Страница 2 из 18
Во все времена публике были нужны лишь победители, а не побежденные. К моменту воцарения Николая I Андреевский флаг развевался уже по всем земным океанам: у берегов русской Америки нес службу шлюп «Предприятие» Отто Коцебу, в Индийских водах плыл транспорт «Кроткий», в Южной Атлантике штормовал шлюп «Моллер» капитана Станюковича, а в Кронштадте готовился к кругосветному вояжу транспорт «Сенявин».
В первые же дни своего восшествия Николай I дал флотским понять, что возложенные на него надежды не беспочвенны. Новый император начал возрождение морской мощи с того, что вернул из отставки героя Калиакрии, Афона и Дарданелл, кумира флотской молодежи вице-адмирала Дмитрия Сенявина. Старику тут же был дан чин полного адмирала и звание генерал-адъютанта. Затем, как при каждом новом воцарении водилось, образовал император комиссию по «воссозданию флота». Из руководства морского Николай разогнал безжалостно немощных и никчемных.
За развал флота поплатился вице-адмирал Моллер (правда, далеко не сразу), его пощадили от отдачи под суд «единственно только по снисхождению и долговременной прежней усердной службе». Новый император давал дорогу молодым и дельным: Беллинсгаузену, Головнину, Крузенштерну. Для надзора же за порядком приставил своего любимца князя Меншикова, в деле морском сущего неуча, но царедворца и остроумца известного. Пока Меншиков был определен лишь наблюдателем, но виды на него император имел министерские.
По приказу нового императора произвели ревизию наличного флота и ужаснулись. На всей Балтике к плаванию оказались годными лишь корабль «Эммануил», да два фрегата – «Меркуриус» и «Диана»! Перепуганный Моллер пытался было приписать к ним линейный корабль «Лейпциг» со «Святым Петром», но те, как оказалось, дальше Бельтов пускать было нельзя, иначе рассыпятся.
– И это все?! – пришел в ужас император.
– Все, но не совсем, ваше величество, – задрожал бумажкой в руках Моллер. – В ремонте корабли «Фершампенуаз», «Царь Константин» с «Еленой», в достройке «Александр Невский», «Азов» и «Иезекиль» с бригами «Усердие» и «Охта».
– Но ведь «Эммануил» – не корабль линейный, а всего-навсего фрегат, почему же вы его в кораблях числите! – тут же разоблачил Моллера император.
– Только для удовольствия вашего величества! – обреченно опустил голову глава морского ведомства.
– Что ж! – после долгого и тягостного молчания произнес Николай. – Будем строить флот заново. Лишь бы только не опоздать со временем!
Тотчас были отпущены немалые деньги, и началась усиленная постройка кораблей. Вскорости произошли и другие изменения в жизни российского флота: отменили давно изжившую себя Адмиралтейств-коллегию и учредили Главный морской штаб, изъяли чин капитана бригадного ранга и ввели должность дежурного адмирала.
Сам Николай, подражая своему великому предку, считал себя и известным инженером.
– Чтоб немедля заменили пеньковые штуртросы на кожаные, а крюйт-камеры стали оббивать листом свинцовым! – наставлял он морского министра Моллера. – О ходе работ докладывать мне лично!
Тот только записывал.
Закрутилось, завертелось! Полетели приказы, наказы и инструкции, оживился Кронштадт. Забегали чиновники. Повеселели моряки.
– Дай-то Бог! Дай-то Бог! – крестились старики-ветераны, не одно «восстановление флота» пережившие. – Чтоб в ентот раз навсегда и всурьез за дело морское взялись!
5 августа 1825 года командир фрегата «Крейсер» капитан 2-го ранга Михаил Лазарев 2-й был вызван в Главный морской штаб. Начальствующий там вице-адмирал Моллер (уже томившийся в это время в ожидании суда или отставки за воровство), не задерживая капитана 2-го ранга в приемной, сразу пригласил его в свой кабинет.
– Ну-с, Михаил Петрович, присаживайтесь! – махнул рукой на стоявшую рядом резную стулу Моллер. – Должен вас обрадовать, что государь, несмотря на всю свою занятость, не забыл о вас и не далее как день назад велел мне подыскать для вас хорошую должность!
