Вне игры

И вот сейчас он не сидел в своем кресле, а крутился, как на иголках. Через полчаса закончится его рабочий день, он встретится с Джинни, и они уже вдвоем отправятся в Нору, где сегодня должны будут собраться все. И объяснить, наконец, по-человечески, почему Грейнджер избегает Поттера, а младший сын Уизли хмурится, завидев Шеклболта в Ужастиках Умников Уизли (и ничего, что это только один раз было, он там карликового пушистика покупал - решил Джинни сюрприз из прошлого сделать). Но это было не главное. Этот вечер должен запомниться совершенно по иному поводу. И бархатная коробочка в кармане мантии неустанно напоминала ему об этом.

Кингсли взял в руку перо - нужно было поставить свою подпись на очередной копии указа (и куда эти крысы министерские потом бумагу девают?), как вдруг откуда-то снизу побежал по зданию сильный резкий толчок, стекла дрогнули, а затем раздался звук… этот звук он не спутал бы ни с чем. Чертова интуиция. Надо было все же послушать ее.

- Сэр, - тяжело дыша, вбежал в кабинет его секретарь Перси, - сэр, в Атриуме взрыв! Кто-то взорвал Министерство, сэр…

***

Минерва МакГонагалл устало уронила голову в ладони. Стол был завален грудой бумаг - и все это надо было разобрать, прочесть и, желательно, внести пометки или поправки. До понедельника. Учитывая, что сейчас был вечер пятницы, времени оставалось не так много. Кто бы что ни говорил, но административная работа выматывала сильнее, чем ежедневные занятия и проверка домашних работ. Иногда ей даже приходило в голову, что Дамблдор так рано покинул этот мир, потому что не в силах был больше заниматься столь нудной и никому не нужной работой. В такие моменты она невесело усмехалась, вспоминая, что в каждой, даже самой грустной шутке есть доля правды.

За окном выла метель, не имея понятия, что по календарю в стране уже неделю как март. Даже сезоны в этом году перепутались - на смену зимней слякоти и постоянным дождям пришла холодная и снежная весна. В Больничное крыло выстраивались очереди за Бодроперцовым зельем, а значит, нужно пополнять запасы хранилищ, опять связываться с поставщиками… даже погрустить не удается, потому что мысли все время возвращаются к делам насущным.

Женщина бросила быстрый взгляд на камин, словно надеясь, что из него снова вывалится чумазое зеленоглазое чудо с вороньим гнездом на голове. Но - уже без красной аврорской мантии. Выходить из каминов, несмотря на все свои старания, Гарри не научился, и каждый раз, насыпав пепла на новенький ковер, смущенно пожимал плечами, извиняясь за свою неуклюжесть, и доставал палочку, чтобы убрать все безобразие. Обычно его приход сопровождался язвительными комментариями Снейпа, который после смерти стал, кажется, еще более острым на язык, и эта почти привычная перепалка вносила хоть немного разнообразия в тоскливые зимние вечера.

Сначала он появлялся стабильно два раза в неделю. Незло переругивался с Северусом, пока она готовила чай, и старательно не обращал внимания на лукавый взгляд Альбуса. Впрочем, сама Минерва считала, что Дамблдор делает хорошую мину при плохой игре - ну не мог, не мог он догадаться, что происходит… если вообще происходило между ними. О той, первой встрече после его поездки они с Гарри не говорили, хотя скоро от обсуждений литературы и последних новостей перешли к делам школы. И вот Поттер уже помогал ей составлять отчеты, сидел, смешной и нахохлившийся, как совенок, читая очередное министерское постановление, а через какие-то пять минут принимался обсуждать с портретами свежие школьные реформы. Но, надо отдать ему должное, в дела, когда требовалось, Гарри вникал со всей доступной ему серьезностью.

