Аккорды безумия

Дракон снова вырвался на свободу и завладел моим телом.

— Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому телу, — заявил Партурнакс. — Оно такое… странное?

Моя голова против моей воли наклонилась и смотрела на руки, а между пальцев тем временем пробежали искры. Я едва успел перехватить контроль над телом — и своей магической энергией.

— Не смей больше так делать, ящерица.

Кажется, я произнёс это вслух, а моя рука — настоящая, а не воображаемая, с оттопыренным указательным пальцем угрожающе покачивалась в воздухе. Происходящее невольно позабавило Седобородых, старики не могли сдержать усмешки.

— Вам действительно нельзя сейчас уходить, — едва сдерживая смех, рассудил Арнгейр. — Вы должны найти гармонию между собой, научиться пользоваться возможностями друг друга.

Я недовольно сжал руку в кулак.

— Арнгейр, я вчера говорил тебе: нельзя спасти то, что должно умереть.

Контроль над моим телом снова перехватил Партурнакс — однако он сделал всё, чтобы я слышал его слова.

— Мой брат — не Мироед, — парировал он. — Лишь BORMah может решить, когда миру придёт конец. Мы же с братом лишь KULLE — бессмертные и могущественные, но не имеющие даже той власти над временем, что есть у наших BriiNNahhE.

Я с удивлением оглядел присутствующих — надеюсь, что мой взгляд почувствовал и Партурнакс.

— Кто, по-твоему, исправлял событие, которые JooRRE знают, как «прорыв Дракона»? Как бы, по-твоему, TaaZOKaaN пережил то, что сотворили Языки? Почему, по-твоему, никто не видел DOV женского пола? Дочери нашего Отца всегда пребывают подле Него — и благодаря им ничто не может сильно навредить самому ходу времени. Подумай, FahLIL — как внук Всесоздателя может быть одним из обличий Врага?

Моих знаний об окружающем магическом мире не доставало, чтобы слышать о драконах-самках… Впрочем, о драконах я в принципе знал очень мало, а половая принадлежность убитых мной летающих ящериц меня совсем не интересовала. А что касается Алдуина-Мироеда… Я читал, что Меридия — изгнанная за чрезмерное любопытство магне-ге, дитя чистого света, кровь от крови Ану.

— А если твой брат предал свои корни, что если Враг чем-то соблазнил его, извратил его сущность и сделал одним из своих обличий?

— Если это правда, то мы обязаны вернуть моего брата к свету.

Теперь я лишь презрительно фыркнул: Партурнакс лишил меня драконьей крови, а сам он не стал бороться за свою жизнь и смиренно принял смерть от клыков собственного брата. И как, по его мнению, мы должны вернуть к свету его брата?

— Мой брат должен быть остановлен, FahLIL, — продолжил Партурнакс. — Не для того я отверг власть и могущество, чтобы смотреть, как Алдуин снова подчиняет себе KeyZaaL и истребляет тех, кто не виноват в его падении.

Я недовольно вздохнул: выбора у меня, кажется, нет. Как навеки заставить этого дракона замолчать, я не знал — и не знал, как вытравить его из своей головы. Партурнакс не просто разговаривает со мной, он может перехватывать контроль над моим телом — значит, сам попытается вытеснить меня, запрёт в глубинах собственного разума, сделает зрителем собственной победы… Кто знает, успел ли он изучить меня, прочёл ли мои воспоминания?

— Я никогда не думал, что попробую пищу JooRRE, — неожиданно улыбнулся Партурнакс. Седобородые заискивающе смотрели на него, ждали его слова, боялись, что их стряпня придётся учителю не по вкусу. — И не думал, что можно удовлетворять простые потребности своего тела и получать от этого удовольствие. В DOVahZuL нет такого слова, которое могло бы описать мои… ощущения.

«Вкусно», — подумалось мне.

— FahLIL подсказал мне, как это называется. «Вкусно», если я всё правильно понял.

А вот это уже не нравилось мне: ящер действительно способен читать мои мыслии уже изучил меня, пока я был в небытии. Только вот как мне изучить этого дракона? Как научиться читать его мысли? И как спасти слишком личные воспоминания, которыми не следует делиться с древним чудовищем, считающим себя вторым сыном Ауриэля? Или это уже бесполезно, и дракон знает обо мне всё?

