Страница 38 из 47
– Будьте осторожны, – предупредил он. – Плоды уже перезрели.
Не успел он закончить фразу, как один из шарообразных плодов с грохотом разорвался, осыпав окружающих градом мелких зерен.
– Они не причинят вам зла, – сказал каталонец, видя, что Кармо и Ван Штиллер отпрянули назад. – Это обыкновенные семена. Как только плод перезреет, оболочка становится страшно твердой. И потом лопается под напором перебродившей мякоти и разбрасывает вокруг семена. А лежат они в шестнадцати камерах.
– Но плоды-то, по крайней мере, съедобны?
– В них есть млечный сок, но им не брезгуют только обезьяны, – ответил каталонец.
– Черт возьми, оказывается, есть деревья, которые швыряются бомбами!.. – воскликнул Кармо. – А я-то думал, что на нас напали солдаты губернатора.
– Идемте же! – скомандовал Корсар. – Время не ждет.
Флибустьеры двинулись дальше и, пройдя двести-триста шагов, увидели перед собой груду каких-то полузатопленных тел, возвышавшихся посередине реки.
– Ого! – воскликнул каталонец.
– Что там? – спросил Кармо. – Надеюсь, не новый склад гранат?
– Боюсь, что хуже. Если зрение мне не изменяет, это кони губернатора и его свиты, – ответил каталонец.
– Осторожно… – предупредил Корсар. – Всадники могли укрыться где-нибудь поблизости.
– Вряд ли, – возразил каталонец. – Губернатор знает, с кем он имеет дело. Он наверняка опасается погони.
Они продвигались друг за другом на некотором расстоянии, дабы всем сразу не оказаться под огнем противника. Шли пригибаясь, стараясь укрыться под сенью деревьев.
Опасаясь засады, каталонец останавливался через каждые десять-двадцать шагов, напрягая слух и вглядываясь в сплетения лиан, окутывавших деревья на обоих берегах речки.
Следуя вперед с величайшей осторожностью, преследователи добрались наконец до того места, где громоздились темные туши. Каталонец не ошибся: это были убитые кони, брошенные в реке один возле другого. С помощью африканца он приподнял одного из них и увидел, что тот прирезан навахой.
– Это губернаторские кони, – сказал каталонец.
– Но где же всадники? – спросил Корсар.
– Наверное, ушли в заросли.
– Ты видишь какие-нибудь следы?
– Нет, но… ах, хитрецы!
– В чем дело?
– Видите там сломанную ветку, из которой все еще течет сок?
– Ну и что?
– Посмотрите повыше, там еще два сломанных сучка.
– Вижу.
– Так вот, эти хитрецы забрались на ветви и спустились по ту сторону прибрежных зарослей. Нам остается только последовать их примеру.
– Ну, морякам к этому не привыкать, – заметил Кармо. – А ну, разом! Свистать всех наверх!..
Протянув вверх длинные и тонкие, как у паука, руки, каталонец подтянулся и влез на могучий сук. Следом за ним с замечательной быстротой вскарабкались на деревья и все остальные.
Старый солдат ловко перескочил на другой сук, протянувшийся чуть ниже, оттуда – на другое дерево и так продолжал свое воздушное путешествие, внимательно приглядываясь к сучкам и листьям, попадавшимся на пути.
Добравшись до густого сплетения лиан, он внезапно спрыгнул на землю, издав радостный крик.
– Эй, каталонец! – окликнул его Кармо. – Никак ты нашел кусок золота? Говорят, его здесь полно.
– Нет, это всего-навсего кинжал, но для нас он дороже золота.
– Конечно, если всадить его в сердце губернатору!
Черный Корсар также спрыгнул на землю и поднял короткий клинок с узорчатым лезвием и тонким, как игла, острием.
– Его, наверное, потерял капитан, сопровождающий губернатора, – заметил каталонец. – Я этот кинжал видел у него за поясом.
– Значит, они спустились здесь, – заметил Корсар.
– Смотрите-ка, вон тропа, которую они прорубили топорами в зарослях. Ведь у каждого на седле было по топору.
– Отлично, – сказал Кармо. – Это позволит нам избежать напрасного труда, и мы будем продвигаться гораздо быстрее.
– Итак, до них очень далеко. Были бы они близко, мы бы услышали удары их топоров.
