшего и заветренного, застиранного и запылённого. "Так было, есть и будет всегда. Они взирают на нас свысока, а мы, лицезрея "павлина", подчиняясь рефлексу Павлова, ощущаем нарастающий зуд в кулаках и неизменное желание проредить птичке холёные перья. Однако штабные все так же остаются на своей мнимой высоте и, используя служебное положение, бывает, с гордым видом возвращаются в Союз с "честно заработанными" нашими боевыми орденами и медалями.

Офицер, сохраняя чувство собственной важности, быстро приблизился к головной машине и передал командиру планшет с картой местности. На Мадрасе, при неизвестных обстоятельствах, пропали два бойца.

Колонна, ещё некоторое время двигаясь по асфальту, свернула вправо. Пейзаж (как его называют настоящие писатели: "обои") вдоль вихлястой узкой дороги, которую и проезжей частью не назовёшь (но для брони бездорожье вполне проходимое), оставался без изменений: сопки, пыль, сухие горные русла и традиционное изобилие солнечного света и тепла. Недосып и убаюкивающе-монотонный гул спаренных двигателей делали своё дело. Солдаты, не особо сопротивляясь, погружались в сон, отдаляющий от забот и тревог. Да от тоски по дому и Родине, тоски, болотной трясиной затягивающей в уныние.

Неожиданно из командирского люка показалась голова ротного. Осмотрев дремлющее войско, он на мгновенье задумался и так же быстро исчез. Вскоре вынырнул вновь, но уже с гранатой в руке.

"Вот и её час пришел, а то болтается уже неделю под ногами, гремя о металлический пол", - прямо-таки философски размышлял я, равнодушно отслеживая происходящее. Капитан тем временем вкрутил взрыватель, оторвал чеку и, размахнувшись, бросил гранату в сторону от дороги. От взрыва, прогремевшего совсем рядом, солдаты, как по команде, встрепенулись и машинально схватились за автоматы.

"Не спать!!!", - звучным голосом протрубил командир и исчез в люке. Сливаясь с поверхностью земли, прямо по курсу замаячили глинобитные дувалы. Небольшие населённые пункты здесь строились кому как бог на душу положит. У нас на родине обычно так размещались люди на пикничок у водоёмов: охотники пофестивалить большими компаниями отдыхали семьями чуть поодаль от людского шума, в стороне от них - одиночки-любители уединённого спокойствия. Так и тут: однотипные, возведенные с большим трудом постройки объединялись не только односортным стройматериалом в виде глиняного замеса, но и полным отсутствием какой-либо цивилизации.

Непривычными для глаз были захоронения усопших. Помимо общепринятых кладбищ попадались земляные холмики рядом с дорогой. Создавалось впечатление - где человека настигла смерть, там его и предали земле. Такие могилы видно было издалека благодаря стоявшим у каждой из них деревянным трёхметровым шестам, на верхушках которых развевались на ветру небольшие, чаще зелёные, матерчатые знамёна с надписями на неизвестном нам языке. Однажды увидели на таком шесте ромб, переходящий в человеческую пятерню с расставленными пальцами. Как потом выяснилось, это означало: "Здесь похоронен не отомщённый". И необязательно тень вины падала на советских (нас здесь называли "шурави"). Многочисленные племена и роды, населяющие Афганистан, отличаются своей воинственностью. Некоторые споры у них до сих пор решаются в рамках традиционного кодекса чести, основу которого составляет кровная месть.

Повинуясь ведомому, уткнувшись друг в друга и накрываясь клубами пыли, боевые колесницы медленно останавливались. Справа, гремя тяжёлым металлом, плавно переваливаясь на ухабах, толкая семитонные катки, уверенно полз "утюг". Так в эфире кодировался оборудованный на базе танка Т-62 минный трал - БТС.

Экстремальное путешествие по неизведанной местности надолго оставляет массу впечатлений. И далеко не всегда воспоминания о войне - грустные. Минный трал, вышедший вперёд, и стал однажды участником небольшого приключения.

Шагаю я как-то, уныло опустив голову, по полупустой территории автопарка полка, с сожалением наблюдая, как начищенные до блеска сапоги, утопая в пыли, с каждым шагом теряют свою уставную красоту. Песчано-глинистая земля, развороченная тяжёлыми гусеничными траками и вездеходными покрышками, превратилась в измельчённую массу, подобную сухому строительному цементу.

Однажды видел, как двигавшийся в хвосте колонны полноприводный автомобиль "Урал" сел на днище. Гружённая боеприпасами машина, повисшая на мостах, гоняя пыль беспомощно вращающимися колёсами, тщетно пыталась сдвинуться с места. Не поверив своим глазам, я решил опытным путем подтвердить увиденное. Осторожно опустил ногу в волнистый покров разбитой дорожной колеи, и сухая пылевая масса, подобно грязевой жиже, слегка сопротивляясь, почти до колена поглотила мою конечность. Быстро вынул измазанный сапог, и земля тут же выровнялась, приняв прежний вид.

Стараясь обойти глубокие пыльные "лужи" автопарка, незаметно для себя я набрёл на своих. Водитель тягача, выбрасывающего в сторону выхлопные газы, под руководством стоящего рядом лейтенанта пытался подъехать и подцепить минные тралы. Раздражённый взводный и торчащее из люка, покрытое испариной испуганно-бледное лицо водителя без лишних слов говорили о том, что психологический взрыв не за горами. Я остановился поглазеть, что произойдёт быстрее - иссякнет терпение командира или вновь прибывшему механику удастся закрепить сцепку.

Для нас и наших родственников так и остались неразгаданными финты министерства обороны по перетасовке новобранцев. Почему призывников северных территорий нашей огромной страны отправляли служить на юг, а южан перевозили на север? Чтобы солдату жизнь мёдом не казалась? Так её и без того курортным романом не назовёшь. И это ещё не всё: довольно часто профессиональных поваров переучивали, к примеру, на миномётчиков, радистов или танкистов, а ребят с водительским удостоверением на два года отправляли на пищеблок.

После третьей неудачной попытки тягача нервы вдруг сдали у меня: "И долго ты, снайпер, будешь ёрзать?".

У взводного в глазах мелькнула искорка надежды, и он, оживившись, спросил: "А ты сможешь?".

"Надо попробовать", - не задумываясь, ответил я.

Последующие наши действия не потребовали команд или уговоров. Новичок, утерев пот со лба рукавом гимнастёрки, шустро выпрыгнул из машины, расположился в стороне, сменив испуганное выражение лица на "от греха подальше".

Я влез на невысокий танковый нос. Зная о том, что прежде, чем сесть, придётся опуститься в люк и стать на сиденье, ударами каблуков о край брони сбил налипшую пыль. Попав в люк, бросил беглый взгляд на рычаги управления и вспомнил добрым словом прапорщика из автопарка в сержантской учебке. Узнав о том, что, возможно, меня отправят в Афган, он, уже отслуживший в ДРА, по доброте душевной познакомил меня со штурвалом боевой машины пехоты и рычагами танка Т-62, при этом сказав: "А вдруг пригодится?". И вот, пригодилось.