Страница 3 из 41
У Кудеяра, как у грабителя-профессионала, был очень серьезный недостаток: вместо того, чтобы раздавать, хоть небольшую часть награбленного, нуждающимся крестьянам и создавать себе этим авторитет народного героя, ореол борца за справедливость (или хоть бы распускать слухи, что он щедро делиться награбленным с крестьянами), он вел себя как последний подонок, как алчный жлоб, скавалыжник и жила. Из того, что ему удавалось нажить преступным путем, Кудеяр никому, никогда, ничего не отдавал. И в народное творчество он вошел, как подлый и несознательный душегуб:
Жили двенадцать разбойников,
Жил Кудеяр – атаман.
Много разбойники пролили
Крови честных христиан…
Как поступал Кудеяр с награбленными сокровищами?.. А очень просто: он складывал золото, серебро, самоцветы и различные раритеты, в прочные сундуки и зарывал их в качестве кладов. Туда же шли и медные деньги, и талантливые изделия народных умельцев, старинные иконы и редкие литературные издания: все, что имело значительную стоимость. На правом, высоком, берегу Волги, немало пещер, в которых, по авторитетному мнению местных краеведов, Кудеяр зарывал клады. Из-за скверного, скавалыжного характера, он прятал свои клады очень хитро, и еще хитрей заговаривал их.
Всего, по подсчетам специалистов, Кудеяр зарыл около сотни различных кладов. Имеются достоверные сведения, что на все свои сокровища он сумел наложить зарок. Но всего на 200 лет… Срок этот уже истек, однако, кудеяровы сокровища «копателям» пока не даются. Открыть клад, вроде бы, и просто: нужно стать лицом к нему и произнести четыре слова (помните, как в пещере разбойников сказать: «сезам откройся!»). Но коварный и жадный Кудеяр накрутил заклятие таким образом, что одно слово должно быть сказано на татарском языке, другое на русском, а остальные два – непременно на интернациональном блатном жаргоне. И чтобы в их соединение был смысл. Угадать сочетания этих четырех слов пока никому не удалось.
Известно также где находится основной, базовый, клад, в котором спрятаны пятьдесят один процент сокровищ, награбленных Кудеяром, за длительный период его плодотворной разбойничьей деятельности. Он находится в Саратовской области, в четырех километрах на юго-западе от села Курдюк. Там, в большой пещере, на крутом берегу Волги и зарыты сокровища. Опытными краеведами, которые знают все, обнародованы правила, как этот клад следует брать. Работать можно только по вторникам, каждого летнего месяца, в названии которого нет буквы «р», с полудня до полуночи. Рыть должны рабочие, в нечетном числе (но не более пятерых), в одежде, вывернутой наизнанку, пока не докопаются до железных дверей, окрашенных в цвет вечерней зари. Но Золотой ключ, от железных дверей, лежит в Симовом роднике, и достать его сможет лишь тот, кто вычерпает этот родник заговоренным берестяным ковшиком, хранящимся на маленьком островке, посреди Утиного озера. В общем, ничего сложного – тот, кто знает, где находится Утиное озеро, вполне может этим кладом овладеть.
Кармелюк.
Устиму Якимовичу Кармелюку нравилось быть свободным, независимым человеком и заниматься сельским хозяйством. Но его забрили в армию и заставили служить в уланском полку. Не на того нарвались. Кармелюку не нравились ни военная служба, ни уланский мундир. Он решил бороться за свою свободу, за свое демократическое право заниматься сельским хозяйством и сбежал из полка. Но к демократическим правам, в те времена, относились без всякого почитания. Кармелюка поймали, приговорили к 500 ударам плетью и отправили в штрафбат. Условия в штрафбате царили суровые, и Устим Якимович окончательно убедился в несправедливости гнусного царского режима, угнетающего даже арестованных.
Он снова сбежал. Но теперь Кармелюк решил, что будет бороться не только за свои демократические права, но и за демократические права всех крестьян Волыни, против всех угнетателей, которые эксплуатировали крестьян на Волынской земле. И против порядков, по которым крестьян лишают демократических прав, не дают им заниматься сельским хозяйством, а заставляют служить в уланских полках и страдать в штрафбатах. Он собрал отряд единомышленников и стал жечь помещичьи усадьбы, освобождая, тем самым, угнетенных крестьян от помещичьего и царского произвола.
