Страница 14 из 24
Так-с, значит, я к тому же и глуп?
А разве ты полез бы сквозь пламя, если бы у тебя хватило соображения, что высовывать нос слишком далеко – вредно для здоровья?
А почему же ты меня не остановил?
Останавливать тебя? А когда это ты ко мне прислушивался? Нет уж, прекрати выкручиваться – какая у тебя была последняя оценка по термодинамике?
Ладно! Признаю, что сам вряд ли сумел бы…
Как благородно с твоей стороны!
Отцепись, а? Знание, что нечто подобное может быть сделано, – уже треть успеха. Я мог бы стать директором отдела научных исследований и руководить работой нескольких по-настоящему талантливых инженеров. Они вложили бы в дело свой интеллект, а я – уникальную память о том, как выглядят дирижабли и как они работают. О’кей?
Вот это правильное разделение труда: ты вкладываешь память, они – интеллект. Да, из этого может выйти толк. Но не скоро и не дешево. Как ты собираешься финансировать предприятие?
Гм… продавать акции?
А ты вспомни то лето, когда ты продавал пылесосы!
Ну… в конце концов, ведь есть же еще миллион долларов…
Постыдился бы!
– Мистер Грэхем?
Я вынырнул из своих грандиозных замыслов и увидел, что передо мной стоит девушка-клерк из казначейства.
– Да?
Она протянула мне конверт:
– От мистера Хендерсона, сэр. Он сказал, что, возможно, вы сразу передадите ответ.
– Благодарю вас.
Записка гласила: «Дорогой мистер Грэхем! На судно явились три человека, которые якобы условились встретиться с вами. Мне не нравится ни их вид, ни манера разговаривать, да и вообще в этом порту множество темных личностей. Если вы их не ждали или не хотите видеть, велите посыльной передать, что она не смогла вас найти. А я тогда скажу им, что вы сошли на берег. А. П. Х.».
Несколько долгих и неприятных мгновений я разрывался между любопытством и осторожностью. Неведомым типам нужен был не я. Им нужен Грэхем… и что бы они ни надеялись получить от Грэхема, я все равно не смогу удовлетворить их желания.
Нет, ты знаешь, что им нужно!
Я подозреваю. Но даже если бы у них была расписка с подписью самого святого Петра, я не имею права передать им – или кому-либо еще – этот дурацкий миллион. И тебе это прекрасно известно.
Разумеется, известно. Но мне хотелось узнать – известно ли это тебе самому? Ладно, раз обстоятельств, при которых ты мог бы передать трем неизвестным содержимое шкатулки Грэхема, не существует, зачем тебе с ними видеться?
Потому что я хочу разобраться! А теперь заткнись! И я сказал девушке-клерку:
– Пожалуйста, передайте мистеру Хендерсону, что я сейчас спущусь. И благодарю вас за любезность.
– Для меня это было удовольствие, сэр. Э-э-э… мистер Грэхем, я видела, как вы шли через огонь. Вы были потрясающи!
– Просто нашло временное умопомрачение. Еще раз спасибо.
Я остановился на верхней площадке пассажирского трапа и попытался определить, что представляет собой неведомая троица. В общем, они выглядели так, будто их специально создали для того, чтобы причинять неприятности ближним. Один был здоровенный громила, ростом шесть футов восемь дюймов, с руками, ногами, челюстями и ушами, которые, казалось, свидетельствовали о застарелом гигантизме; другой – этакий огрызок, ростом в четверть первого, а третий – неприметный тип с мертвыми глазами. Мускулы, мозг и «пушка» – или это мое излишне живое воображение?
Умный человек ушел бы тихонько и забился в свою нору.
Но я не блещу умом.
6
…Будем есть и пить, ибо завтра умрем.
Я спустился по лестнице, не глядя на подозрительных типов, и отправился прямо к каюте казначея. Мистер Хендерсон, дождавшись, когда я подойду к столу, тихонько сказал:
– Вон они, трое. Вас дожидаются. Вам они знакомы?
– Нет. Пойду-ка я разузнаю, что им надо. А вы, пожалуйста, не спускайте с нас глаз, ладно?
– Договорились.
Я повернулся и пошел чуть в стороне от этого очаровательного трио. Один из них, что выглядел поумнее, громко окликнул меня:
– Грэхем! Постойте! Куда это вы намылились?
