Вне имён

- Интересно... И как это работает?

- Внешне, дается очень малый силовой импульс, но его можно заметить, если внимательно изучить историческую проблему...

- Скорее всего, это будет не доказуемо. То, что последовало вмешательство некой силы, в результате которой сместилась чаша весов, так сказать... Тебя, за твои изыски, побьют камнями.

- Я знаю. Тоже не впервой в интернете, - Николай гмыкнул. - Приятия там мало, и любая мыслительная деятельность не приносит автору ничего, кроме врагов и проблем. Плавали, знаем. А что касается недоказуемости... Доказать можно только то, что всё могло быть иначе. И то, теоретически.

- Это всё - из области альтернативной истории, То есть, фантастики, я думаю. Если бы принц Фердинанд не поехал в Сараево... Быть может, нашли бы другой повод для войны. А может, и нет. Но что-то всё же было бы иначе, факт.

- Ага. Или, к примеру, если бы Гитлер стал художником... Быть может, те, кто закулисно управлял процессом и кому была нужна победоносная война для их финансовых махинаций, нашли бы другого человека с настолько же подорванной психикой... Быть может, нашли бы, но не так скоро, и человечество ушло бы чуть дальше в своем развитии, и, как бы ни плох был СССР, но мы успели бы подготовиться сильнее к встрече с агрессором. То же самое - насчет того, успели бы русские подготовиться, - было бы и в случае с поводом для войны в лице принца Фердинанда. И этим силам всё же нужен всегда внешний повод, прежде всего, чтобы их деятельность была бы не столь очевидной. Иначе, она сквозит из всех щелей.

- То есть, ты накопал не один и не два пункта, а большой исторический материал. И пришел к заключению, что существуют моменты, в которые некие силы реально играют людьми, как шахматными фигурами...

- Да. И для поворота событий в ту или иную сторону, прилагают минимум усилий. У них всё просчитано, всё выверено...

- Ну... Назови хоть одну ключевую точку, из подобных, что ближе всего к нашему времени. Кстати, я думаю, что эти события очень трудно выявить. Какая-нибудь мелочь может изменить жизнь человека. А его присутствие или отсутствие... Уже повлияют на вещи, более глобальные.

- Ну... Вначале я расскажу тебе о деле, на которое наткнулся совсем недавно. Это происходило в начале девяностых годов прошлого века. Не слишком к нам близко, и всё же... Да, кажется, девяностый... В маленьком провинциальном городке Новочеркасске журналисты малотиражной газеты стали заниматься журналистским расследованием событий шестьдесят второго года - расстрелом мирной демонстрации. Тогда писать об этом стало не опасным и даже модным; власть даже поощряла журналистов за не слишком глубокие "разоблачения" прежних правителей. Нужно было показать, что в стране существует "гласность" и "гражданское общество". Так вот, эти журналистские материалы прогремели на всю страну. И большинство из них были собраны энтузиастом своего дела, отсидевшим именно из-за тех событий - Петром Сиудой. А в шестьдесят втором, если кратко, восстание рабочих завода было зверски подавлено, пострадали безвинные люди, кровь лилась рекой. События много лет замалчивались, и только в девяностых получили огласку. Но дело не в этом... Петр Сиуда приготовил ещё целый портфель с документами, в которых, в частности, говорилось, где были захоронены люди, погибшие при тех ужасных событиях. Журналистам нужны были факты. И он нес этот портфельчик, когда шел с ними на встречу. Он говорил тем, кто знал его, что в этом портфельчике - труд всей его жизни, совершенно жуткие материалы и доказательства... На зоне он слышал от других политзаключенных много о чем: о других страшных приказах, о массовых захоронениях, об опытах над людьми при разработке страшного оружия... Он колесил по стране и накопал доказательства многих черных дел.

Но... его чемоданчик бесследно исчез. Когда Сиуда шел на встречу с журналистами, он проходил мимо пивной. Почувствовал себя плохо и умер от сердечного приступа... Такова официальная версия. Но, говорят, что у пивной его избили. Никто из случайных прохожих не вмешался.

