Madness in me

Каждый безумен по своему, — подумала девушка.

В дверь настойчиво, но тихо постучали. Отбросив пульт на журнальный столик, Гвен с опаской, на носочках, пошла к двери, стараясь не производить выдающего ее шума. Она боялась, что это Джейсон или кто-то из его таких мерзких друзей. Но, взглянув в глазок, она, к своему изумлению, увидела полковника и еще раз убедилась, что он появляется там, где его вспоминают. Немного подумав, Гвен открыла дверь; как никак он в последние время помогал ей, и не раз.

— Прости, если разбудил… Ты что, перекрасилась? — удивился полковник, так и застыв на пороге.

— Да, моей душе захотелось перемен, — ответила ученая.

— Знаешь, тебе очень идет. Ты стала еще красивее, чем была.

— Хм, проходите, полковник, не стойте на пороге, — гостеприимно обратилась к нему Гвен.

— Кстати, я тут подумал, что, скорее всего, твой холодильник пуст и заехал в супермаркет, прикупить тебе продуктов, чтобы ты никуда не ходила и отдыхала.

— Вы прям благодетель, полковник! — не удержавшись, съязвила девушка, в следующее мгновение отвесив себе мысленного подзатыльника. Все же, он заботился о ней, и за это надо быть благодарной.

— Гвен, просто я волнуюсь за тебя, ты мой сотрудник с большими перспективами на светлое будущее и единственная девушка среди всего научного персонала, — спокойно ответил на ее выпад Стрикленд, пройдя на кухню и кладя на стол увесистые пакеты из магазина.

Ученая вздохнула и вошла следом за начальником, помогая тому выкладывать продукты, среди которых она увидела бутылку хорошего красного вина.

— Вино, наверное, тоже для здоровья полезно? — спросила Гвен, вертя перед глазами Стрикленда бутылкой.

— Честно говоря, я надеялся поболтать с тобой в дружеской обстановке… за бокалом вина. Мне бы хотелось лучше узнать тебя, а ты бы узнала меня. Я же вижу, как ты напряжена, когда я рядом, — проницательно заметил Стрикленд.

— Хорошо, — согласилась девушка.

К еще большему удивлению девушки он отправил ее накрывать на стол, а сам, сняв пиджак и засучив рукава рубашки, принялся готовить завтрак на двоих. Девушка не стала спорить и на волне неприкрытого шока удалилась в гостиную, раздвигая стол и расстилая на нем белую льняную скатерть. До ее носа доносились запахи жареного мяса и овощей, а сама она уже расставила тарелки, приборы и фужеры, не забыв поставить салфетницу. Осталось дело за малым. Поймав свободную минутку, она кинулась в спальню, где сняла халат и облачилась в простое, но хорошо скроенное платье, ладно подошедшее по фигуре.

Как только она вернулась в гостиную, услышала голос полковника:

— Все готово, садись за стол.

Мужчина застыл на пороге гостиной, жадно рассматривая стройные ножки девушки, отмечая про себя, что ее формы почти идеальны, словно она выточена умелой рукой скульптора. Она не была обладательницей пышных бедер и груди, почти выпадающей из лифа, но красивые и округлые линии делали ее воистину соблазнительной и прекрасной для него. Мотнув головой и отбросив низменные желания, Стрикленд желал лишь одного: чтобы эта красота досталась ему по ее собственному желанию, чтобы она сама пришла к нему. А для этого он сделает все, он покажет ей, что в его груди бьется горячее и способное на любовь и нежность сердце, он даст ей то, чего не смог дать Элен.

Полковник положил на тарелку девушки мяса и овощей, запах которых курился по комнате, заставляя соседского рыжего кота заглянуть в гостиную в надежде, что ему что-нибудь перепадет.

— Ваша жена, наверное, Вас очень любит и уважает. Редко встретишь мужчину, который умеет готовить и позаботиться о женщине, — предположила Гвен, пригубив вина.

— Моя жена любит деньги и власть, которые дает мой чин и связи с Пентагоном, — усмехнулся полковник, — Между нами давно ничего нет, кроме двоих детей. Все наше отношение складывается за утренним сексом, которая она мне подает вместе с завтраком. А пока я на работе, она приводит домой любовника — нашего соседа.

