Приключения капитана Шпарина

Девушка быстро оделась и выбежала из палаты. Шпарин ожесточенно поскрёб пальцами лицо и волосы.

"Два года... Милый? Теория о двойниках в действии. Опять этот вечный вопрос: что делать? Девушка чудо как хороша. Да не найти слов описать её... Невидимая стрела "амура"? Любовь с первого взгляда? Признайся себе в этом. Когда-нибудь это должно было случиться. Но так сразу и где?.. Я в это верю? Миша, Миша...".

Сидя на кровати, мотая головой, Шпарин очередной раз понял - влюбился, окончательно, бесповоротно и навсегда. Сделав невероятное усилие, запретив себе думать о девушке, направился в ванную комнату, раскрыл ладонь, пощупал живот и, не увидев вчерашних порезов, недоверчиво хмыкнул. Принял душ. Побрился. Начищая зубы перед зеркалом, вывернул голову, пытаясь разглядеть затылок и остальные части тела которым досталось больше всего. Никаких следов от недавних издевательств не наблюдалось. Шпарин вышел из ванной, схватил с подноса булочку с маслом и сыром, проглотил в два укуса, выпил кофе из белой чашки и голяком пошел к окну.

Над лесом в небо поднимался плотный столб дыма. Шпарин распахнул окно и перегнулся через подоконник. В центре плаца находились два вертолета возле которых стояла группа военных. Среди офицеров он разглядел знакомую фигуру. Это был Древака. Живой и невредимый. Древака размахивал руками, показывая офицерам то на столб дыма, то на светлый шар недавно венчавший верхушку черной башни. Шар, проделав просеку среди рядов тополей, валялся у стены штаба, там же стояли автокран и грузовик. Самой башни не было и в помине, даже развалин. Кроме башни исчезли несколько зданий и появились другие. Предсказания экстрасенса начали сбываться.

"Ночка прошла весело, утро началось очень неожиданно, денек, кажется, будет не хуже. Осталось примерить новую одёжку и можно на выход, то есть на сцену".

Форма сидела, как влитая. Лёгкие, высокие синие кожаные ботинки по ноге. Шпарин вернулся в ванную к зеркалу, потрогал золотистый знак с медвежьей мордой и провел пальцем по орденской планке из четырёх квадратиков.

"Совсем другой человек. Здравствуйте, капитан!".

Шпарин отдал отражению честь, щёлкнул каблуками, сорвал берет с головы, сунул за поясной ремень рядом с пустой кобурой, повернулся через левое плечо и выскочил из палаты. В коридоре новый сюрприз. Очкастый эскулап третьего ранга Евпахов, поменяв чёрный халат на белый, с висящим на шее фонендоскопом, беседуя с лысым и очень худым врачом, неторопливо шествовал навстречу.

- Капитан, - останавливаясь, вежливо кивнул лысый врач. - Я доктор Лихоркин. Хотелось бы переговорить с вами касательно одной нашей знакомой, с которой вы провели непозволительно долгое время наедине. Видите ли, капитан, я питаю определённые чувства к упомянутой особе и, надеюсь, она тоже. И я не понимаю, как она оказалась не на своем этаже, в вашей палате, и чем вы там могли заниматься, как я уже упомянул, так долго?

- О чувствах и непозволительно долгом времени наедине вам расскажет сама Инга! Если захочет! - отодвигая доктора Лихоркина, сказал Шпарин. - А мне хотелось бы узнать о самочувствии вашего коллеги. Не сказалось ли лежание под потолочной плитой на его здоровье?

- Простите, не имею чести знать. Вы кто? - испуганно отреагировал эскулап третьего ранга и, увлекая за собой доктора Лихоркина, побежал по коридору.

- Витязь без пальто! - рявкнул Шпарин. - Бегом по рабочим местам, пока я вас не порвал, как... Как одна собака резиновое приспособление для согревания тела в холодное время.

Врачи торопливо скрылись в ближайшей палате.

- Дуэль! Категорически заявляю! - приоткрывая дверь, пропищал доктор Лихоркин. - Вечером, после работы.

- Непременно, - сказал Шпарин, проходя мимо. - На скальпелях.

База встретила летящим тополиным пухом и казалась вымершей.

