Страница 9 из 19
Пейзаж снаружиесли пойдёшь налево, потеряешь веру.но зачем тебе призрак девы?сколько ни повторяй «сезам»,не откроются, как холодильник, небеса.появился на свет, уже выиграл в лотерею.разве недостаточно чуда греться у батареи?надёжнее пол – его постоянство,лишь он даёт пространство для танца.поклоняйся иконам, ещё вернее стенам,они не соврут, из чего наш мир сделан.в окне пейзаж, как в туннеле, становится уже,так зачем тебе те горы снаружи?если пойдёшь направо, потеряешь голос.но зачем тебе эхо слога?всё равно криворукий Шива перепутает подарки,вместо Нобеля достанет пуделя из шапки.существовали ли греки, раз не было Гомера,к чему же ты рассказываешь о людях нашего размера?плавают головы и хвосты, пучат глаза рыбы,уха навсегда примирит хищника с его добычей.и пусть ещё чья-то жизнь светится и кружитво вселенной, лицо твоё высохнет вместе с лужей.так зачем играть на лире глухой тени,коли она раньше утра выйдет за двери?если пойдёшь прямо, потеряешь память.но зачем тебе эта сознания яма?знает каждый школьник, что по расписаниюдвижутся поезда, а не пассажиры, и что как песнюни петь хором, от этого рояль не станет сосновым лесом.к чему ломать себе ноги, раз есть колёса?взгляни на окружающие тебя предметы,что ты называешь своими. в них нетужизни, и в этом их наивысшая пользамиру, который они славят, приняв лотоса позу.так зачем же ты проращиваешь глазастый картофель,разве Орфей вернулся домой без стоптанных туфель?* * *я слово «мы» хочу сейчас забыть,на голову, как капюшон, набросив музыку.не потому наш самолёт летит,что мы боимся вместе быть,а от того, что в одно мгновение мы,точно вверх подброшенные дети,на облаках молчим.* * *куда ни глянь, отовсюду торчатуши вещей. под дверью,точно коврик, разлёгся зверь.сырое яйцо растекается, точно речь.соль меряют щепотью —слова шепотом.* * *я лежал вниз лицом в больницах и банях.в реку пускал колесо-циферблат.немцы выходили из киношного тумана,говорили: «фюрер хурер. зай унзер брат.»речь жива, как кирпич под известкой,в груди краснеет ухо моё.посмотри, пчёлы законопатили воскомпопугаичье наше жильё.стихотворение – голая морковь.мой словарь шинкует кухарка клио.и век-отец, глядя из роговых очков,не может свою тайну выдать веку-сыну.В ночь перед новым годому моей бабушки в избе жила икона.ни у кого в деревне я больше не видел икон.тысячи окон и ни одной иконы.только в опустевшей деревне, откудабабушка родом, когда-то стояла церковь.затем в ней разместили сельский клуб.а когда я пришёл на это место,там стоял лишь железный обелиск,крашенный голубой краскойи увенчанный красной звездой.на нём был список с фамилиями павших.и каждый год на девятое маясобирались люди у обелиска.им было вместе хорошо, будтоне было войны, никто не умирал,и церковь звонила в свои колокола.люди радовались весне и встрече.хотя, быть может, всё дело в алкоголе?но я тогда не пил и радовалсяпросто так со всеми.позже я узнал, что икона, для которойбабушка из алюминиевой фольгисмастерила оклад, была бумажной.Богоматерь с Младенцем были простонапечатаны в каком-то журнале.из него бабушка и вырезала этот образ.когда я это теперь так вспоминаю,мне делается одновременно больно и легко:куда брели мы и что у нас осталось?ни церкви, ни деревни. ни веры, ни земли.не лучше ли принять иную веру,а землю распотрошитьи сделать из неё паштет?но я светлею, когда я думаю,что у меня была бумажная иконаи со звездой железный обелиск.не потому ли мы чувствуем и мыслим,чтоб вспоминать о том, что жертване была напрасной, что жизнь – не тень,а гаснущее и самовозгорающееся пламя.Памяти М. М. З.звёзды замолчали, будто никогда не говорили.только дети, засыпая, повторяют: «жили-были».но я помню эту птичью немоту и страх:«где ж моя, расшитая тобой, рубашка?»жизнь моя шатается, мой язык считает зубы.если я домой вернусь счастливым, перебью посуду.только солнце какой родины в мой затылок светит?что за птица теперь бьётся надо мною с ветром?всё моё наследство, всё соседство мира …это всё как-будто ты мне на ночь сотворила.скоро Рождество. будет снова плакать мальчик.расщелкнул орех кедровый. он пустой, как мячик.Философк концу жизни философ Лосевпрактически полностью ослепи различал только свет и тьму.это ему не мешало, напротив,слепота позволяла ему пристальнееразглядывать людей и их тени.