Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 62

Я въехал на стоянку, непонятно отчего миновав въезд на площадку, где я обычно парковался, и из-за этого мне пришлось минуты полторы лавировать между рядами автомобилей, словно шарику в мультифлиппере. В конце концов я нашел свободное место и, стараясь не утратить расположения духа, направился к оказавшимся теперь в трехстах метрах воротам.

Я подверг свое хорошее настроение еще одному испытанию, с наивным видом подойдя к дежурному и спросив, на месте ли капитан Вуди. Он удивленно посмотрел на меня:

- Мне сперва показалось, будто это не вы, а ваш двойник. Уже года три мне не приходилось слышать, чтобы вы спрашивали о капитане. Обычно вы просто заходите, и все. Что-то случилось, мистер Йитс?

- Да нет. Я просто слегка загримировался, и мне было интересно, узнаете ли вы меня, сержант. Иду наверх. - Я повернулся и ушел. Тихий щелчок клавиши за спиной подтвердил, что сержант и впрямь потрясен моим поведением. Я надеялся, что Джеймс прочувствует это столь же глубоко.

На втором этаже я подошел к двери с табличкой с его именем и два раза постучал по мягкой обивке. В третий раз палец ударил в пустоту. Кто-то изнутри рванул дверь на себя.

Не окажись я вчера свидетелем настоящей звериной ярости, я бы подумал, глядя на стоящего на пороге Вуди, что столь взбешенного существа я еще ни разу в жизни не видел.

- Заходи, и хватит устраивать цирк, - сказал он, хотя слово "сказал" было наименее подходящим для этой смеси шипения и рыка.

- Добрый день. - Я поклонился и вошел.

Сев в кресло и внимательнее присмотревшись к Вуди, я решил прекратить придуриваться. Джеймс склонился над микрофоном интеркома и ударил по клавише:

- Я в городе, Гарднер, и не соединяй со мной даже президента. - Он выключил микрофон и быстро закурил. Я с удивлением понял, что это вовсе не сцена, разыгранная специально для меня, и достал пачку "Ред дромадера" и зажигалку. Несколько секунд мы деловито раскуривали свои сигареты. Потом я причмокнул сквозь зубы.

- Ну ладно, твои аргументы меня убедили. И закончим на этом, - сказал я.

- Нет-нет! - Он описал указательным пальцем круг в воздухе. - Я не собираюсь изворачиваться, только не знаю, с чего начать. Э-э-э... - Он подошел к столику, возле которого я сидел, и упал в кресло. Сильно затянувшись, он тут же начал говорить. Маленькие облачка дыма вырывались вместе со словами из его рта. Тембр его голоса несколько изменился. - Я женюсь. На дочери Иэна Огдена, Одри. - Он говорил быстро, без пауз между фразами, хотя они так и напрашивались. - Ты знаешь, кто такой Огден. Я должен занимать высокое положение в его глазах, очень высокое. Собственно, у меня нет шансов на то, чтобы полностью его в этом смысле удовлетворить. Этот этап для меня, к счастью, уже пройден, он дает мне Одри как бы авансом. Но мне приходится теперь пахать за двоих. Понимаешь?

- Понимаю, а как же, - кивнул я. - Но я тебе уже говорил, что в объяснениях не нуждаюсь. Итак...

- Погоди, - перебил он, сминая сигарету в пепельнице. - Я знаю, какова ситуация, - ты накрыл этого сукина сына, а я его у тебя подобрал. Так не делается, и я никогда бы так не сделал, по крайней мере раньше. - Он поморщился и сжал левый кулак так, что хрустнули суставы. - Я ее люблю. Дело не в миллионах ее папаши или в его положении, я никогда не подставил бы тебя ради этих дерьмовых денег. Но деньги эти все-таки ее, и, поскольку того, что мы друг друга любим, недостаточно, мне приходится за нее бороться. И получается так: деньги Огдену не нужны, так что...

- Так что тебе придется подумать о повышении, - подхватил я. - А выборы вот-вот. Ли может освободить свой пост и пойти выше, твой тесть ему поможет, но тебе нужно заработать на его должность. Поздравляю, комиссар Вуди.

- Не добивай меня. Я чувствую себя просто дерьмом... - Он взял со столика пачку и закурил.

- Я тебе третий раз говорю - закончим с этим. Я мог тебе раньше сказать, что он у меня на крючке, и вообще проблемы бы не было. У меня к тебе другое...

- Да погоди же! - снова перебил он меня. Пожалуй, мы с ним никогда еще так не разговаривали. - У меня в самом деле нет выхода, мне пришлось это сделать. Естественно, все расходы я возмещаю. - Он как будто немного успокоился.

- Расходов нет. Клиент все возместил, - махнул я рукой.

- Как это? - Он вскочил. - Ты сказал ему, что это ты поймал Киналью?

- Да, но проблем с этим нет. Для него ничего уже не важно, от него осталась горстка пепла.

- Кто это? Можешь сказать?

Я отрицательно покачал головой:

- Зачем тебе? Он ничего никому не скажет, можешь быть спокоен.

- Дело даже не в этом, только... У меня на столе рапорт. - Он встал и пошел к столу. В горле у меня словно застрял разбухший комок. - О... Миллерман! Киналья два года назад растерзал его дочь. Сегодня ночью он покончил с собой, знаешь? - Я не ответил. - А его жена сделала то же самое несколькими месяцами раньше. Он оставил письмо. - Вуди поднял со стола какой-то листок и тут же снова его бросил.

Я достал из пачки сигарету, бездумно вертя ее в пальцах и думая, что вчера ошибся, назвав Джорджа двадцатой жертвой Кинальи. Это его жена была двадцатой, он же - двадцать первой.

- Это не он? - достиг моих ушей вопрос Вуди.

Я покачал головой, сам не зная почему, - может быть, я настроился на то, чтобы скрывать фамилию Миллермана, и все еще действовал в соответствии с этой программой, как автомат, которому не сменили поставленную задачу.

- Неважно. - Джеймс уселся за стол. - Ты говорил, у тебя ко мне какое-то дело?

Я смотрел на его супермодный галстук из тонких колечек и думал, могу ли я еще иметь какое-то дело к этому человеку. Видимо, он понял, о чем я думаю, поскольку вздохнул:

- Я бы не хотел, чтобы между нами что-то изменилось. То, что я в этот раз подложил тебе свинью, не означает, что таким я теперь и останусь. Ты даже понятия не имеешь, как я тебе благодарен. В конце концов, ты меня знаешь, я на уши встану, но тебя отблагодарю. У тебя еще впереди куча дел, в которых знакомый коп очень бы тебе пригодился, разве нет?

- Ясное дело. - Я постарался искренне улыбнуться. - У тебя есть еще немного времени?

- Давай. Что там у тебя? - Он был готов сидеть со мной до следующего утра, и я почувствовал, что меня перестает волновать вся эта афера с Кинальей. Я протянул руку к папке, но не стал сразу ее открывать, лишь положил на колени.