Я читал мемуары тех, с кем был знаком Сиуда... Вещи, которые он накопал, так или иначе всплыли. Только, слишком поздно. Когда всем и всё стало... Безразлично. Но, если бы материалы еще в те годы попали в руки журналистов, стали достоянием общественности... Это всколыхнуло бы всю страну. Даже опубликованные события шестьдесят второго года имели тогда значительный общественный резонанс... В общем, я считаю, что редакция, в которую звонил Сиуда, прослушивалась. Место и время встречи с журналистами и наличие при Петре Сиуде портфеля было кем-то ожидаемо. И он с его портфельчиком был явно кому-то неугоден. Остальное - вывести логически не трудно. И конечно, то, что случилось - абсолютно не доказуемо. Сердечный приступ у пожилого человека - вещь обычная...

- Предельно ясно. И... Всё же, а самый близкий к нам случай? Ключевая точка?

- Как сказала мне "зеленая собака", ключевая точка - сегодняшний вечер... Ты - то самое лицо, от действия которого, именно сегодня, зависело... Разделение на вероятности. Я не просто так должен был тебя увезти...

- Я не должен был сегодня выйти на Дворцовую?

- Да, - лицо Николая выражало странную бурю чувств и сомнений.

- Что-то еще? - спросил Заславский. - Говори уж, всё, что знаешь.

- Смысл был не только в том, чтобы не пустить тебя на Дворцовую, а... Чтобы этим вечером ты остался в живых. Я... хотел тебя забрать, и вывезти к себе домой... Но водитель завез нас сюда.

- Блин! - Артем вскочил. - Интересно, понятие "вечер" - это до скольки? И... сейчас что? Вечер? Ночь? Утро? И... почему именно это - ключевая точка? Что произошло, или - что могло произойти? Прошли ли мы уже "невозврат"?

- Прости, Артем... Быть может, я, наоборот, заманил тебя в ловушку...

- Пустое... К тому же, твоя зеленая собака - быть может, вовсе и не подстава, но тогда... Расскажи свой сон.

- Он...Был кем-то сделан наподобие наших голливудских фильмов. Наверное, типа адаптирован под наше, земное сознание. Во всех отношениях, сон странный.

- Ну...Времени, как я полагаю, у нас достаточно. Давай, хоть чем-то займемся. Ты - рассказывать будешь, я - слушать.

Глава 4. Сон.

Высокая девушка стояла на берегу моря, среди буйной растительности первозданного мира, на песчаной полосе берега. Стройная, и почти бесплотная. Волны прибоя омывали её ноги. Девушка только что вышла из морской пены, и теперь выжимала длинные волосы.

Её друг подошел к ней по горячему песку. Такой же высокий, стройный.

- Моя богиня, - шептали его губы. - Дорогая, единственная, - он бормотал что-то бессвязное, толком не осознавая эти, почти бессмысленные, слова. Вглядывался в лучезарные глаза, ловил легкую улыбку. Будто подхваченная ветром, она побежала навстречу солнцу, весело смеясь.

Ей начинала нравиться эта планета.

И они оба были слегка безумны от свежего, опьяняющего ветра, избытка солнечных лучей, ласковых волн, в которые хотелось вновь и вновь погружаться до бесконечности. После долгого перелета это всё казалось блаженством, посланным высшими силами.

Перелет осознавался именно так: долгим, бесконечным, томительным, безысходным... Погружением в бездну. Несмотря на то, что он, согласно расчетам ученых, был практически мгновенным. Неясно, почему за это мгновение человеческое сознание оказалось способным пережить столь многое; пересмотреть вновь свою жизнь, и даже образы предшествующей, генетической, памяти, а также погрузиться в видения безграничного Космоса... Да, ещё один парадокс, требующий своего объяснения. Парадокс, вызывающий трепет.