Страница 3 из 8
Кто это придумал: держать внимание на губах или на конце языка?! Дурно придумано, брось. В сердце старайся быть вниманием, и больше нигде. Что ум после нескольких молитв убегает из сердца и от памяти Божией отстаёт, это от слабости внимания и от равнодушия к молитве. Не дорожит душа молитвою и спешит отделаться от неё поскорей, бормоча её кое-как. Взыщи страх Божий и с ним приступай к молитве и молись, внимание держа на смысле слов молитвенных. Затем коротенькие молитовки и молитва Иисусова употребляются, чтоб привить к сердцу чувство к Богу и тем приковать внимание. Но если будем небрежно относиться к молитве, то никогда не преуспеем в ней. Помни также, что молитва одна не бывает в совершенстве, а вместе со всеми добродетелями. По мере усовершения добродетелей совершенствуется и молитва. Главнейшие суть: страх Божий, целомудрие, смирение, сокрушение, плоти умерщвление, терпение, любовь… Когда они будут, явятся и другие все, а с ними и молитва.
«Количеством ли молитв и поклонов себя определить или о внимании более заботиться?» – Без внимания молитва – не молитва. Следовательно, это главное. Но при этом надо и правилом определить количество молитв и поклонов. Это для домашнего молитвословия. Лучше всего для успеха в молитве ходить в церковь на все службы и там стараться в благоговейной быть молитве. Посмотри в славянском Добротолюбии сказание о Максиме Капсокаливите и подражай ему. Когда получишь, что он получил, тогда будет у тебя и молитва настоящая. На боку лёжа, ничего не приобретёшь… Спрашиваешь о брате некоем. Скажи ему всё, что здесь прописано, и довольно… Губы и язык пусть оставит, а делает, как у отцов написано, т. е. стоит вниманием в сердце. Можно ему посоветовать: оставь все эти прибавки, будь только в сердце и с чувством, падши на землю, вопий: «Господи, помилуй!» Вот как Максим Капсокаливит. И всё так пусть трудится. В церковь пусть ходит неупустительно, дома побольше кладёт поклонов и пусть непрестанно твердит какой-либо молитвенный стишок со вниманием и благоговением, особенно же – молитву Иисусову. Предел труда – чувство к Богу неотходное, или то, что получил Максим Капсокаливит. Особенно надо плоть утончить постом, бдением и трудом телесным и постоянно держать её в напряжении, как солдат на разводе. Да рассеяния бегать, празднословия и смеха, и чтения пустого. И всё пойдёт добре.
Трудить себя надобно и преутруждать без жалости. Благослови тебя, Господи!
Спасайся!
24 марта 1888 года.
Твой доброхот
Милость Божия буди с Вами, достопочтеннейший о. Герман!
Вы хорошо сделали, что прислали мне письмо ***цев. Я прежде не понимал их. Теперь добре понял и вижу, что они считают делом существенным держание внимания на конце языка, губ и пальцев, прижатых к груди над левым сосцом, и потому состоят в прелести. Это опасное положение. Но ещё хуже то, что они и других тому же учат, как делу неотложно важному. Никакой в этом важности нет. Существо молитвы в умном предстоянии Господу со взыванием к Нему, в чувстве или благодарения, или славословия, или прошения, или сокрушения, или страха, или упования, или другого какого чувства, к Господу относящегося, так что коль скоро нет какого-либо к Господу чувства, то и молитва не в молитву. Когда кто в чувстве, то ему некогда обращать внимание на внешнее положение как всего тела, так и разных частей его, – губ, языка, пальцев. В сердце надо стоять вниманием, но не пред сердцем, а пред Господом. Если Господа нет во внимании, то и молитвы нет.
***цы утверждаются на том, что, при производстве молитвы по новоизобретённому ими способу, они чувствуют нечто в сердце, должно быть, приятность и теплоту… Это ничего не доказывает: приятность эта и теплота – мишурная, пустая… Прежде когда-то были молодцы, которые вниманием своим упирались на пупок; их за то прозвали пупниками. Конечно, и они что-либо ощущали.
Мне сказывал один, что он чувствует нечто, когда вниманием своим стоит на хребте, против груди, назади… Что же, и признать это дело правым потому, что он чувствует нечто?
