Страница 32 из 35
Последние две строки приведены также в повести Пикуля «Мальчики с бантиками» (1974) и романе «Честь имею» (1986).
Тютчев этих стихов не писал, хотя их автора знал хорошо. Летом 1854 года все сильнее разгоралась война, ныне известная под названием Крымской, и поэтесса Каролина Павлова откликнулась на это событие назидательно-патриотическим стихотворением «Разговор в Кремле». В июле 1854 года она прочла его на литературном вечере у великой княгини Елены Павловны, где присутствовал и Тютчев.
Из довольно длинного «Разговора…» современникам запомнилось лишь четверостишие «Мы говорили в дни Батыя…». Пикуль (который, вероятно, и сам не знал автора) цитировал не вполне точно: у Павловой было: «И гибнут наши имена!»
Читатели более трезвого склада ума отнеслись к «Разговору…» критически. 30 октября 1854 года цензор Александр Никитенко записал в своем дневнике:
«Павлова (…) ужасно хвастает фразою: “Пусть гибнут наши имена – да возвеличится Россия”. Любовь к отечеству – чувство похвальное, что и говорить. Но (…) сказать “пусть гибнут наши имена, лишь бы возвеличилось отечество”, значит сказать великолепную нелепость. Отечество возвеличивается именно сынами избранными, доблестными, даровитыми, которые не гибнут без смысла, без достоинства и самоуважения. (…) То, что говорит Павлова, – гипербола и фальшь».
Но фраза, которой хвасталась Павлова, в сущности, принадлежала не ей. Ее истинным автором был генерал Павел Христофорович Граббе (1789–1875), один из героев Кавказской войны. В своем дневнике от 20 мая 1851 г. он писал по поводу войны на Кавказе:
«Мы соглашались оставлять в тайне самые трудные и необыкновенные подвиги. Мне случилось выразить этот дух наших действий пред покойным великим князем Михаилом Павловичем следующим девизом, давно принятым мною:
Этот эпизод относится ко времени не позднее августа 1849 г., когда умер вел. кн. Михаил Павлович.
То же двустишие Грабе привел в письме к генералу Ермолову от 31 марта 1846 года, т. е. за восемь лет до «Разговора в Кремле»:
«Мой девиз был:
Этот девиз остался и теперь моим и останется, если бы случилось еще быть допущенным к общественной деятельности».
А что же Павлова? Она, вероятно, вставила в «Разговор…» где-то услышанный ею девиз.
Любопытно, что и Павлова (урожденная Яниш), и Граббе по происхождению были обрусевшие немцы. Однако для нас важнее другое: в молодости Граббе разделял взгляды декабристов. Он участвовал в «Союзе Спасения» и «Союзе Благоденствия» (до 1821 г.), а в декабре 1825 года был арестован, впрочем, без последствий для будущей карьеры.
Уже поэтому он должен был знать знаменитую фразу Пьера Верньо, одного из вождей жирондистов: «Пусть погибнет память о нас, лишь бы Франция была свободна!» (речь в Конвенте 17 сентября 1792 г.). То же самое говорил Дантон по случаю учреждения Революционного трибунала: «Пусть будет забыто мое имя, лишь бы Франция была свободна!» (речь в Конвенте 10 марта 1793 г.).
А первым ввел этот оборот французский поэт Антуан Мари Лемьер. В его трагедии «Вильгельм Телль» (1766) Телль восклицает:
Да сгинут наши имена, была б Швейцария свободной!
Пушкинское: «И на обломках самовластья / Напишут наши имена!» – можно считать возражением Пьеру Верньо и его соратникам.
Напротив, уже в совершенно минорном ключе звучит эта мысль в юношеской поэме Лермонтова «Последний сын вольности» (1831):
Как видим, девиз Граббе восходит к девизу французских революционеров, только «свобода», неуместная в николаевскую эпоху, уступила место «величию».
В послереволюционной эмиграции двустишие Граббе-Павловой считалось лозунгом НТС – Народно-трудового союза, созданного в 1936 году на базе Национального союза русской молодежи. Тогда же студент Павел Зеленский написал песню «Молодежная» («В былом источник вдохновенья…»). Заканчивалась она словами:
«Молодежная» стала своего рода гимном НТС; мемуары Виктора Байдалакова, основателя НТС, были опубликованы в 2002 году под заглавием «Да возвеличится Россия. Да гибнут наши имена…»
Диссидент-либерал Андрей Амальрик отзывался об этом двустишии почти так же, как цензор Никитенко – о двустишии Каролины Павловой: «Сквозь благородный лозунг НТС “Пусть погибнут наши имена, но возвеличится Россия!” просвечивает “Ты – ничто, твой народ – всё!”» («Записки диссидента», 1978).
Амальрик, можно сказать, предвосхитил лозунг «Россия – всё, остальное – ничто!», появившийся в статье Эдуарда Лимонова «Опричники национальной революции» (1995).
Что же до патриотов-державников, то они взяли двустишие о России, конечно, не из песни Зеленского, а из романа Пикуля. НТС (немалая часть которого в годы войны пыталась сотрудничать с немцами) для них скорее пугало, чем образец.
Но тождество лозунгов налицо.
Даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время
На яхте «Беда» вышел из строя корабельный хронометр. Как теперь прокладывать курс? Капитан Врунгель решает проблему способом простым, как все гениальное:
Вы берете часы, какие угодно, хоть стенные, хоть башенные, можно даже игрушечные, все равно. Лишь бы у них были стрелки и циферблаты. Причем вовсе не обязательно, чтобы стрелки двигались: напротив, совершенно необходимо, чтобы они не двигались. Пусть стоят. И вот, допустим, они показывают, как мой хронометр, ровно двенадцать часов. Отлично! Конечно, в течение большей части суток пользоваться таким хронометром не придется, но это, знаете, и ни к чему, излишняя роскошь; зато два раза в сутки – в полдень и в полночь – ваш хронометр совершенно точно покажет время. Тут только нужно не пропустить момента, когда посмотреть, а это уж зависит от личных способностей наблюдателя.
Капитан Врунгель не первым набрел на эту замечательную идею. Изречение: «Даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время», – было известно давно. В американских антологиях цитат оно с конца 1960-х годов приписывается австрийской писательнице Марии Эбнер фон Эшенбах, автору классического сборника «Афоризмы» (1880). Но этого афоризма мы у нее не найдем.
Самое раннее упоминание о способе капитана Врунгеля сайт «Quoteinvestigator» датирует началом XVIII столетия. 28 июля 1711 года Джозеф Аддисон писал в своем журнале «Наблюдатель» («The Spectator»):
Если бы они [провинциалы] все время носили одно платье, иногда они оказывались бы одеты по последней моде (…). Время от времени мода совпадала бы с ними, подобно остановившимся часам, которые раз в двенадцать часов показывают точное время.
В 1809 году вышел в свет сатирический роман Вашингтона Ирвинга «История Нью-Йорка от сотворения мира до конца голландской династии». Здесь указывалось:
Правителю несомненно более пристало быть настойчивым и последовательным в заблуждениях, чем колеблющимся и противоречивым в старании поступать правильно. (…) Часы, стрелки которых стоят на месте и неизменно направлены в одну сторону, дважды в сутки будут, разумеется, показывать правильное время, а другие часы могут постоянно идти, но постоянно неверно.