Вендетта для Святого

— Вы знаете, почему его зовут Хорек? — спросил он.

— Нет.

— Тогда я не буду забивать вам голову. Когда вернетесь, просто скажите ему, что я это знаю. Так вот — раз и вспомнил. Сделаете?

— Да.

Они были уже на месте, и винт вертолета уже лениво вращался, готовясь к отлету. Но Святой хотел убедиться, что его просьба обязательно будет передана. Он встал с сиденья, остановился, не закрывая двери, вынул смятую пачку «зелененьких», которую сунул ему Дестамио, решительно помахал перед носом Лили, потом протянул ей одну бумажку.

— Прошу передать, что эти листочки мне нравятся. Но только плохо, что их маловато. Покажите ему это, чтобы знал, о чем речь. Скажите ему, что теперь все будет стоить дороже из-за Хорька. Вы считаете, что все поняли?

Она спокойно кивнула.

— Желаю удачи, — сказал Святой.

Он захлопнул дверку и наклонился к Лили. Оставался еще последний штрих, в котором он никак не мог себе отказать, каким бы излишним он ни казался. Прежде всего он должен быть убедительным.

— А если вы хотите узнать, ревнив Аль или нет, скажите ему, что я сделал вот это.

Он нагнулся пониже и поцеловал ее в губы, у которых был вкус теплой краски.

2

Вертолет поднимался в небо, и вместе с ним воспарили мысли Саймона. То, что началось, как банальный случайный скандал, подкрепленный короткой заметкой в прессе, выросло до размеров большой грязной интриги.

Он ощущал себя рыбаком, собиравшимся побаловаться сардинкой и ненароком поймавшим тунца. То делать с тунцом, пойманным на тонюсенькую нитку? Но никто, кроме Саймона Темплера не мог ухватить снасть так надежно. Одна из главных хитростей в рыбной ловле — заставить рыбу работать на рыбака. И Святой был уверен, что его рыба в ближайшее время покажет свой характер. Как только заглотнет крючок с Хорьком.

На языке американского уголовного подполья, с которым Дестамио, несомненно имел контакты, «Хорек» означает специалиста по вскрытию всевозможных хранилищ с ценностями. Эта деталь лингвистического характера поставила крест на всем вранье, которое пытался всучить ему Дестамио, и обнаружила явную связь с внезапной смертью Джеймса Астона, эсквайра, бывшего банковского чиновника. В глазах Саймона, чуткого к красоте, эта мысль могла скрасть даже самые черные тучи, собиравшиеся над Ичией.

Когда вертолет приземлился в Неаполе, Саймон подождал, пока не пришел пилот, чтобы сообщить, что его билет оплачен только досюда.

— Я решил лететь дальше, в Каподичино.

— Нужно доплатить.

— Сколько? — небрежно спросил Саймон.

Его меньше волновала возможность быть принятым за пресыщенного плутократа — это бы он пережил, — чем возможность внезапного выпада Аль Дестамио — этого он мог и не пережить. Даже за те минуты, которые длился полет, Лили могла вернуться на виллу, Дестамио мог по телефону связаться со своими людьми на суше, и аэродром в Неаполе превратился бы в опасную ловушку.

С другой стороны, перелет в Каподичино мог еще больше возмутить его врагов, и, возможно, подтолкнуть их на немедленные меры.

Ему пришло в голову, что если уж заметать следы, то в Неаполь не надо возвращаться совсем. Его вещи практически утратили всякую ценность, поэтому он прямо с аэродрома позвонил, что позднее заберет кое-что из оставшегося. В голосе администратора послышалось опасливое недоверие, когда Саймон заверил его, что тогда же уплатит по счету. Но Святой оставался тверд, подумав, что тем более приятной будет неожиданность, когда отель в самом деле получит от него деньги.

В киоске его снабдили книгой, воспевавшей прелести Сицилии, взяв сумму, только чуть превышающую означенную на обложке, и после этого у него осталось ровно столько времени, чтобы успеть на вечерний рейс в Палермо.

