Страница 40 из 47
Простодушная Нуми не знала и этих выражений, а соответствующие слова на здешнем языке ей тоже были неизвестны. Так что она перевела новое предложение Ники, обходясь и вовсе без обращения. Может, от этого оно выглядело убедительней. Глаза стозвездного начальника сверкнули в темноте, и хотя он в ответ всего лишь важно кивнул головой, она уловила радостные излучения его мозга. Это сулило временное отдаление нависшей над ними опасности.
10
Как поступать со странными людьми.
Битва и избавление
Знакомым витым коридором, на каждом повороте которого коптили вонючие фонари, их ввели в мрачное подземелье. Стозвездный принял условия Ники, потому что им развязали руки. Потом за ними опустили решетку из толстых жердей, закрыв ее на железную цепь, пропущенную через прикованное к стене кольцо.
Нуми, жалобно охая, стала растирать свои хрупкие запястья. Они здорово болели, несмотря на перчатки.
- Буф-ф! Не могу себе представить, что эта цивилизация тоже зародилась на Земле!
А Николай уже деловито ощупывал цепь, обдумывая, как и когда удобнее совершить побег. Сейчас или днем, когда звездные спят. Он воскликнул:
- Ну и типы, однако! Дурачье! Сделать железную цепь ума у них хватило, а до примитивных керосиновых ламп не додумались. Одна вонь стоит, а свету никакого. Надену-ка я шлем.
Последний фонарь находился довольно далеко от них, в коридоре, но все помещение, казалось, было пропитано дымом от сгоревшего жира.
- А зачем им свет? Ты ведь слышал: днем беззвездные на них работают, а звездные по ночам любуются небом. Свет им только мешает. Странный народ! А говорят нам, что мы странные и хотят отрубить нам головы. Ну и логика!
С развязанными руками Ники снова почувствовал себя уверенным и сильным, к тому же до вечера было достаточно времени, чтобы найти выход из положения. Было достаточно времени и для мудрого разговора.
- За свою долгую и нелегкую жизнь, Нуми, - сказал Ники незнакомым ей грустно-писклявым голоском, - я убедился, что никто не любит странных. Каждый желает, чтобы все остальные были похожи на него. Сначала ты мне тоже показалась странной, и меня так и подмывало тебя отлупить.
- Отлупить меня? - растерялась девочка, которую, похоже, никто никогда не бил.
- Да, всего-навсего отлупить. А не отрубить голову, потому что все-таки я добрый человек.
- Как так отлупить? По какому праву?
- За свою долгую и нелегкую жизнь, Нуми, - продолжал Ники особенным голосом, - я понял, что сначала тебе хочется кого-нибудь отлупить, а уж потом ты себя спрашиваешь: а по какому праву? И то не всегда.
- Какая еще долгая и нелегкая жизнь, - возмутилась девочка, сообразив, что он притворяется. - Тебе ведь всего четырнадцать лет?
Ники рассмеялся и рассказал ей про своего прадедушку, который был еще жив, здоров и бодр. Прадед никогда не поучал его, как это делают другие взрослые, а всегда начинал издалека: "За свою долгую и нелегкую жизнь, Ники, я убедился, что..." После следовало нечто вроде тою, что человек должен каждый день чистить зубы и одеваться потеплей, когда на улице холодно. Впрочем, это был милейший старик, и Ники им гордился. К тому же, не просто дед, а прадед.
- Смешно так говорить, когда тебе всего четырнадцать, - не сдавалась Нуми.
- Что же ты не смеешься?
- Потому что ты явно насмехаешься над прадедушкой. А он, наверное, желает тебе добра.
- Да я вовсе не насмехаюсь! Я...
Ники не успел закончить, потому что кто-то тихонько окликнул их в темноте на непонятном языке. Прислушавшись, Нуми спросила на том же языке:
- Кто здесь?
- Это я, Короторо.
- Где вы?
- Напротив вас. Значит, это вы - те самые странные звездные, которые утверждали, что прилетели с других звезд? Почему же вас упрятали за решетку?
- Потому что мы и им показались странными, - ответила Нуми.
Ребята стали всматриваться в полумрак. На противоположной стене узкого коридора виднелась подобная решетка, но за ней они ничего не разглядели, вероятно потому, что одежда певца была темной, а не серебристой, как у звездных.
- Посветить? - спросила Нуми.
- Не надо. Привлечешь стражу, - остановил ее Ники, который уже обдумал план бегства, и в этом плане фонарик играл важную роль. Спроси его, хочет ли он бежать вместе с нами.
- А мы что, собираемся бежать? - удивилась экспериментальная девочка с Пирры.
Николай в свою очередь подивился двум ее мозгам.
- А тебе что, здесь нравится?
- Нет, но мы очень мало узнали об этой цивилизации.
- Мне и этого хватает. А ты, коль такая любопытная, оставайся. Но эксперименту тогда - конец!
- Какому эксперименту?
- Да ведь ты - эксперимент. А когда тебе отрубят голову с ее двумя мозгами, плакал эксперимент твоего отца.
- Как это - "плакал"?
- Эх, - потерял терпение Николай, - ты еще не знакома с земной цивилизацией, а хочешь изучить эту.
- На Земле мне тоже не поверили, - мстительно напомнила ему девочка.
- Да, но там тебе никто не хотел отрубить голову. Скорее всего, тебя просто поместили бы в сумасшедший дом. А там чисто, светло, всячески о тебе заботятся.
- Ничего хорошего в том, что тебя запирают.
Ники растрогала ее наивность.
- Верно, но если мы вернемся на Землю, нас запрут вместе. Вот будет весело!
- Но почему нас должны куда-то запирать?
- Потому что рассказ о наших приключениях будет звучать невероятно, и мы тоже будем казаться землянам странными. Как вы на Пирре поступаете со странными людьми?
- У нас нет странных.
- О, тогда у вас безумная скучища, - засмеялся Ники. - Ладно, хватит болтать. Расспроси толстяка, много ли стражников охраняют тюрьму, где их посты и готов ли он бежать с нами.
Нуми заворковала с невидимым Короторо через решетку, но Николай не мог оставаться без дела и потому занялся цепью. Он коснулся лезвием режущего аппарата последнего ее звена и осторожно нажал на гашетку. На этот раз пришлось нажать посильнее, чем прежде, когда они резали дерн. Железо мгновенно нагрелось, и он отдернул руку, только сейчас вспомнив, что у него есть перчатки. Теперь его руки были защищены, а волшебное острие разрезало толстое железо мягко и бесшумно, как сыр. Цепь, глухо звякнув, сползла с решетки.