Страница 23 из 25
И тут, пока, взволнованный и потрясенный, я невпопад отвечал домовладельцу, на первом этаже резко хлопнула дверь, и сразу же после этого до моих ноздрей донеслась струйка той вони, о которой я уже говорил.
– Вот! – воскликнул я, обращаясь к лендлорду и в свой черед хватая его за руку. – Вот этот запах! Вы ощущаете его?
Он посмотрел на меня с настолько полным недоумением, что в порыве нервического гнева я даже встряхнул его.
– Да, – ответил лендлорд странным тоном, пытаясь навести луч плясавшего в его руках фонаря на верхнюю площадку лестницы.
– Пойдемте! – проговорил я, хватая свой палаш. Он последовал за мной, неловким движением прихватив ружье. Думаю, он сделал это скорее потому, что боялся остаться в одиночестве, чем из храбрости, которой в нем уже не осталось. Я никогда не осмеиваю подобную разновидность страха, ну, во всяком случае, крайне редко; дело в том, что, овладевая тобой, она оставляет от храбрости только клочки.
Я спускался по лестнице первым, посвечивая фонарем сперва в нижний коридор, а потом на двери и проверяя, закрыты ли они; запирая их, я загибал уголок коврика на каждую дверь, чтобы знать, открывали ли их. Обнаружив, что двери не открывали, я посветил лучом фонаря вниз лестницы, чтобы проверить коврик, который приложил к двери подвала. Жуткий испуг обрушился на меня: коврик лежал целиком на полу! Помедлив пару секунд, я принялся светить во все стороны коридора, а потом, собрав в кулак всю отвагу, спустился по лестнице.
Оказавшись на нижней ступени, я увидел на полу коридора влажный след и посветил на него фонарем. След этот на линолеуме коридора оставила влажная ступня; и след этот был необычным – странным, мягким, вялым и расплющенным, немедленно вселившим в меня чрезвычайный ужас.
Я светил фонарем во все стороны и обнаруживал эти немыслимые отпечатки во всем коридоре. Следы подходили к каждой закрытой двери. Что-то прикоснулось к моей спине, и я развернулся на месте, обнаружив, что домовладелец стоит рядом со мной, едва не навалившись на меня от страха.
– Все в порядке, – промолвил я весьма невыразительным шепотом, чтобы вдохнуть в него толику отваги: было заметно, что все тело лендлорда содрогалось. Но пока я пытался успокоить его настолько, чтобы он мог оказаться полезным, ружье его разрядилось с оглушительным грохотом. Мой компаньон подскочил на месте и разразился отчаянным воплем, а я от неожиданности выругался.
– Дайте мне его сюда, бога ради! – проговорил я, забирая ружье у него из рук; и в тот же миг на садовой дорожке послышались торопливые шаги, и полукруглое окно над дверью осветилось. Дверь толкнули, после этого раздался громовой стук, поведавший нам о том, что звук выстрела услышал и полисмен.
Я отправился к двери и открыл ее. К счастью, констебль знал меня, и, пригласив его внутрь, я сумел объяснить положение дел достаточно быстро. Пока мы были заняты этим делом, на дорожке появился инспектор Джонстон, хватившийся офицера и увидевший свет и открытую дверь. Я в возможно краткой форме рассказал ему о случившемся, однако не стал упоминать о ребенке или о женщине, поскольку подробность эта была для него слишком фантастической. Показав инспектору странные влажные следы, уводившие к закрытым дверям, я поспешил рассказать ему о коврике, положенном мной углом к двери и оказавшимся плашмя на полу, что свидетельствовало о том, что дверь открывали.
Инспектор кивнул и сказал констеблю, чтобы тот встал наверху лестницы, у двери, ведущей в подвалы. Затем он попросил, чтобы в холле зажгли лампу, после чего взял фонарь у полисмена и первым отправился в переднюю комнату. Настежь распахнув дверь, он замер у входа и посветил в комнату фонарем, а потом шагнул вперед и заглянул за дверь; впрочем, там не оказалось никого, однако весь полированный дубовый пол между коврами был заляпан этими жуткими растекающимися следами, а в комнате царило страшное зловоние.
Инспектор старательно осмотрел первую комнату, а потом с теми же предосторожностями перешел в среднюю. Там ничего не оказалось, как в кухне и кладовой, однако во всех комнатах обнаружились влажные следы, прекрасно заметные на деревянном полу или линолеуме; и повсюду стоял этот запах.