В Палермо было еще жарче, чем в Неаполе, а на Сицилии, несмотря на крайнюю необходимость, слишком мало номеров в отелях снабжено кондиционерами, но благодаря изощренному инстинкту, соединенному с выдержкой, удачей и убедительными суммами чаевых, Святому удалось найти подходящее жилье. В результате он остановился в отеле с удивительно неподходящим названием «Радость». Тем не менее ему удалось спокойно провести ночь, а счет, нанесший только ничтожную убыль авансу, полученному от Аль Дестамио, доставил Святому одно удовольствие.

Утром, после неторопливо съеденного завтрака, побрившись бритвой, одолженной у портье и больше годившейся, чтобы перерезать горло, в относительно чистой и элегантной сорочке, обязанной своим состоянием изобретательности синтетических тканей, не требующих глажки, он вошел в городской банк «Сити энд Континенталь», вспомнить о котором портье в отеле смог, только освежив память изрядным вознаграждением. Это было настолько скромное здание, рассчитанное, видимо, исключительно на туристов, что импозантная вывеска едва поместилась на его фронтоне.

Темноволосая девушка с глазами героинь Боттичелли улыбнулась ему из-за стойки и осведомилась, чем может быть ему полезна, и Святой должен был напрячь все силы, чтобы не сказать ей правду.

— Я хотел бы увидеть, если можно одного из ваших сотрудников. Он работал здесь много лет назад, так что, возможно, его куда-то перевели.

— А как его зовут?

— Дино Картелли.

— Мадре миа! — девушка задохнулась, вытаращив свои огромные глаза и бледнея…

Отойдя, она что-то сказала мужчине, работавшему за другой стойкой, который выронил ручку, не обратив даже внимания на кляксу, получившуюся на странице книги. Окинув Саймона удивленным подозрительным взглядом, он поспешно пошел вглубь конторы, потом вернулся.

— Вы не хотели бы поговорить с директором?

Ничего иного Саймон и не желал. Прошел за чиновником в само святилище, где ему пришлось повторить свой вопрос. На этот раз реакция была не столь эффектна, если не считать высоты, на которую поднялись брови директора.

— Вы хорошо знали Дино Картелли?

— Никогда его не видел, — весело сообщил Саймон. — Его старый приятель, Джеймс Астон, которого вы, возможно, помните, просил меня отыскать его, когда я буду на Сицилии.

— Ах, так, мистер Астон… Тогда все ясно.

Директор уставился на свои руки, сложенные на столе. Это был очень старый человек с редкими седыми волосами и лицом, которое явно пожертвовало собой в пользу черепа.

— Это было так давно, — сказал он. — Он ничего не знал.

— Кто и о чем ничего не знал?

Саймон переставал что-либо понимать.

— Дино Картелли нет в живых. Он погиб как герой, — сказал директор деликатно приглушенным голосом похоронных дел мастера.

— Каким образом?

— Это случилось однажды ночью зимой 1949 года. Ужасная ночь, которую я никогда не забуду. Дино оставался один в банке, приводил в порядок учетные книги. Предстояла ревизия, и у него было много работы. Он был очень старателен. И погиб, хотя его смерть ничего не изменила.

— Он что, надорвался на работе?

— Нет. Его убили.

— Вы не расскажете мне поподробнее, что произошло? — терпеливо спросил Саймон.

Директор склонил голову и помолчал.

— Никто ничего не знает точно. Когда я нашел его утром с размозженной головой и изувеченными руками, он был уже мертв. Никогда не забуду этой картины. Сейф был развален взрывом, и все деньги исчезли. Полиция решила, что его застали врасплох. Он знал секретную комбинацию сейфа, но не выдал ее. Видимо, пытался их обезоружить, пока его не убили выстрелом в лицо.

— И какова была их добыча?

— Банкноты многих стран: фунты, доллары, швейцарские франки и так далее. Самая твердая валюта на сумму около ста тысяч фунтов, к тому же немного ценных бумаг и драгоценностей. Некоторые из них нашлись, но большинство пропало бесследно. И грабителей никогда не поймали.

Саймон задал еще несколько вопросов, но больше ничего не добился. Как только он убедился, что источник информации исчерпан, поблагодарил директора и собирался распрощаться.

— Прошу передать Астону привет от меня, — сказал директор. — Боюсь, что эта история его расстроит. Дино и он были добрыми друзьями.