– Премного благодарен его величеству и вам, господин вице-адмирал, за работу и внимание к моей особе! – сидевший на краю стула Лазарев нервно теребил парадную треуголку.
– Принимая во внимание ваши заслуги перед Отечеством и, прежде всего, успешное завершение последнего вашего вокругосветного вояжа, – продолжал начальник штаба, – мы сочли возможным предложить вам капитанство на новостроящемся в Архангельске 74-пушечном корабле.
– Лучшая награда моряку – это хорошее судно! – радостно улыбнулся капитан 2-го ранга. – Столь высокое назначение почитаю за честь!
– Вот и славно, – потер пухлые ладошки Моллер. – Более вас не задерживаю. Ждите официального приказа!
Весь обратный путь до Кронштадта в продуваемом ветром баркасе Лазарев напряженно обдумывал, как теперь ему скорее завершить дела по сдаче к порту своего фрегата, оприходованию «остатных припасов» и расформированию команды.
Михаил Петрович Лазарев родился 3 ноября 1788 года во Владимире в дворянской семье. После смерти отца, сенатора, три его сына – Андрей, Михаил и Алексей – по высочайшему соизволению императора Павла были зачислены кадетами в Морской корпус.
Известно, что за «отличные успехи» во время обучения в Морском корпусе Михаил Лазарев был премирован секстантом. В 1803 году произведен в гардемарины и по распоряжению правительства в числе 30 лучших выпускников корпуса был отправлен в Англию для службы волонтером. Проведя 5 лет в непрерывных плаваниях в Атлантическом океане, Средиземном море, а на судах Ост-Индской компании – и в Тихом океане, неоднократно участвуя в боях с французскими кораблями, Лазарев вернулся в Россию уже опытным офицером.
Служба в британском флоте оставила неизгладимый след в характере «юноши острого ума и благородного поведения», как аттестовали его английские капитаны. Именно здесь молодой Лазарев проникся чувством долга к службе, любовью к морю, стремлением достигнуть в каждом деле наилучшего результата. Однако пребывание на английском флоте приучило Лазарева и к иному. Отныне до конца своих дней он будет достаточно жесток в обхождении с матросами.
Во время начавшейся вскоре войны с Англией и Швецией мичман Лазарев служил на линейном корабле «Благодать» в эскадре адмирала П.И. Ханыкова. Именно тогда он вызвался в числе других охотников идти на помощь атакованному при Рогервике английскими кораблями и пленному линкору «Всеволоду». Вскоре после этого Лазарев вернулся в эскадру Ханыкова, на которой служил до конца сентября 1808 г.
В феврале 1811 года Лазарев уже лейтенант. В Отечественной войне 1812 года, служа на бриге «Феникс», он участвует в высадке десантов в районе Данцига, предпринятых с целью отвлечения от Риги французов.
Получив боевое крещение в сражениях с французскими корсарами, побывав в плену, поучаствовав в двух войнах, испытав на себе все тяготы морской службы, Лазарев проникся глубоким убеждением, что «всякое положение человека, прежде всего, возлагает на него обязанности» и что «с точным, безукоризненным их выполнением связана не только служебная, но и личная честь».
Значительно превосходя организаторскими способностями окружавших его офицеров, Лазарев был всегда ценим начальством. Когда в 1813 году Российско-Американская компания обратилась с просьбой к морскому министру назначить офицера для командования новым компанейским кораблем «Суворов» в предстоявшем ему кругосветном плавании, был выбран именно он. Факт сам по себе поразительный, ведь опытных капитанов для столь трудного, но почетного мероприятия было предостаточно.
1 сентября 1813 года молодой офицер принял в командование свой первый корабль, который должен был доставить груз на остров Ситху через Северное море, Атлантический и Тихий океаны. Это первое кругосветное плавание Лазарева на Аляску, во время которого им были открыты необитаемые коралловые острова, названные островами Суворова, продолжалось без малого 3 года. Здесь заслуживает внимание и судебный процесс, выигранный лейтенантом против тогдашнего начальника колоний Российско-Американской компании Баранова. Самовластие Баранова заставило Лазарева самовольно оставить Ситху, под выстрелами батареи. Дирекция компании вначале протестовала против такого поступка, но потом, удостоверившись в крайнем положении командира и офицеров «Суворова», окончила спор отставкой Баранова с поста правителя Аляски.