Страница 9 из 12
— Слушать сюда! — Откашлявшись, командир конников выступил вперед. — В ваше село прибыл отряд продразверстки. Продукты, пшеницу, крупы, скотину, все съестные припасы выдать добровольно-принудительно для нужд Красной армии! —Его голос не дрогнул ни разу, был четким и оттого страшным.
Тишина, повисшая в воздухе ответом на эти слова, казалась живой, искрящейся яркими вспышками от горящей в людских глазах ненависти.
— Все мужчины... — Командир снова откашлялся, словно подсознание намеренно перебивало его, подавая знак бежать, — ...все мужчины должны вступить в Красную армию и сражаться... сражаться... за нужды пролетариата... и...
— А работать тогда кто будет? — вдруг выкрикнул кто-то в задних рядах. Аккомпанементом сразу стали смешки, немного оживившие застывшую в злобе людскую массу.
— Ваше дело — сражаться в Красной армии! — рявкнул командир. — Сражаться потому... потому...
— Да пошел ты!.. — тот же насмешливый голос весело выплюнул слова, словно вытолкнул. В толпе уже открыто раздался смех.
— Малча-а-а-ть!... — взревел командир, вытаскивая наган из-за пояса. — Развели тут контрреволюцию! Шкуры!
Смех усилился, словно в толпе издевались над ним.
— Так, ребята, собирай по домам продовольствие! — зычно крикнул командир, обернувшись к своим, и несколько самых перепуганных солдатиков сдвинулись с места под этим грозным окриком.
— Да забрали всё давно! — вдруг истерически, с надрывом, взвился над толпой женский голос. — Дети с голоду помрут!
— Молчать, шкура! — крикнул командир. — Красная армия важнее, чем твои дети!
— Да шо ж це таке коиться, люди добрые! — заголосила, запричитала женщина.
Командир демонстративно щелкнул взведенным курком нагана. Толпа зароптала. Солдаты двинулись через площадь.
В тот момент, когда они подошли к ближайшему дому, вперед вдруг выскочил тщедушный старик с растрепанной, как мочало, бородой. И было бы в этом что-то комичное, если б все происходящее не было трагедией.
— Остановитесь, ироды! Христом-Богом молю! С голоду люди мрут! Побойтесь Христа! — страшно, захлебываясь, закричал старик.
И был крик этот так страшен, что долго слушать его было просто невыносимо. Казалось, он сдирает заживо кожу. Первым не выдержал самый маленький мальчишка. Вытаращив глаза и выставив винтовку штыком вперед, он ткнул в живот старика, лихо, с размахом уколов несколько раз...
Нелепо взмахнув руками, старик стал оседать в раскаленную солнцем, жаркую пыль, все крича и крича слова, в которых больше нельзя было разобрать никакого смысла...
Молчание же, вдруг ставшее таким же резким, как был его крик, оказалось сигналом. Словно по знаку невидимого режиссера вся толпа одновременно бросилась вперед, подняв наперевес вилы и топоры. Они потрясали своим нехитрым деревенским оружием, а в глазах их жарко горел отчаянный блеск крови, жажда этой крови, которая иногда бывает намного страшней, чем сама кровь.
Вмиг десять конников были окружены и буквально разорваны на части, несмотря на жалкие выстрелы, которыми все-таки пытались разогнать толпу. Дольше всех стрелял командир. Но это ему не помогло. Весь отряд солдат Красной армии был уничтожен за считаные секунды. Пыль стала красной и липкой, сбилась в лужи, запеклась в грунте сельских дорог...
Так начались крестьянские бунты, которые в июле 1919 года охватили всю Одесскую область. Разгоревшись из крошечной искры, пламя пожара охватило большинство сел. Измученные продразверсткой, люди с яростью уничтожали отряды Красной армии, под знамена которой никто не хотел вступать. И для большевиков это было достаточно серьезным ударом.
Восстание стало мощным — хотя бы потому, что костяк составляли молодые мужчины в возрасте от 18 до 45 лет. Оно вспыхнуло как ответ на 100-процентную продразверстку, которая поставила людей на грань голодного вымирания.
