Страница 19 из 237
Потом он столь же бездумно следил за тем, как при переходе с одной плоскости на другую прямо под ногами появляются ступеньки, тут же тая за спиной. От этого зрелища довольно быстро начало мутить, чему поспособствовала колышущаяся на ветру трава, веселенького поля, которое все время было в шаге впереди и до которого никак не получалось дойти. Впрочем, так и не получилось, когда растаяла последняя ступенька Максим обнаружил, что находится на большой площади выложенной красными и серыми гранитными квадратами. Этакая гигантская шахматная доска. Ни памятника, ни какой-то клумбы или фонтана на этой площади не было. Как не было и привычных по родному миру торговцев сувенирами. Видимо тут о туризме и просто втюхивании приезжим всякого мелкого хлама ничего не знают.
По углам шахматной доски стояли четыре величественных здания. Точнее, одно величественное и прекрасное, два пошарпанных, с обвалившимися декоративными элементами и отсутствующими крышами и одно выглядевшее так, словно его долго бомбили, а оно сопротивлялось назло врагам.
— Храмы, — сказала Тайрин, проследив за взглядом Максима. — Когда-то давно, они были центром силы привязанной к земле. А сейчас город разросся настолько, что их энергию с подпитки внешнего защитного контура перевели на больницы. Энергия, собранная от солнца, пропущенная через камень и сад-кольцо, растущий вокруг этой площади, очень помогает при лечении, даже регенерацию запускает, если ждать долгого заживления нельзя. Правда после этого человеку придется долго восстанавливаться, ресурсы организма регенерация тоже жрет, как пожар.
— Ага, — сказал Максим. Еще раз окинул взглядом храмы, почесал кончик носа и пристально уставился на девушку. — Люди, значит. А как же твои вопли о том, что ты сати? Или ты какая-то особенная?
— А причем тут это? — искренне удивилась девушка.
— Ну, если я человек, а ты сати…
— Тьфу! — высказалась Тайрин и посмотрела как на умалишенного. — То, что я сати, не мешает мне быть человеком. И то, что ты, возможно, потомок мэгов, тебе тоже не мешает. Есть люди, которые рождаются вообще без резерва или с таким маленьким резервом, что его лучше и не пытаться использовать. Помнишь, нас подвозили? Вот у них резерва не было. Только старшая дочка родилась с ним, и возница, пока ты спал, долго мне рассказывал, как хорошо она учится в какой-то из верхних школ. Так иногда бывает, что у людей без резерва рождаются сати.
— А наоборот? — заинтересовался Максим.
— Наоборот не бывает. Вообще у сати дети рождаются реже, чем у просто людей.
— И живут они дольше?
— Причем тут срок жизни? Живут дольше те, кто вовремя лечится и омолаживает организм. А фанатики, верящие, что таким образом мы губим посмертие, живут недолго.
— Кажется начинаю понимать… И дорого ваше омоложение стоит?
— Неа. Можно вообще бесплатно омолодиться, если стать посреди этой площади и простоять дней пять, не сходя с места. Правда, площадь попутно не лечит всякие язвы, не сводит шрамы и не выгоняет из тела вредные бактерии. Так что лучше заплатить.
— Ясно. А чем отличаются сати и мэги, если и у тех и у тех есть резерв?
— Ну, у мэгов не получалось работать с пространством, их мир более материален, поэтому сопротивлялся.
— Еще лучше, — сказал Максим. — Значит, если мэги в свое время переселились сюда, они автоматически стали сати?
Тайрин только плечами пожала.
— Идем, лучше следы поищем, — сказала она, — Пока ремонтировать храмы не пришли. Потом заставят всех уйти с площади, чтобы не мешали.
— Идем, — не стал спорить Максим. Было интересно, как девушка собирается искать какие-то следы спустя столько времени на площади, где ходят люди. Да и вообще на камне.
И как эти следы выглядят тоже интересно.
Оказалось, лучше бы сначала расспросил о процедуре и потребовал придумать что-то новое. Потому что тощенькая девчонка, пускай и уже не блондинка, на коленях ползающая по тому месту, которое она вычислила как центр ударившей по храмам волны энергии, не могла не привлечь внимание. А когда она начала водить ладошками по приглянувшемуся красному куску гранита, в ответ на что он засветился, и ковырять шов между камнями захваченной с собой трезубой вилкой, внимание отдельных личностей стало пристальным и нехорошим. Видимо следы, разные энтузиасты пытались искать и раньше, вот только не находили.
