Страница 17 из 106
— Я подарила, — вступилась бретонка. — Сама нашла в какой-то пещере. Где — уже не помню, я много их облазила.
— Красивое оружие, — неожиданно похвалил талморец. — Возможно, красивее нашего. Говорят, Храм Повелителя Облаков тоже был прекрасен. Клинки толк в красоте определенно знали. Оставайся они обычными телохранителями своего императора — кто знает, может, их бы и не тронули.
Корир одарил агента полным злобы взглядом. Норд сам начинал дивиться себе: не верил он, что способен испытывать такую сильную ненависть к кому-либо. Да, в его нынешнем поведении, разумеется, и толика обычной вредности была — с которой он обычно ругал и Коллегию, и эльфа из таверны. Но где-то в глубине души со своим соседством мужчина смирился ещё до встречи с нынешним архимагом — всё же Коллегия стояла в Винтерхолде очень задолго даже до Кризиса Обливиона, а у Дагура колдун будет жить до тех пор, пока у него есть деньги.
— Вы будете продолжать нахваливать Клинков, или приступите к делу?
— Прошу прощения, что отвлекся, — Фалкар велел помощнику начинать записывать сказанное. — Приступим. Ярл Корир, зачем вы поддержали так называемое восстание Братьев Бури?
— Допустим, из-за денег.
— То есть, вы не так уж и разделяли убеждений Ульфрика Буревестника?
— Мой управитель — данмер. В таверне моего города живет твой сородич. Оба на притеснения не жалуются. И сейчас вы нашли у меня что-нибудь похожее на амулет Талоса? Как по-твоему, я сильно разделял убеждения Буревестника?
Альтмер начинал не выдерживать взглядов, которыми прожигали его ярл этого города и глава здешней Коллегии, его голос постепенно становился менее уверенным, а в раскосых желтых глазах читалось желание поскорее сбежать из этого поганого места.
— Но вы всё же похоронили Ульфрика Буревестника по вашим обычаям, а не позволили генералу Туллию отвезти его голову в Солитьюд, как обычно поступают в подобных ситуациях.
Чувствовал Корир, что эльф решит задать этот вопрос и наверняка захочет использовать ответ в своих целях. Имперцам тоже тяжело было понять, почему их новый союзник приказал похоронить Ульфрика, как воина, и смирились с таким решением нехотя. Некоторые решили, что так ярл Винтерхолда хотел что-то показать Братьям Бури (и всему народу Скайрима) — в чем-то они были правы. Да, Буревестник и по характеру, и по многим своим убеждениям был не подарком, но хотя бы уважения к себе при жизни и к своим останкам после смерти он заслужил. И своим поступком норд как раз и показал это уважение к казненному.
— Если вы хотели посмотреть, как норды хоронят знатных покойников, вы опоздали. Притом на несколько сотен лет.
— Меня мало интересуют ваши погребальные традиции, — в голосе агента звучало видимое раздражение. — Мне важен сам факт того, что голову Ульфрика Буревестника не насадили на пику возле городских воротах Солитьюда.
— Тогда я скажу, что Ульфрик заслужил, чтобы его похоронили, как воина, а не как разбойника.
Спокойный голос правителя Винтерхолда в сочетании с полным ненависти взглядом, казалось, ещё больше злили талморца, эльф начинал нервно теребить рукоять своего кинжала, его взгляд злобно бегал между нордом, бретонкой и данмером, устроившими ему столь неприятный приём.
— У меня ещё есть один вопрос, вне этого протокола, — писарь по жесту начальника отложил перо. — Насколько я понял, вы втроем покидали тюремные помещения. Интересно было бы знать, чем вы там занимались.
— Судили преступника, — ответил легат.
Агент скривил губы в усмешке.
— Видимо, он совершил что-то очень серьезное, раз при этом даже архимаг присутствовала. И в чем же обвинялся этот человек?
— В покушении на убийство.
— Хочу взглянуть на этого человека. И на его личные вещи.
Теперь уже обычная вредность вела агента Фалкара — уж вряд ли бы его стало действительно интересовать, за что решили осудить какого-то норда.
— И на каком основании? — легат не собирался отступать из-за этой же вредности.