– Они опередили нас на четыре или пять часов.
– Это много, но мы все равно их догоним.
Флибустьеры и каталонец двинулись по тропинке, проложенной беглецами в девственной чаще. В том, что здесь недавно побывали люди, не было никакого сомнения: срубленные ветви не успели завянуть и во множестве валялись на земле.
Вскоре, чтобы наверстать упущенное время, все пятеро перешли на бег. Но внезапно им пришлось сбавить скорость – впереди возникло непредвиденное препятствие: земля у подножия гигантских деревьев оказалась сплошь устланной густым ковром колючей ансары – растения, весьма распространенного в джунглях Венесуэлы и Гвинеи и делающего лес почти непроходимым. Шипы их настолько остры, что прокалывают не только ткани, но зачастую и подошвы ботинок. Африканец, шедший босым, а также Кармо и Ван Штиллер, не имевшие высоких сапог, вскоре очутились к безвыходном положении.
– Гром и молния! – воскликнул Ван Штиллер, первым наткнувшийся на колючку. В ад и то, наверное, легче пробраться. Того и гляди оставишь здесь шкуру, как святой Варфоломей[16].
– Акула тебя подери! – заорал Кармо, тут же подскочивший от боли. – Хромать нам всем, если дело пойдет так дальше. Не мешало бы лешему вывесить объявление: «Проход запрещен».
– Не беда, мы найдем другой, – подбодрил его каталонец. – Жаль только, что уже день на исходе.
– Неужели придется остановиться? – спросил Корсар.
– Судите сами!..
Как-то разом в лесу воцарилась глубокая тьма, заполнившая все его уголки.
– Но беглецы ведь тоже остановятся? – спросил Корсар, нахмурив брови.
– Да, до восхода луны, – ответил каталонец.
– А когда взойдет луна?
– В полночь.
– Тогда устраиваем привал, – дал команду Черный Корсар.
21
В девственном лесу
В ожидании восхода луны маленький отряд выбрал местечко под корнями огромной суммамейры, возвышавшейся над всеми деревьями джунглей.
Суммамейры, достигающие зачастую шестидесяти и даже семидесяти метров, опираются на собственные подпорки в виде узловатых корней необычайной толщины. Симметрично располагаясь вокруг ствола, они образуют причудливые арки, под которыми могут поместиться свыше двадцати человек.
Это укромное убежище предохраняло Корсара и его друзей от любых напастей как со стороны людей, так и зверей.
Кое-как примостившись под корнями лесного великана и наскоро проглотив по кусочку мяса с сыром, путники решили с пользой провести оставшиеся четыре часа и вздремнуть, прежде чем продолжать погоню. Не считая разумным всем оказаться в объятиях Морфея, они установили дежурство.
Пошарив в траве и осмотрев все вокруг, дабы убедиться в отсутствии змей, они воспользовались советом каталонца и набрали, каждый для своего ложа, побольше листвы, опавшей с громадного дерева. Растянувшись на мягкой подстилке, путники спокойно заснули, а африканец и Кармо встали на страже, чтобы охранять покой спящих.
Беспросветная тьма сменила сумерки, длящиеся на экваторе буквально минуты, и многоголосый хор птиц и зверей разом смолк.
На несколько минут воцарилась тягостная тишина, словно все пернатые и мохнатые обитатели леса исчезли или погибли по мановению волшебной палочки, но вскоре до слуха часовых из темноты донесся такой неистовый гвалт, что Кармо, не привыкший ночевать в джунглях, подскочил от страха.
Казалось, на деревьях засела целая свора собак, принявшаяся лаять, рычать, завывать… Ко всем этим звукам присоединялся какой-то странный скрип, будто издаваемый ржавыми колесами.
– Акула тебя подери! – выругался Кармо, задирая голову кверху. – Что там за гвалт? Можно подумать, что здешние собаки летают, как птицы, и царапаются, как кошки. Как они туда забрались? Не знаешь, черный кум?
Вместо ответа африканец тихо рассмеялся.
– А это кто так расшумелся?.. – продолжал Кармо. – Похоже, будто сотня моряков решила раскрутить все снасти, чтобы произвести чертовски трудный маневр. Это что – обезьяны, кум?..
16
По преданию, мученическая казнь одного из апостолов – Варфоломея – состояла в том, что палачи содрали с него кожу.