Потом он стал появляться чаще. Приносил цветы, которые почему-то стояли дольше обычных. Стоял за ее спиной, наблюдая, как она борется с горой очередных заявлений. Сходился во мнениях с Северусом, чем вызывал немалый шок у остальных портретов. И продолжал упрямо игнорировать Дамблдора. Однажды Гарри вытянул ее к себе - и дом приятно поразил ее чистотой и новой отделкой, над которой явно потрудился знающий человек. Никаких голов эльфов, вопящего портрета и докси, прячущихся в шторах. Строгая, но не лишенная изящества простая классика. В тот месяц она раза два или три была на Гриммо, 12. А еще в Лондоне, в Хогсмиде, куда не выбиралась уже полгода, и даже в Скарборо, где проходили какие-то магловские гуляния в средневековом стиле. На рождество вот только пришлось остаться в школе. В компании с Поттером, разумеется.

Иногда ей казалось, что она не хочет его видеть, проще закрыть камин и больше не бередить чувства. Иногда ей казалось, что никаких чувств и не было, и той первой встречи не было тоже, что она все придумала себе и успела в это поверить. И если открыть ту малахитовую шкатулку на полочке трюмо, то никаких писем там, конечно, не обнаружится…

Один раз он обещал заглянуть в шесть. Она тогда даже поворчала - это в рабочий-то день, отвлекать ее от дел. Но прошел час, полтора - Поттер все не спешил появляться, и тревога поселилась в ее сердце. Она уже не могла работать, бралась за перо и снова бросала его, вставала, отходила к окну… и даже портреты молчали. Даже Снейп молчал, искоса поглядывая на нее из-за золоченой рамы. Но вот что-то скользнуло сквозь закрытое окно, и патронус - серебристая поджарая кошка - голосом Гарри попросил прощения за задержку и дал клятву явиться на позже девяти. И загладить вину походом куда-нибудь. В тот же театр, например, или куда захочет сама Минерва. Она тогда устало выдохнула, понимая, что волнения ее были напрасными, а потом замерла. Какая, простите, к Мерлину, кошка? Что еще за законы высшей магии, которые вот так запросто превращают благородных оленей в совсем не благородных кошек?

- Любовь, Минерва, выше всех законов, - сказал в тот вечер Альбус, так и не потеряв страсть ко всяким заумным витиеватым фразочкам. А Снейп просто фыркал и закатывал глаза. Позер.

Вот и сейчас она смотрела на этот камин, хотя точно знала, что он не придет. Она сама, испугавшись чего-то - может, той легкости, с которой он не касался самого важного вопроса, зато словно бы случайно касался ее руки, передавая чашку с чаем или очередной ворох писем? - попросила у него неделю. Семь коротеньких дней, чтобы разобраться в себе и своих мыслях. Быть может, еще раз почитать письма, удостовериться, что ей не привиделось. Попросила слишком резко, должно быть, потому что он кивнул и скрылся в камине. И вот уже шесть дней не беспокоил ее. Вообще. Словно и не существовало на свете Гарри Поттера и его чудного патронуса.

Минерва представила, как он сидит сейчас один с книгой на Гриммо. Может, даже с бокалом вина или виски. Или вообще не дома, а где-нибудь у черта на куличках. Но обязательно один… и в этот момент в камине возникла голова Льюиса, одного из старших помощников Шеклболта.

- Здравствуйте, директор! - голос молодого человека слегка дрожал, взгляд был растерянный и немного напуганный - и у нее предательски сжалось сердце. - Мистер Поттер у вас?

- Добрый вечер, Льюис, нет, а что…

Он перебил ее, этот вышколенный юноша с прекрасными манерами, хотя подобного никогда не позволял себе раньше.

- Нападение на Министерство. Кто-то устроил взрыв в главном холле.

- Мерлин! - она поднесла руку к губам, боясь, что с них сорвется нечаянное слово. Поттер ведь не мог, не должен был… - Кто-то пострадал?

- Я не владею всей информацией, мэм, но у меня поручение от Министра для мистера Поттера. Мы отправили сову, но он не ответил. На сообщение с патронусом тоже. А дело, боюсь, не терпит отлагательств. Вы не знаете, где его найти?

- Нет, нет, простите, мы не виделись сегодня.

Едва Льюис исчез, Минерва принялась лихорадочно соображать, как связаться с Гарри. Ей в этот момент хотелось только одного - выбраться из Хогвартса и трансгрессировать на Гриммо или туда, где обретался сейчас этот несносный Поттер… но что, если он был там? Заглянул к Кингсли? К кому-то из старых коллег? Просто решил прогуляться, не зная, не подозревая, что произойдет?