— Почему Вы решили, что у нее есть любовник?

— Детей часто недооценивают, считая глупыми и невнимательными, но это не так. Они умнее и проницательнее взрослых. Мой сын все это видел и слышал, в конце концов, признавшись в том, что видел. Я ничего не сказал Элен, не хотел устраивать скандал, наши дети еще маленькие и не поймут развода родителей. Пускай уж я потерплю все это, но дети будут счастливы, что родители вместе и рядом.

— Мои родители развелись, когда мне было десять лет, а моему брату пятнадцать. Мы тяжело все это пережили. Мать ушла от нас к любовнику, оставив на попечение отца. С тех пор мы практически не общаемся с ней, а брат вообще не хочет знать ее, — неожиданно для себя разоткровенничалась девушка.

— Ну, вся эта ситуация не сломала тебя, ты получила прекрасное образование, престижную работу. Ты умна и амбициозна, а мне это нравится в людях.

— Да, но я всегда чувствовала себя неполноценной, от того, что осталась без матери. В школе все рассказывали, как гуляли с мамой по магазинам, вместе с ней делали уроки…, а я была этого лишена. Наш отец не занимался нами, вся его забота заключалась лишь в том, чтобы накормить нас, и на этом все. Он не принимал участия в нашей жизни, и я все время чувствовала себя сиротой при живых родителях. Одно я могу сказать точно: мне не доставало и не достает любви, ласки и человеческого понимания, — всего того, чего я была лишена в детстве. Я пыталась это компенсировать отношениями с парнями, неизменно одевая розовые очки, или просто не желала видеть, что я для них всего лишь тело, которое можно использовать и забыть.

— Печально это слышать. Мир прогнил основательно, раз такая девушка страдает. Ты не заслужила этого, но знаешь, у меня не лучше, на самом деле, — горько улыбнулся полковник, и Гвен была готова поклясться, что сейчас она мельком увидела в нем что-то человеческое. — Мое детство практически не отличается от твоего: строгая семья, где любви и ласки не увидишь, двое братьев и сестра. Отец был адвокатом и хотел, чтобы мы все пошли по его стопам, но я с детства не хотел никому подчиняться, за что не раз был побит отцовским ремнем и лишен ужина. Сестра и старший брат стали адвокатами, а младший умер от передозировки морфия, я же решил посвятить свою жизнь служению Америке. Проявляя недюжинную хватку, смекалку и хитрость, я начал расти по службе, приобретая все более высокие чины и связи, пока не стал полковником, имеющим огромное влияние. И тут мы приходим к предыдущему разговору о Элейн. Как я и говорил, сейчас я с ней лишь ради детей, а она ради моего звания. Также, как и ты, я не видел ничего хорошего в жизни, кроме своих детей. Но мы не сломались. Что не убивает — делает нас сильнее! Мы закалились, и сейчас находимся там, где и должны быть, Гвен.

— Как я понимаю, я сейчас увидела настоящего полковника Стрикленда? Человека, которого потрепала жизнь, и который скрывается за фасадом черствого и циничного солдафона? — спросила Гвен.

— Именно, — коротко ответил Ричард, — Я не отрицаю, что я жесток, циничен, а где-то даже и двуличен, но я способен на глубокие чувства, милая. Мир слишком жесток, чтобы ходить добреньким и наивным, рано или поздно он сломает тебя. Кусочек человеческого сердца все еще есть во мне.

— «Лучше иметь кусочек человеческого сердца, вместо холодного камня», — продекламировала Гвен, и, увидев вопросительный взгляд полковника, добавила, — Это из книги «В дурном обществе», русского писателя Короленко. Мне, почему-то, запомнилась эта фраза.

— Читаешь произведения русских писателей? — поинтересовался Стрикленд.

— Да. Сейчас арестуете меня и обвините в шпионаже в пользу СССР? — шутливо спросила Гвен.

Полковник искренне засмеялся, накладывая себе на тарелку еще тушеного мяса.

— Нет, конечно! Я и сам иногда читаю их книги, например, недавно прочитал Достоевского «Преступление и наказание» и Горького «На дне».

— Аж на душе полегчало, — засмеялась в ответ девушка, допивая вино из фужера.