Не тем надо нам оправдывать свои делания, что нечто чувствуем от них, а тем, что они указаны нам древними отцами. ***цы не могут на то ссылаться, потому что их приём есть их изобретение, как сами они сознаются. Да они ничего не сказали на Ваш вопрос, согласен ли такой приём с наставлениями отцов, а начали не зная что сплетать о том, какими членами произносятся слоги в словах: Го-спо-ди, помилуй. К чему эта речь или это мудрёное пусторечие?
Видя теперь, что ***цы состоят в прелести и стараются других столкнуть туда же, я вынуждаюсь сказать Вам: прежде говорил я Вам – слушайте их, а теперь говорю – не слушайте, потому что они сбились с дороги прямой.
Вы много поклонов кладёте. Это хорошо; но старайтесь, чтобы при этом были и внимание к Господу и чувство. Самое приличное нам чувство есть сокрушение: дух сокрушен – сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50: 19). – Это бывает от страха Божия, а страх Божий оживает от памяти о смерти и о суде Божием. Всякий раз, как приступаете к молитве, восстанавливайте в себе страх Божий и сокрушение и затем молитесь, не давая ослабеть сим чувствам. Удобнее всего быть в страхе Божием и сокрушении в церкви. Позаботьтесь с сими чувствами всегда быть в церкви. А потом и дома будете в них… И благо Вам!
Пересмотрел письмо ***цев и их ответ на Ваш вопрос. – В письме есть хорошие мысли, их можно иметь во внимании. С чем же не следует соглашаться, я то вычеркнул.
Отвечали ль Вы на их ответ? – Если нет, ответьте так: так как Ваш приём молитвенный Вы не могли оправдать отеческими указаниями, то я отказываюсь следовать Вам, боясь попасть на ложный путь: новшества пагубны. Ими враг роет нам яму.
Тому брату юному, которому передали Вы приём старческий, скажите, чтоб бросил его. Пусть возбуждает в себе дух сокрушения и смирения и с сими чувствами молится Господу, стоя вниманием в сердце и всегда ходя в присутствии Божием и памяти смертной. Пусть ищет и молится о том, чего искал и что нашёл Максим Капсокаливит. Вот прямой путь. У него не видно никаких особых приёмов, а была одна жажда того блага, которое получил, наконец. Благо, то есть духовный огонёк и теплота. Но совсем другие от тех, кои порождаются ***скими или другими какими приёмами. – Когда даст Господь дар тот, тогда всё пойдёт иначе, и молитва Иисусова иначе будет звучать.
Господь да благословит Вас! Спасайтесь!
Прошу молитв.
7 мая 1888 года.
Ваш доброхот
(Вопрос. Так ли я понимаю о молитве: если я буду о чём-нибудь Вас просить, то потребуете ли Вы от меня держания ума на губах или на конце языка или перевода дыхания и прочего, разве одного внимания к особе Вашей? – Так и Господь мой).
Милость Божия буди с Вами!
Вижу, что Вы поняли, в чём дело молитвы. Извольте теперь, и действовать так. Утром, как проснётесь, пройдите мысленно все божественные истины, по Символу Веры, о Единосущной Троице и беспредельных свойствах и совершенствах Божеских, всеведении, вездесущии, вседержительстве и прочем, о творении, промышлении, воплощении Бога – Слова во спасение и искупление наше, о Его страданиях, смерти, воскресении и вознесении… о сошествии Духа Святого, об основании св. Церкви Божией чрез св. апостолов, о конце мира и суде Божием и о вечной участи каждого по делам его, о милости Божией к нам, что принадлежим единой истинной Церкви и надежду имеем чрез неё обетований Божиих сподобиться и здесь, и в смерти, и по смерти. Пересмотр этот породит чувство к Богу и соответственные сему чувству воззвания к Богу. Вот и молитва. Потом и во весь день старайтесь быть в таком чувстве, дома ли Вы, или в церкви, неисходно стоя в сердце пред Господом. Действеннее всех других помышлений – мысль о смерти, о суде и о последнем решении вечной участи нашей. На сей мысли и держитесь дольше. От сего родится дух сокрушен, и сердце будет сокрушенным и смиренным, коих никогда не уничижает Бог. Вот вся программа дела внутреннего. Будьте же таковы.