Лидеры восставших крестьян связались с командованием Добровольческой армии, которая летом 1919 года значительно укрепила свои позиции. Была отправлена срочная депеша, в которой восставшие просили о помощи, а также докладывали об обстановке: «Все хорошо. Одесса в кольце. 12 тысяч восставших. Люди вооружаются. Положение красных ненадежное».
Попытавшись воспользоваться тем, что Одесса пылала сразу со всех сторон, командование Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) решило как можно скорее провести десантную операцию, надеясь опереться на силы восставших.
Большевики знали об этих планах, но им не хватало ни людей, ни оружия. «Совет обороны большевиков Одессы» готовился к отражению белого десанта.
Позже Деникин вспоминал, что накануне отправки десанта от надежного агента разведки пришло следующее сообщение: «22 июля в Одессе получены от советского агента, работавшего в штабе генерала Деникина, сведения о том, что в Новороссийске будет посажен десант из 30 транспортов для отправки в Одессу. Десант... сопровождают английский дредноут и несколько крейсеров и миноносцев...».
По всему побережью большевики установили посты наблюдения за морем и мобильные береговые батареи, на вооружении которых стояла разнообразная полевая артиллерия.
В Одессе ситуация складывалась отчаянная. Большевики не были готовы к серьезному противостоянию. Белогвардейское подполье готовилось к захвату города. Члены подпольной офицерской организации, возглавляемой полковником Саблиным, были разбиты на десятки, каждой из которых поручался отдельный сектор Одессы. Их задачей было тайно портить все городские средства связи и вооружение, которое отправлялось на фронт красным.
Командующий красным Черноморским флотом бывший капитан первого ранга Шейковский был сторонником добровольцев и работал на белую разведку. Еще до своего увольнения с должности, в конце июля 1919 года он успел укомплектовать все береговые батареи в районе Одессы членами подпольных офицерских организаций. В результате батареи должны были переходить на сторону белых, не сделав ни единого выстрела. Белая разведка работала так четко, что командование ВСЮР располагало самыми точными и свежими данными о количестве красных войск и их передвижении, обо всех местах дислокации, а также обо всем, что происходило в городе.
Ну а большевики отчаянно искали средства для обороны города. Их положение становилось все более плачевным. Из-за жестоких репрессий и поборов под видом экспроприаций и продразверстки они перестали пользоваться поддержкой местного населения. Однако, собрав все силы, Совет обороны большевиков сумел противостять крестьянскому восстанию, в буквальном смысле утопив его в крови.
Уже к 16 августа 1919 года восстание крестьян было полностью подавлено. Не осталось даже незначительных очагов сопротивления.
Более того, Одесской ЧК удалось выйти на след большинства подпольных офицерских организаций в городе как раз накануне высадки десанта. Были арестованы основные руководители подполья — полковник Саблин, поручики Марков, Челакаев, Накашидзе.
23 августа на пляж в Люстдорфе высадились первые части белого десанта. А еще раньше белая разведка появилась в Сухом лимане.
Восстание в Одессе началось по условному сигналу — это были три выстрела из орудий в сторону города в 18 часов 23 августа 1919 года. Услышав их, подпольные организации в городе захватили здание Одесской ЧК и освободили всех своих руководителей, арестованных накануне.
Восставшие вытеснили красные части из района порта и начали продвигаться по Маразлиевской и Канатной улицам в сторону железнодорожного вокзала, освобождая от красных квартал за кварталом.
Самые ожесточенные бои развернулись в районе Канатной, где в казармах было много красных. В самом начале восстания были захвачены штаб Совета обороны и штаб Военного округа, многие красные руководители были арестованы. Так, в плен попали секретарь парткома Соколовская, председатель ЧК Калениченко, начальник боевого участка Чикваная. После этого основное сопротивление было подавлено.
Ближе к полуночи 23 августа вся восточная часть города от морского побережья до Пушкинской улицы находилась под контролем восставших. Район, где проживали зажиточные сословия, продолжали методично очищать от красных.