Установить свободу на всей Волыни Кармелюк не сумел. Волынь большая, а отряд у Кармелюка был маленький. Его поймали и опять посадили в тюрьму. Но у Устима Якимовича была четкая цель. Поэтому он снова бежал, и снова стал внедрять демократию на Волыни. А его опять поймали… Восемь раз его ловили и столько же раз он убегал, собирал единомышленников и последовательно, упорно и настойчиво, жег помещичьи усадьбы, одну за другой.
Вот так напряженно жил и действовал, Устим Якимович Кармелюк, ставший профессиональным борцом за свободу и демократию крестьян Волыни. Его восемь раз судили, три раза били плетьми, клеймили раскаленным железом, бросали в тюрьму, ссылали на каторгу… И так семнадцать долгих лет. А он бежал, сколачивал боевые отряды, поднимал крестьян на борьбу за демократию и жег помещичьи усадьбы.
Бодрости духа Устим Якимович не терял, трудности его не смущали. Он был уверен, что правое дело победит. Окрестным крестьянам он советовал: «Вы на мэнэ, Кармелюка, усю надию майтэ!»
Но все закончилось как-то неожиданно и трагично. В 1835 году Кармелюка застрелил из ружья какой-то польский шляхтич Рутковский.
Не дожил Кармелюк до Великой Октябрьской Социалистической революции, не увидел, что дело, за которое он боролся, за которое столько страдал, победило. Если бы Устим Якимович жил в годы революции и гражданской войны, то непременно стал бы прославленным командиром, и громил белых, а после войны его избрали бы председателем колхоза или, даже, секретарем Райкома…
Хотя, возможно, судьба существует. И его судьба – смерть от пули. В политике Кармелюк не разбирался. Примкнул бы, в дни революции, по ошибке, к левым эсерам и, наверняка, схлопотал бы пулю в семнадцатом году. Борец за свободу крестьян, он вполне мог уйти в Зленные, к энергичному батьке Махно, и шлепнули бы его в лихом двадцатом. Но, вероятней всего, Устим Якимович стал бы пламенным, убежденным большевиком. Тогда бы его расстреляли только в 1937 году.
Робин Гуд и другие.
Пожалуй, первое место, в мировой литературу, среди благородных разбойников занимает широко известный, веселый и всегда элегантный английский джентльмен Робин Гуд. Перевод имени героя не точный. По-английски произносится: Robin Hood, т.е. Робин в Капюшоне, или Робин в Шляпе. Место действия благородного разбойника – довольно благоустроенный и богатый различной живностью Шервудский лес. Главный противник Робина – персонаж отрицательный, шериф Нотингемский, зазнавшийся чиновник, махровый бюрократ, солдафон и самодур. Шайка Робина в Капюшоне насчитывала несколько десятков постоянных, кадровых разбойников, стрелков из лука. При необходимости, вместе с добровольными помощниками и любителями, могла достигать нескольких сотен.
Судя по дошедшим до нас балладам, современники считали Робин Гуда разбойником положительным. Робингудовцы боролись с самоуправством местного шерифа, грабили епископа, разжиревших монахов и богатых землевладельцев, так называемых эсквайров, которые эксплуатировали полунищих сельских тружеников Великобритании. Причем, разбойники были людьми достаточно отзывчивыми и щедрыми: помогали бедным и пилигримам, женщинам и детям. Возможно, даже угощали беспризорных детей конфетами и переводили старушек через дорогу в часы пик. Известны случаи, когда отзывчивый на чужие страдания Робин Гуд выручал попавших в беду рыцарей. А если верить писателю Вальтеру Скотту, этот атаман, однажды, помог выти из чрезвычайно затруднительного положения, возвратившемуся, после крестового похода, в Англию, самому королю Ричарду Плантагенету.
В свободное от разбоев время, члены шайки, во главе со своим атаманом, совершенно открыто участвовали в различных соревнованиях, по рукопашному бою, метанию копья, стрельбе из лука… И нередко становились призерами, им вручались цветы и призы.