— Как DOVahZuL всё-таки беден, — вздохнул Партурнакс. — Он не может выразить все чувства, которые я сейчас испытываю.

Седобородые в ответ промолчали, а я лишь хмыкнул: мне казалось, что необходимый словарный запас этот дракон уже подчерпнул из моего разума.

«Отведи меня туда, где мы можем поучиться», — раздалось в моей голове.

Контроль над телом снова вернулся — однако я ещё чувствовал присутствие Партурнакса. Этот дракон пугал меня, я должен подчинить его себе, создать для него клетку и запереть туда. Партурнакс — сородич тех тварей, что жгут города, а чем он занимался в древности, я даже представить не могу! Наверняка даже самые ужасные из преувеличенных рассказы о Талморе померкнут в сравнении с тем, что творили драконы и их приспешники-люди. Да. Сначала я придумаю этому дракону клетку. Затем Криком подчиню его волю себе и запру на крепкий замок.

«Ты боишься меня, FahLiL?»

Моё тело было ещё подчинено мне — что радовало. Однако мне не нравится, что дракон позволяет себе копаться в моих мыслях. Пожалуй, мне стоит построить в своей голове дом, где я смогу спрятать свои воспоминания и просто размышлять, не опасаясь, что Партурнакс будет подслушивать или вмешается.

— Я не доверяю тебе, дракон, — пробурчал я.

Только сейчас мне пришло осознание того, насколько же глупо мы будем выглядеть со стороны. Да, Седобородые знают о моей тайне, они всё прекрасно понимают, а Партурнакс для них — любимый наставник, для них огромная радость, что их учитель обрёл новую жизнь в моей голове. Но когда мы покинем Высокий Хротгар, такое моё поведение будет казаться подозрительным и вызывающим. Не говоря уже о том, что в посольстве все просто решат, что я окончательно сошёл с ума… С другой стороны, если Партурнакс захватит контроль над телом во время разговора с Эленвен, Первый Эмиссар наверняка без промедления подпишет приказ о моём увольнении в связи с моей профессиональной непригодностью и в лучшем случае просто велит убираться на все четыре стороны.

«Твоё право».

— Значит, сиди в моей голове и постарайся не высовываться, пока я не разрешу.

Партурнакс многозначительно замычал. Затем меня словно схватили за шкирку и швырнули в угол, будто я был провинившимся щенком. Я терял контроль над своим телом, не мог больше пошевелить и пальцем, однако моё тело продолжало идти по холлу. Партурнакс шёл медленно, тщательно выверяя каждый шаг, боялся потерять равновесие — точно ребёнок, который только учится ходить. Мы приблизились к выходу во внутренний дворик. Партурнакс со всех сил навалился на тяжёлую дверь и выполз наружу. Я не чувствовал холода или свежего ветра, лишь солнечный свет слепил меня.

— KRah, — поёжился Партурнакс. — Никогда раньше не испытывал ничего подобного.

«Привыкай, дракон», — хмыкнул я.

Дракон снял перчатку и прикоснулся к снегу. Затем зачерпнул горсть, принялся разглядывать её, любоваться отражающимся от мелких частичек льда лучами света.

«Мы будем учиться?»

Вместо ответа Партурнакс усмехнулся.

«Надень перчатку и получше завяжи шарф. Простудимся».

Мне показалось, что дракон с недоумением смотрел на меня, будто ему не было известно это слово… Скамп, мне придётся объяснять этому дракону ещё и такие элементарные вещи!

«Мы свалимся с лихорадкой, у нас будет ломить всё тело, слезиться глаза, болеть горло, нос заложит так, что дышать нормально не можем…»

Моя короткая речь, кажется, совсем не произвела на Партурнакса впечатление. На какое-то мгновение дракон исчез, перед глазами всплыли неприятные воспоминания из прошлого, когда альтмерское сопротивление болезням давало сбой. Однако когда эти воспоминания прекратились, я почувствовал, что на руке всё же оказалась вторая перчатка, а шарф стал плотнее прилегать к горлу.

«Итак, первый урок — нужно уметь контролировать свои магические силы…» — я уже принялся вспоминать, что говорили мне все учителя, обучавшие меня магии, однако перед глазами всё помутнело, воспоминания хаотично проносились мимо меня, я не мог сосредоточиться.