Страница 166 из 237
А потом заворочался дракон-поток и Максим понял-почувствовал, что напиток, который он до этого пил, теперь пить почему-то нельзя.
Парень поболтал содержимое бокала, посмотрел сквозь него на свет и, подражая ледяному спокойствию главы семьи Белых Птиц, спросил:
— И что вы сюда подлили?
Кая побледнел.
Его сестра стала улыбаться. Широко-широко, как девочка в каске из анекдота. Которой кирпич на голову упал.
— Ну? Или мне отдать это Серой Кошке? Думаю, она заинтересуется.
Упоминание тети произвело на ребят эффект. Парень стал еще бледнее, а девчонка хихикнула и заявила:
— А они говорили, что ты тупой.
— Нет, я острый, как перец чили, — поделился сокровенным Максим. Вздохнул и все-таки спросил: — И кто такого невысокого обо мне мнения?
Оказалось, ребята с которыми Максим долгое время слушал усыпляющие лекции по истории. Там были родственники этой парочки, вот у них такое мнение и сложилось. Непонятно из-за чего.
— Ага, — сказал Максим и потер переносицу, так лучше думалось. — А подлили вы мне что? И зачем?
Равновесник хмыкнул и посмотрел на девчонку. Она замялась, поводила пальчиком по столу и призналась:
— Оно не опасное. Просто симпатию вызывает и желание общаться. Так подружиться проще.
— И влюбиться? — заинтересовался Максим. Странновато она себя вела для всего лишь «подружиться легче».
— Не обязательно, но бывает, — со вздохом призналась Янин.
— Знаешь, — решил опять поделиться сокровенным Максим. — Раньше мне нравились дурочки, но эти времена как бы прошли.
— Я не дурочка! — вспыхнула девчонка.
— Дурочка. Еще и мелкая. Думаешь, никто бы не заметил воздействия этого зелья?
— Тебя мало кто знает и…
— И у меня куча родственников, девушка, сестра, которая уж точно знает мена немало. В общем, ты дурочка.
Равновесник кивнул и стал улыбаться.
— Ладно, проехали, — вздохнул Максим, и чувствуя, что еще об этом пожалеет таки повторил вопрос: — Зачем ты мне это подлила? Только не говори про «влюбилась» и «интересный собеседник». Я твою биологию знаю чуть лучше, чем никак.
— В тебе живет он! — страстным шепотом заявила девчонка, наклонившись над столом и чуть не перевернув свой бокал.
— Глист? — развеселился Максим. — Или этот, ленточный червь? Не помню как он называется по научному.
Янин застыла с приоткрытым ртом. Видимо не ожидала, что кто-то может затронуть такую тему за столом. Ее брат тихо хрюкал в кулак, руша легенду о безмерном спокойствии равновесников.
— Ты! — наконец ожила девчонка. — Ты издеваешься!
— Это ты издеваешься, — вздохнул Максим. — Так зачем я тебе понадобился? Кто во мне живет?
— Человек из хаоса, — выдохнула Янин и уставилась на Максима так, словно он вот-вот должен был начать размножаться почкованием. Или зацвести, как кактус, который цветет раз в сто лет.
— Тебе дракон нужен? — удивился Максим. — Какое он отношение имеет к биологии? А ладно, не важно. Важно другое. Во мне никто не живет. Технически, я и он одно целое. Это скорее раздвоение личности, чем два разных существа. Как бы тебе объяснить? Мы существует одновременно в одном месте. Просто моя материя упорядочена, а его в хаосе. Понимаешь? У него есть сознание, но при этом он не отдельный человек. Он не как моя мама, скорее я сам, как моя мама. Зараза, как же все сложно, кто бы подумал? В общем, проблема в том, что он не воплотился в человека, понимаешь?
Девчонка ничего не понимала. Сидела и хлопала глазами.
— Ладно, — вздохнул Максим. Не отстанет же. — Подумай вот о чем. Все равно это всем известные вещи. Люди из хаоса, они на самом деле гораздо больше, чем мы видим. У них есть их человеческое тело и длиннющий хвост-поток, состоящий из того самого хаоса. Вот. А у меня история сложнее. Я самый натуральный сати. И у меня есть этот хвост-поток, который умеет мыслить немного не так как я. Вот и все. Понимаешь? Мой дракон не сможет воплотиться в человека, ему незачем. Я его человеческая составляющая.
Девчонка неуверенно кивнула.
