Страница 2 из 3
Пребывая в явственном восхищении, наша прелестница, точно зачарованная, уставилась в бортовой иллюминатор; в ее фиалковых глазах мерцает целый мир мистических загадок, которые можно разрешить при помощи «Некрономикона» (хотя бы частично)…
Мой горе-напарничек допивает из фляги бухло.
Я точно знаю, что в рюкзаке у него припасена еще одна («совсем походная», с водкой).
Ледяной ветер, видимо, остался в какой-то другой части Антарктики: мы сходим с трапа самолета под пасмурное небо, а редкие снежинки мягко окружают нас. Когда мы подлетали к Хребтам, наш пилот сообщил, что подобные погодные условия для посадки вполне приемлемы.
Идем втроем по снежной пустоши: чуть впереди белеют вечным льдом скалистые вершины края мирозданья.
– Хребты Безумия? – прекрасный голос нашей спутницы.
– Они самые. – Мрачнеет мой напарник.
– И как мы туда попадем? – с сомнением вопрошает Элизабет. Ее белая челочка из-под шапки сейчас выглядит особенно чудесно. Впрочем, как и она сама.
– Есть тут у нас одна задумка… – загадочно отвечаю я, очень надеясь ее обнадежить. Похоже, получилось: девушка демонстрирует милейшую улыбку нам обоим (как бы вручая свое доверие двоим довольно сомнительным оболтусам из поискового отряда).
Мы приближаемся к «порталу»: оконный проем, торчащий прямо из снега, украшен письменами, напоминавшими сплав иероглифов и рисованных насекомых с далеких звезд.
– Тут где-то еще был невидимый лабиринт… – задумчиво вспоминает напарник, опасливо вертя головой.
Я прохожу через проем первым (пытаюсь выглядеть очень смелым перед Элизабет). Наша спутница вышагивает из «портала», держась за руку моего мать-его-напарничка (вот черт!)…
Мы в полутемном зале с ледяными барельефами на стенах. Мы внутри Хребтов.
– Куда нам нужно попасть? – спрашивает Элизабет, включая свой фонарь и вертя им во все стороны (желтый луч света среди всей этой мерзлой вечности выглядит крайне инородно).
– В местный винный магазинчик… – шуткует мой напарничек.
– Нам надо осмотреть все эти залы, – говорю я, двигаясь к ближайшему входу в темный коридор. – Возможно, книга в одном из них…
Они идут за мной, а я (весь такой смело-храбрый) вышагиваю с фонарем наперевес сквозь мглу, и тут на меня вылетает чудовище: белое тело, торчащий клюв, вскрик, я судорожно отскакиваю в сторону, трусливо вжимаясь в стену… Пингвин-альбинос (напугавшись гораздо больше) вразвалочку бежит мимо нас троих, неуклюже махая плавниками.
Элизабет смеется легким смехом (приятным и чарующим). Мой напарник, скептически ухмыльнув морду, занимает место «вожака»: шарошит светом фонаря по стенам льда и редким барельефам коридора.
– В свое оправдание могу сказать: он был действительно огромный. – Пытаюсь отшутиться я перед нашей девушкой, с досадой понимая, что явно проигрываю напарнику-алкашу почти всухую. Но ничего… Игра симпатий продолжается…
Мы добираемся до ближайшего зала: после осмотра – ничего. Выходим в следующий. Вроде бы тоже пусто. Полутьма, дурацкие рисуночки на стенах, кошачьи следы большого размера, хаотично усеявшие пол…
– Что за хрень? – удивляется мой напарник, уткнувшись лучом фонаря в эти следы. Ну что сказать: мы все удивлены.
– Я, возможно, знаю, чьи они… – с ненамеренной загадочностью произносит Элизабет. – Один профессор в Мискатоникском рассказывал про странных существ, обитающих в вечной мерзлоте Южного полюса. Он называл их «шоккоты»… – Она поправила шапочку, вызывая невероятный прилив нежности к себе (по крайней мере, у меня). Эта ее белая челочка… До чего же мило.
– Шоккоты? – недоверчивость моего напарничка граничила сейчас почти что с холодом снаружи: довольно высокий градус ниже нуля.
– Они состоят как-будто бы из снега, – поясняет наша спутница. – И питаются им…
– Профессор пил, небось, не хуже сапожника? – Мой напарничек-горемыка знает толк в алкоголизме. Усмехается и подсвечивает нам путь до следующего коридора.