— На основании того, что я могу заподозрить этого человека в поклонении Талосу. Он же тоже из Братьев Бури, верно? Иначе зачем его… судили в присутствии архимага?
Как будут события развиваться дальше, для Севана Телендаса становилось предсказуемым. Талморцы навесят на парня свои обвинения, заберут в Хаафингар и сгноят в своих застенках, оставив легата без действительно нужных показаний.
— Можете хоть половину Скайрима в поклонении Талосу заподозрить. Но этого человека мы накажем за преступление в Винтерхолде.
— Если вы откажете нам, легат, ваши действия расценят как пособничество еретикам. Ярл Корир, я думаю, вам подобные проблемы ни к чему?
Ярл, грустно опустив голову, взмахнул руками. Как бы не было противно, но этому желтомордому гаду придется уступить — иначе себе же дороже выйдет. Кто знает, на какие подлости способны эти талморцы, и чего он наплетет своей начальнице, если вернется без такой добычи? Архимаг также молчала — но в её взгляде бурлил гнев. Агент лишает её единственной возможности узнать, где прячется Галмар Каменный Кулак и в каком он действительно состоянии! Лишает возможности спокойно жить!
Альтмера пришлось провести в тюремные помещения. Гельмута пока что вернули в его камеру, парень закутался в грубую меховую куртку, забился в уголок и даже талморцев встретил равнодушным взглядом.
— Его личные вещи, пожалуйста, — потребовал Фалкар.
— Выполняйте, — вздохнул военный.
Тюремщикам пришлось предъявить отобранные у парня личные вещи: простой железный кинжал в ножнах, топор, огниво, лекарственное зелье, несколько септимов и пресловутый амулет Талоса. Увидев узорчатый латунный оберег, похожий не то на двустороннюю секиру, не то на молот с непропорционально короткой рукоятью, высокий эльф засиял счастьем.
— Готовьте документы о переводе, мы забираем этого парня, — приказал талморец.
— Повторю ещё раз, — отрезал Корир. — Этого человека мы накажем за преступление перед народом Винтерхолда.
— В таком случае мы должны были бы задержаться здесь на неопределенный срок в вашем городе. Но поскольку у вас, очевидно, нет возможности разместить меня и моих сопровождающих, вам придется или казнить этого человека на наших глазах — предъявив ему обвинение в поклонении Талосу, или же выдать нам.
Драконорожденная испуганно забегала глазами, переводя взгляд между мужчинами. Нельзя позволять казнить или отдавать Гельмута сейчас, до того, как бы с ним поработал Древис!
— Мой ярл, — приятным тоном позвала бретонка, — вы же не собираетесь казнить этого человека?
— Казнить его я и правда не могу, — успокоил правитель Винтерхолда. — Во всяком случае, пока расследование не окончено.
Агент Фалкар ухмыльнулся.
— По нашим обвинениям расследовать больше нечего. По вашему… убийство, как я понимаю, не состоялось, значит, и допрашивать его не за чем. Готовьте документы на его перевод — и мы сегодня же уйдем.
Норд задумчиво опустил глаза. Как правильнее поступить сейчас, он не знал. Отдать парня эльфам? Мало того, что легат с архимагом лишаются возможности выведать, где в его владении прячутся Братья Бури, чтобы затем окончательно очистить от них Винтерхолд и некоторое время спать спокойно, так ещё и народ будет говорить, что ярл Винтерхолда потакает прихотям талморцев. Казнить? Легат с архимагом опять же лишатся возможности выведать, где Братья Бури засели, а сами эльфы ещё и обозлиться могут. Вообще отказать талморцам во всем? Тогда они действительно зуб наточат.
— Я должен обсудить это с моим военным советником. И с архимагом.
— Как вам будет угодно.
Разговор состоялся на улице. Драконорожденная умоляющим взглядом смотрела на мужчин. Данмер недобро прищурился.
— Может, пусть задержатся всё же? — попросила Блёнвенн. — Я быстро приведу Древиса, он своё дело быстро сделает, и пусть талморцы проваливают с этим Гельмутом, а мы уже дальше сами разберемся.
— Только никакого самоуправства! — потребовал Севан Телендас.