— Тайрин, — тихонько позвал Максим, заметив, что два мужика о чем-то поговорив, направились в их сторону.
— Сейчас, почти достала… — пропыхтела девчонка.
К мужикам присоединилась еще пара, а потом еще. Потом они почему-то остановились и стали переглядываться между собой.
— Тайрин, идем отсюда. Только тихо и осторожно. Можешь даже поползать еще немного, не одна ты такая дура…
— Все, достала! — радостно пискнула девушка, умудрившись подпрыгнуть, не вставая с коленей.
Хорошо видимо подпрыгнула — зашипела от боли и тихонько ругнулась, помянув каких-то нетрезвых каменщиков.
Максим шагнул к ней поближе, еще раз обвел взглядом переглядывавшихся мужиков, зачем-то посмотрел на самый пострадавший храм и замер. Перед зданием стоял еще один мужчина, молодой с виду, а там кто знает с местной системой здравоохранения. Светловолосый, расслабленно опирающийся то ли на лопату, то ли на какое-то оружие. Максим точно не рассмотрел, потому что если светлое дерево выделялось на фоне одежды незнакомца, то металл прекрасно маскировался. Но почему-то казалось, что лопату этот человек держать не будет, не подойдет она ему.
— Тайрин, — позвал Максим тихо-тихо. — Почему-то мне кажется, что нам пора делать ноги.
— Какие ноги? — полюбопытствовала девушка, вытирая что-то похожее на монетку об штаны.
Мужчина выпрямился, повел плечами, оглянулся на кого-то, а потом уставился на Максима. В упор. Словно пытался просветить его взглядомкак рентгеном.
Стало очень неуютно, как перед глазами разозленного отца. Нос опять зачесался, а воздух стал густым и холодным.
— Он нас прощупывает! — недовольно воскликнул на грани слуха голос подростка.
— Что? — спросил Максим.
— Нас прощупывают, словно пытаются узнать, дурень! Мы его заинтересовали, но он не узнает.
— Нас? — удивился парень. — Это хорошо, — он даже не понял, что хорошего, просто чувствовал. А потом перевел взгляд на ошарашено таращившуюся на блондина девушку, и сразу же дошло. — Хорошо, что не Тайрин. Ее он узнает.
Мужчина словно услышал и перевел взгляд на спутницу заинтересовавшего парня.
И Максим понял — все. Теперь либо сбежишь, либо поймают. После чего подхватил пребывавшую в ступоре девушку подмышки и поволок за собой. Вроде бы в ту сторону, с которой они пришли.
— Стойте! — рявкнул кто-то сзади.
Максим в ответ ускорился, а Тайрин наконец очнулась и побежала самостоятельно.
— Левее, — испуганно прошептала она.
Парень послушно повернул, хотя там были кусты, буйно разросшиеся на фоне кирпичной стены.
— Еще левее! Теперь прыгай!
И Максим прыгнул.
Мир, в который раз мигнул, на мгновение расплылся, как пейзаж за мокрым окном и опять стал четким. После этого опора под ногами пропала, и беглецы куда-то свалились. Приземление получилось жестким. Максим обо что-то стукнулся локтем, едва успел выставить руку перед собой, спасая физиономию от встречи с полом. Девушка рядом придушенно пискнула.
— Вставай, надо успеть пройти. Отсечь, — потребовала она неизвестно что, и парень послушно встал.
Сейчас точно не до расспросов. Почему-то тот блондин казался опасным. Гораздо опаснее высоченных шестерых мужиков вместе взятых. И если поймает он, а не они, будет по-настоящему плохо.
Тайрин потянула куда-то в темноту. За спиной что-то зашуршало. Потом еще раз и еще.
— Лабиринт, — сказала девушка. — Перегородки меняются местами, задавая новое направление. Я включила. Стражи так контрабандистов ловят, неудачливых. Удачливые лабиринт знают, и управлять им умеют.
— Зачем? — спросил Максим.
Тайрин его поняла.