А в новом зале не так уж и холодно. Гигантские глыбы льда располагаются то тут, то там (напоминая очертаниями подтаявших снеговиков). Зал просто огромный: света одного фонарика недостаточно, нам с Элизабет приходится включить свои. Продвигаемся к центру зала без спешки…
И тут в лучах фонарей мы замечаем два сугроба: один побольше, другой поменьше. У них торчащие ушки треугольной формы. Сугробы поворачиваются к нам. Их большие глаза приветливо взирают всеми пятью парами.
– Тэк и Лилли… – слышим мы ледяное мурлыканье. Снежные шоккоты (кошка и кот), видимо, называют свои имена. Как это вежливо с их стороны…
Я чувствую, они читают наши мысли. Затем шоккоты любезно подводят нас к дальней стене зала, там барельеф. На нем название города и координаты. Это карта. Элизабет торопливо фотографирует ее на свой телефон.
Сразу после этого из темноты центрального коридора в довольно скоростной манере вываливается некий «морской огурец» (ростом в три раза выше взрослого человека) с крыльями летучей мыши и лапами паука. В своих ручищах эта тварь сжимает подобие штуцера.
– Мать твою! Валим! – командует мой напарник, а добрые шоккоты разбегаются в разные стороны…
«Старец! Спасайтесь! Это Старец…» – внушают они нам на прощанье. Спасибо, снежные друзья!
Старикан-огурец хлещет из «штуцера». Но так как целиться ему неудобно, заряды крупной дроби, пролетая над нашими головами, впиваются в стены пещеры и выдирают куски льда.
Я бегу замыкающим, передо мной Элизабет, чуть дальше – мой напарник, хаотично высвечивает дорогу. Мы проворно ныряем в коридор, через который пришли (мой чудо-напарничек, как всегда, легко ориентируется на местности – сумеет вывести нас обратно к «порталу»)…
Старец устал/отстал. Мы добегаем до «портала» и валимся на снег по другую сторону Хребтов, наш самолет неподалеку. Быстро внутрь!
Пилот, разбуженный нашим шумным появлением, диковато озираясь на снежный простор, запускает двигатели и вопрошает:
– Куда летим?
– В Инсмаут… – отвечает Элизабет, тыча телефоном (там координаты) ему в лицо.
Мой напарник уже уселся на лавку, встроенную в борт. Когда мы взлетали, он, отдышавшись, прилип ко фляге с водкой, той самой, про которую я говорил. Вот же поганец…
В Инсмауте туман…
Теперь это какой-то Дымный Город.
Мы одеты несколько легче, чем для полета в Антарктиду: лихоманская троица на осенней улице. Легкое ощущение карнавального балагана скрывается за каждым поворотом, но клубящийся туман не дает рассмотреть почти ничего…
– Как будем действовать? – вопрошаю я, поеживаясь под порывом розы ветров.
– Думаю, нам нужно в «крысиный дом»… – сообщает мой напарник-алкаш. И поясняет: в ратушу, главное здание города. Действие по инструкции (начальник бы одобрил).
От местного аэродрома решили добираться на автобусе. Кроме нас троих, в салоне никого. Рыбоглазый водитель устроил тряску по ухабам.
– А если в ратуше не повезет? – Элизабет и эта ее белая челочка. Отличнейшее дополнение к туману.
– Тогда отправимся в библиотеку, – улыбается мой напарничек самой своей препохабной улыбкой.
– Ага… По дороге в ближайший бар. – Хмуро отзываюсь я.
В серо-грязных клубах уличной хмари вылезли из автобуса на нужной остановке. Центр города, до ратуши совсем недалеко. Правда, плотность молочного марева заставляет усомниться в легкости маршрута.
Идем по электронной карте в мобильнике Элизабет… На каменных ступенях главного инсмаутского здания сидят два каких-то бомжа и выпивают за игрой в карты. Приглядевшись, я понимаю, что это актеры, наспех загримированные под бомжей. Весь остальной собор сокрыт в тумане. Надеюсь, хоть внутри его не будет…
Заходим в ратушу, на входе нас никто не тормозит, внимания не обращает. Повсюду горожане в масках и строгих костюмах; местные дамы исполнены роскошества (притворно), синий сатин на сиськах, все дела…
– У них тут что – Хеллоуин? – удивляюсь я, пока мой напарник ищет глазами напитки.