Прекратив осмотр комнат, инспектор потратил несколько минут на проверку того, упадет ли коврик, если дверь откроется, или останется стоять, как ни в чем не бывало, но во всех случаях коврики падали и оставались лежать.
– Небывалое событие! – пробормотал Джонстон себе под нос и направился к двери в подвал.
Для начала он спросил, есть ли окна в подвале, и, узнав, что оттуда нельзя выйти, кроме как через дверь, оставил эту часть дома напоследок.
Когда Джонстон приблизился к двери, полисмен отдал ему честь и что-то проговорил негромким голосом; некие нотки в его интонации заставили меня посветить на этого человека. Он был очень бледен и казался взволнованным и возбужденным.
– Ну, что там? – проговорил с нетерпением Джонстон. – Говорите!
– Сюда пришла женщина, сэр, и прошла прямо через эту дверь, – четко произнес констебль тем невыразительным тоном, который можно нередко услышать от необразованного человека.
– Что-что?! – возопил инспектор.
– Сюда пришла женщина и прошла прямо через эту дверь, – пробубнил монотонно констебль.
Инспектор за плечо повернул его к себе и принюхался к дыханию.
– Нет! – проговорил он, наконец, и едким тоном добавил: – Надеюсь, вы вежливо открыли дверь перед дамой?
– Дверь оставалась закрытой, сэр, – бесхитростно молвил полисмен.
– Вы с ума сошли… – начал Джонстон.
– Нет, – достаточно ровным тоном вмешался в разговор стоявший позади инспектора домовладелец. Он явно успел овладеть собой. – Я тоже видел наверху женщину.
– Инспектор Джонстон, – проговорил я, – здесь, похоже, кроется нечто загадочное. Я также видел наверху весьма необыкновенные вещи.
Инспектор как будто бы собрался сказать что-то в ответ, но вместо этого снова повернулся к двери и стал так и этак светить на коврик и на пол возле него. Я увидел, что странные и вселявшие омерзение следы вели прямо к двери подвала, и последний из них наполовину скрывался под дверью, хотя полисмен только что сказал, что она оставалась закрытой.
И тут, не имея никакой цели, не осознавая собственных слов, я спросил у домовладельца:
– А на что были похожи ее ноги?
Ответа не последовало, так как инспектор приказал констеблю открыть дверь в погреб, и тот не проявил желания повиноваться. Джонстон повторил приказ, и полисмен, наконец, исполнил его, странным автоматическим движением распахнув дверь. Из подвала ударило жуткое, вселяющее ужас зловоние, и инспектор отступил на шаг.
– Боже мой! – проговорил он, все-таки возвращаясь к двери и посветив вниз на лестницу; однако там ничего не было видно, кроме неестественных следов, остававшихся на каждой ступени. Тогда инспектор ярко осветил верхнюю ступень, на которой шевелился какой-то небольшой объект. Он нагнулся, чтобы рассмотреть его, мы с полисменом последовали данному им примеру. Не хочется лишний раз пробуждать в вас отвращение, однако это был червь. Полисмен попятился.
– Кладбище, – проговорил он, – …за домом, на задах.
– Тихо! – проговорил Джонстон со странным нажимом, и я понял, что, наконец, испугался и он. Встав в дверях, он осветил фонарем ступень за ступенью, прослеживая уходящие в темноту следы; потом сделал шаг назад, и все мы отступили вместе с ним от открытой двери. Инспектор огляделся по сторонам, и у меня возникло чувство, что он ищет какое-нибудь оружие.
– Где ваше ружье? – спросил я у хозяина дома, и он принес его из передней и передал инспектору, который немедленно извлек пустую гильзу из правого ствола. Он протянул руку за снаряженным патроном, и лендлорд торопливо вынул заряд из кармана. Зарядив ружье, инспектор щелкнул затвором, повернулся к констеблю и шагнул к двери в подвал.
– Пошли.
– Я не пойду, сэр, – проговорил бледный, как смерть, полисмен.
Внезапно инспектор схватил своего подчиненного за шкирку и резким движением послал его вперед, во тьму, в которой тот с воплем и исчез. Инспектор немедленно последовал за ним с фонарем и ружьем в руках, а я поторопился следом, держа палаш наготове. За своей спиной я слышал движения домовладельца.