"Где военный народ? Странное у вас тут заведение. Настоящий театр абсурда. Вчера был август, а сегодня июнь. Да, ребята, вы не перестаёте меня удивлять, и я зверею и зверею, всё больше и больше, с каждой минутой. И память стала подводить. Собаку ту звали "Тузиком".

Группа военных уже закончила посадку в самый большой вертолёт. Последним на борт поднялся начальник штаба Трепов. За вертолетом лежал блестящий шар, на боку валялся опрокинутый подъемный кран. У второго вертолета, понуро опустившего лопасти, у штабеля некрашеных ящиков, в черной форме с сине-золотыми погонами, стояли двое. Пилоты негромко переговариваривались и посматривали на часы.

- Отойдите подальше, капитан, - сказал Шпарину плотный низкорослый человек в такой же чёрной форме. - Столько времени потеряли из-за этой штуковины, так и не засунули, будь она не ладна, только аппарель помяли. Каждый раз сам по себе скатывается обратно. Как живой! Не хочет с нами лететь. На вид легкий, а на самом деле тяжёлый, зараза. Тонн десять, не меньше.

Шпарин обошел вертолет и, протянув руку к блестящей поверхности шара, тут же отдернул ладонь. Излучающая легкое сияние поверхность шара была горяча, как вскипевший чайник.

"А шарик совсем не тот, что торчал на крыше башни".

Человек в черной форме вытащил башмаки из-под шасси вертолёта, забросил в люк, поднялся сам, нажал на что-то там внутри и трап, как металлическая змеюка втянулся во чрево вертолёта.

Из иллюминаторов смотрели лица офицеров. Пробежав взглядом по борту, Шпарин увидел безучастную физиономию адъютанта Древаки похожего, как две капли воды, на предателя Ляхова.

"В штаб! Противник оголил фронт, пошарим у него в окопах. Без документов никуда. Положим, документы я раздобуду в штабе... И карту, карту...".

Помахивая грязным ведром, из боковой двери офицерской столовой вышел толстяк в забрызганным кровью переднике, белом поварском колпаке, белых штанах и куртке.

- Жучка, Дуська, Машка, Дамка! - позвал толстяк и оглушительно свистнул. На зов примчалась поименованная свора собак и, усердно виляя хвостами, уселась полукругом у ног кормильца.

- Профессор Давкин собственной персоной. Ещё один оживший мертвец, - громко сказал Шпарин, подходя к толстяку.

- Да как вы такое говорите, господин капитан. Моя фамилия Капустков.

- Переквалифицировался в работники кухни, перешел с обезьян на ближайших друзей человека. Чем кормим? Хвостами гамадрилов? Или бегемотиной?

Шпарин схватил толстяка за руку. Толстяк уронил ведро, вырвался и спрятался в столовой.

- Жаль, что я тебя вчера недорезал, - глухо донеслось из-за двери.

- Кое-что помним? Мы еще увидимся, больная сволочь!

Шпарин саданул ногой по запертой двери и быстрым шагом направился к штабу. От штаба неслись завывания, приглушенный рёв и запах жасмина.

"Неужели медведь взбесился? Ничего удивительного, взбесишься от такой жизни".

В клетке вместо медведя сидел Супонев в форме главного сержанта. Вчерашний коричневый узник, прикованный цепью к клетке снаружи, с обручем на косматой шее, лежал у ступенек крыльца.

- Здрасте! Давно сидим?

- Выпусти меня, Шпари-ин!.. - прорычал Супонев, раскачиваясь и дергая прутья клетки.

- Звереем потихоньку?

- Ю-ю-юй... В туалет хочу. Выпусти!

- Гадь в клетке - места много. Зачем ты туда забрался?

- Древака посадил, - нехотя признался Супонев. - Хотел убить Ляхова.

- Опять? Ты уже убил его! - изумился Шпарин. - Если мне память не изменяет.

- Когда это? - искренне удивился Супонев. - Живой. Сидит в кабинете. Пьет каждый день. Ничего не боится. У него дядя заместитель Начальника Департамента.

- Ты навлекаешь на себя большие неприятности. Дядя племяша тебе не простит. Расскажи мне про вчерашний вечерочек. Куда вы все пропали? Не хочешь?.. Или не помнишь?

Шпарин походил возле клетки, потрогал замок.

- Зачем подбросил Ляхову папку с секретными документами?

- Не понимаю, о чём ты!

В глазах Супонева мелькнула плохо скрытая ненависть.