Вайсштальберг (книга снов)

Кочегар отдыхал, пока уголь не прогорел в печи.

- Пришёл.

- Здравствуйте, я недавно появился здесь, - произнёс я первые попавшиеся на ум слова.

- Не стоит думать, будто я интересуюсь людьми, для которых Вайсштальберг это лишь туристическая достопримечательность на длинном маршруте или гостиница, дающая временный кров, - ответил кочегар, чуть повернув в мою сторону лицо, одинаково подходившее и для объятого священным экстазом святого и для сжигаемого инквизицией еретика, высокомерно отвергающего последнюю возможность покаяния.

- Вы занимаетесь теологическими рассуждениями и метафизическими гипотезами, никому не принося никакой пользы, а я всё это время работаю, лишь изредка прерываясь на сон, приём пищи и гигиенические процедуры. Или вы думали, что вода в кране, электричество и отопление появляются в В. сами собой? - кочегар кивнул на гигантскую печь.

- Разрешите вас поблагодарить за это, - ответил я, стараясь быть вежливым.

Кочегар промолчал.

- Я исполняю своё предназначение и потому поступаю правильно. А знаете ли вы вашу миссию в жизни?

- Целью жизни является сама жизнь! - быстро ответил я.

- А если ваша жизнь уже завершена? Если ваше тело уже умерло и всё вокруг это творения последней вспышки в угасающем сознании?

- Вы хотите сказать, что послания инопланетян из серебристой летающей тарелки правдивы? - тревожно спросил я, но кочегар снова промолчал.

- Предназначение человека - в труде, тут никакие иные варианты не возможны. Но каждому надлежит выполнять разную работу. Для кого-то это написание книг и творческая деятельность, а для других монотонные манипуляции на конвейере завода, физические усилия не требующее интеллектуального напряжения. Вы должны понять, какая работа является по-настоящему вашей, и только тогда обретёте гармонию.

- А что делать, если работа попадается только дрянная?

- А вы считаете, молодой человек, что вы до сих пор хорошо работали? Напрасно. - Кочегар внимательно смотрел на меня и уверенно сцеживал свои мысли в мой разум. - Никогда вы не бывали в тех лагерях, где труд это дело чести, славы, доблести и геройства. - Я заметил, что красивое лицо кочегара было в нескольких местах в прошлом перебито, его украшали глубокие шрамы, неоднократно ломался нос. - Никогда от вашей работы в прямом смысле этого слова не зависела жизнь человека, даже ваша собственная.

- Но среди обитателей Вайсштальберга есть люди, много работавшие и много достигнувшие, - защищался я. - Адриан Ксенофонтович...

- Адриан! - жёстко произнёс кочегар, принимая лицом и фигурой выражение агрессивное, подчёркивающее готовность к вступлению в борьбу, к мгновенному переходу в фазу активных действий. - Не стоит искать добра от того, кто неизвестно чьё добро своим считает. Я вижу таких людей насквозь - они набиты шелухой великолепия фраз, заученным набором научных догм и элементарным враньём. Одно из старых потерянных поколений, дожившее до старости, пройдя долго тянувшийся путь бесконечных подлых предательств, неописуемых унижений и жесточайших поражений. - Чеканные формулировки легко выходили из него, ложась как тавро на понятия и предметы.

- Вы знаете, что есть Вайсштальберг? - спросил я и, судя по лицу кочегара, был готов поспорить, что он знает ответ.

- Я многое знаю. Но я не пифия и не оракул и возложенная на меня функция заключается в поддержании огня, а не в ведении софистических разговоров на абстрактные темы. К тому же в вашем круге общения уже есть личности способные давать правдоподобные ответы на многие вопросы, возьмите того же Феликса.

- Вы говорили с ним?

- Да. Привыкнув к В., люди всегда рано или поздно попадают сюда и ведут со мной длинные разговоры, чему я, признаюсь, бываю рад, ведь сам порой страдаю от скуки и одиночества. Феликс был здесь и даже несколько раз, только не думаю, чтобы он остался удовлетворён мною сказанным.

- Скажите, что есть Вайсштальберг? - ещё раз спросил я кочегара, но он покачал головой.

- Прежде чем пользоваться словами, нужно выучить их значение. И вам в первую очередь нужна понятийная база, чтобы встать со мной на единую плоскость понимания.

Кочегар был крепким, чёрный комбинезон полурабочего-полувоенного покроя был ему к лицу, он грозно нависал, выглядел значительной, выдающейся, харизматичной фигурой, словно где-то почерпнул благодати, хотя возможно получал её нормировано. Он был косолап, простонароден, из него били искры, поджигающие эмоции, он доминировал в пространстве перед собой, являя образец жертвенности, твёрдости и господства. Казалось, что это какая-то древняя сила, сравнимая с силой религиозности, воплощалась в нём в современной форме.

- Служение общему замыслу Творца - вот цель достойная человека!

Кочегар встал со скамьи, надел большие рабочие рукавицы, взял в свои сильные руки лопату и принялся заполнять опустевшее чрево печи чёрным углём.

- Адриан и Феликс - порождения разложившегося католицизма и реформированного до потери сути протестантизма, - сказал кочегар, закидывая топливо в печь. - Это пустота, только прикидывающаяся формой. Говоря проще - они агенты спецслужб Земли, служащие разным хозяевам и один их них это двойной агент, продавшийся инопланетянам.

- Но что такое ваш Творец, к служению которому вы призываете? - спросил я.

- Он многогранен, он покровитель бюрократии и теософии, его дух это дух Средневековья. Он - ангел западного окна, отец порядка, повелитель мух, бог из машины и он же Атон, Озирис и Птах. Он принимает законы, по которым живёт природа и он же это сам закон и сама природа.

Чёткие и в тоже время абстрактные высказывания кочегара ничего не проясняли и лишь давали направление мысли. Получалось, что Адриан и Феликс не те за кого себя выдают и на деле враждебны мне, хотя и упорно стараются убедить меня в обратном. Я вспомнил, как сладкоречивый чернокнижник предлагал мне союз, а после настойчиво налаживал коммуникацию, как он благодарил меня за уничтожение форпоста цивилизации игры на В., как он спасал меня от кошек-вампиров. Кочегар называл их агентами спецслужб, и основания этого суждения казались справедливыми, хотя он вовсе не озвучивал их.

К тому же мысли о вражеской сущности Адриана уже давно крутились в моей голове. Старик заявлял, что является противником цивилизации антидвигателя, но не делал совсем никаких попыток к его уничтожению. Вся оппозиция Ксенофонтовича к верхнему миру заключалась в бесконечной болтовне. Когда же ко мне в руки попал аннигилятор в виде глаза бога, профессор и не подумал попытаться взломать защиту антидвигателя с его помощью. Инопланетяне на крыше призывали остерегаться его. С Феликсом же всё было давно предельно ясно.

Я грелся, сидя на скамье напротив печи, кочегар работал. Он уверенно питал огонь материалом, чёрный комбинезон превосходно подходил к трудовой обстановке. Шок, полученный от встречи с ним, постепенно проходил, боль рассеивалась, мысли были в полном порядке.