Не замедляя шага, я бросил:
– Засохни, идиот! Ты что, хочешь все погубить?
Громила загородил мне дорогу и навис надо мной как небоскреб. «Пушка» занял позицию у меня за спиной. В наилучшем псевдотюремном стиле, цедя слова углом рта, я прохрипел:
– Прекрати бардак и убери с корабля своих горилл. Мне с тобой надо поговорить.
– Вот и поговорим. Ici. Здесь. И сейчас же.
– Ты законченный болван, – ответил я спокойно, опасливо глядя по сторонам и на трап. – Ни в коем случае не здесь. «Жучки». Иди за мной. Но пусть эти Матт и Джефф дожидаются нас на берегу.
– Non.
– Господи, дай мне терпение! Слушай внимательно! – Я зашептал: – Сначала скажи этим скотам, чтобы духу их не было на судне; пусть ждут внизу, у трапа. А мы отправимся на прогулочную палубу, где можно разговаривать, не опасаясь, что нас подслушают. Иначе у нас с тобой ничего не выйдет, и я доложу номеру первому, что ты запорол сделку. Понятно? А теперь выбирай, и побыстрее, – иначе мотай отсюда, доложишь, что сделка не состоялась.
Он подумал, затем быстро произнес несколько фраз по-французски, из которых я ничего не понял, поскольку в изучении этого языка не продвинулся дальше «La plume de ma tante»[9]. Громила, по-моему, колебался, но тот, что с пушкой, пожал плечами и пошел к трапу.
– Пошли, – сказал я коротышке, которого мысленно прозвал Прыщом. – Не теряй времени. Корабль вот-вот отойдет. – И направился к корме, даже не оглядываясь, следует он за мной или нет.
Я нарочно пошел быстро, чтоб он оказался перед выбором – или бежать вприпрыжку, или потерять меня из виду. Я был настолько же крупнее его, насколько Громила – больше меня; и, чтоб не отстать, ему пришлось припустить бегом.
Я вышел на прогулочную палубу и прошел мимо бара и столиков прямо к плавательному бассейну.
Последний, как я и надеялся, оказался пуст: судно стояло в порту. Обычное в таких случаях объявление гласило: «ЗАКРЫТ НА ВРЕМЯ СТОЯНКИ». Бассейн был окружен хлипким ограждением в виде однорядного каната, воду в нем не спустили. Я остановился у самого каната, спиной к бассейну. Прыщ шел за мной. Я поднял руку:
– Стой где стоишь!
Он остановился.
– Теперь поговорим, – начал я. – Объясни, да поподробнее, какого дьявола ты надумал привлечь к себе внимание и притащил своего громилу на корабль? Да еще на датский! Босс на тебя очень, очень рассердится. Тебя как зовут?
– Не твое дело. Где пакет?
– Какой еще пакет?
Он начал орать и брызгать слюной, но я тут же оборвал его:
– Не валяй дурака! Меня этим не возьмешь! Корабль готов к отплытию, у тебя осталось лишь несколько минут. Ну-ка, быстро объясни, что конкретно тебе надо, и убеди меня, что ты именно тот, кто должен это получить. Если не перестанешь надувать щеки, то окажешься в положении человека, которому предстоит вернуться к боссу и рассказать, что провалил дело. А потому выкладывай: что тебе надо?
– Пакет!
Я вздохнул:
– Что, заело, придурок? Все это мы с тобой уже проходили. Какой такой пакет? Что в нем?
Он помолчал.
– Деньги.
– Любопытно. А много?
На сей раз молчание длилось вдвое дольше, и мне снова пришлось заговорить:
– Если не скажешь, сколько там денег, я дам тебе пару франков на пиво и отправлю восвояси. Ты этого хочешь? Два франка?
Даже странно, что у такого тощего хлюпика оказалось такое высокое кровяное давление. Наконец ему удалось выдавить из себя:
– Американские доллары. Один миллион.
Я расхохотался ему в лицо:
– Да откуда ты взял, что у меня столько денег? А если бы и было, то неужто ты полагаешь, что я бы такие деньги вот так запросто отдал тебе? Откуда мне знать, что именно ты должен их получить?
9
Писчее перо моей тетушки (фр.).