А Максим неожиданно для себя задумался о том, почему дракон воплотиться не сможет? Вообще, кто сказал, что именно не сможет? Возможно, он пока просто слишком маленький. В меч же он воплощается.
— От женщин одни проблемы, — сказал бокалу Максим и решил, что лучше будет танцевать, чем сидеть за столом. Безопаснее оно, как выяснилось.
Вечер плавно перетек в ночь. Дождавшись звезд хозяева позвали всех на улицу, шустрые девушки и парни раздали гостям их шубы и проводили к лестнице. Гости, как ни странно, дружно пошли, даже немолодые мужчины, проводившие бал за игрой в карты или в что-то похожее.
— Сейчас будет салют! — страстно зашептала Данка Максиму на ухо.
Парень не понял чему она радуется. Да и что за салют, он тоже не понял.
— Какой еще салют? — спросил у сестры. — Тут порох не работает, если он, конечно не принесен с Земли. А земной взорвется так, что от острова мало что останется.
— Магический салют, — сказала Данка.
— А, — отозвался Максим.
Магический салют был ему столь же интересен, как и обычный. То есть почти не интересен. Ну, взрывается что-то, разлетается разноцветными искрами и что?
Стоять на лестнице было холодно. Еще и ветер усилился. И меленькие реденькие снежинки пролетать начали, намекая, что скоро начнется очередная метель, или просто снегопад. В любом случае, людям лучше сидеть по домам и греться.
— Вот, — зачаровано сказала Данка.
По темному небу заструились ручейки-нити. Яркие и разноцветные. Они стали ветвиться, сплетаться и сотворили огромную птицу, лениво покачивающую крыльями. Потом птица осыпалась перьями, те подхватил ветер, сбил их в кучу и из разноцветного облака выросли цветы.
— Блин, — сказал Максим. — Тоже мне спецэфекты.
Смотреть на дальнейшую трансформацию иллюзии, пускай даже такой большой иллюзии, ему было не намного интереснее, чем на обычный салют. Поэтому парень стал смотреть на людей.
Многие стояли запрокинув лица, восторженно наблюдали, особо впечатлительные барышни охали и ахали, словно впервые что-то подобное видели. Но были и менее увлеченные зрители. Они переговаривались о чем-то. Серая Кошка, обнаружившаяся в двух шагах от Данки, что-то сурово втолковывала незнакомому Максиму мужику. Парень левее тети смущал разговорами порозовевшую то ли от мороза, то ли от этих разговоров девушку. В общем, множество людей занимались своими делами. Которыми вполне могли заняться в доме, где тепло, уютно и ветер не дует.
— Бредятина, — сказал своим ногам Максим и посмотрел на небо.
Там крылатый змей кусал себя за хвост. Наверное проголодался.
А потом к Максиму кто-то подкрался сзади и вложил в ладонь клочок бумаги.
— Не оборачивайся! — потребовали подозрительно знакомым голосом.
— Хм, — сказал парень.
Кажется это кто-то из сослуживцев Тайрин. И записка наверняка от нее.
Как бы эту записку теперь незаметно прочесть?
Выходило, что никак. Если он стоит, рассматривает людей, то и кто-то другой может этим заниматься и совершенно случайно увидеть как Максим что-то читает. А там мало ли? Вдруг этим любопытным окажется родная тетя?
Парень вздохнул. Кое-как засунул записку в рукав поддоспешной рубашки, чуть не приклеившись к доспеху и решил на этом пока успокоиться. А любопытство можно унять. Найти ему тему для размышлений. Например, что за ерунда происходит с белыми шубами, в одну из которых он сейчас одет? Почему доспешные рукава спокойно проскальзывают в рукава шуб внутри и норовят зацепиться за мех снаружи? Магия какая-то?
— Я ненавижу праздники, особенно официальные, — тихонько сказал парень и, как назло, именно в этот момент заметил девчонок, дружно на него таращивщихся и почему-то хихикавших. — Дуры. Запомню и приглашу танцевать, — пообещал мрачно. — Чтобы рассмотрели получше, а то издалека не видно.
Снежинок стало больше, да и они сами выросли, превратились в пушистые хлопья, медленно вальсирующие при падении. Зато ветер утих и иллюзия стала менее яркой, от чего похорошела, приобрела загадочность и настоящесть, что ли? Словно в небе самый настоящий метаморф пытается принять какую-то форму, но у него не получается. Не может закрепиться в полученном состоянии. А может, пока не определился с формой, в которой хочет быть. Экспериментирует он так. Или веселится.