Страница 13 из 14
Третья группа респондентов предпочитает развитие «по пути смешанной экономики, на котором в основном действуют два сектора − социалистический и капиталистический» (17,3 %, в том числе 12,7 % рабочих и 22,4 % специалистов). Это направление чаще привлекает работающих в крупных городах квалифицированных специалистов старше 40 лет. Смешанная экономика представляется им наиболее реалистическим вариантом постепенного преобразования нашего общества, позволяющим избежать резкого падения жизненного уровня значительной части населения и социального взрыва. Допуская существование капиталистического сектора экономики, представители этой группы по своей политической ориентации близки к первой группе. Однако с практической точки зрения этот вариант малоэффективен, поскольку для успеха экономической реформы, по мнению многих советских и западных экономистов, необходимо вводить все элементы рыночной экономики комплексно и одновременно.
Четвертая группа работников высказывалась за «особый исторический путь развития, отличный от пути других стран» (11 %, в том числе 10,2 % рабочих и 11,8 % специалистов). В этой группе выше среднего удельный вес женщин и специалистов малого города.
По своему содержанию это скорее не социально-экономический выбор, а эмоционально-патриотическая позиция, политически более близкая к варианту обновленного социализма.
Остальные респонденты согласились с тем, что «в условиях глубокого кризиса страны невозможно определить пути ее дальнейшего развития» (15,2 %) или затруднились ответить (8,3 %). Один из них в ходе опроса заметил: «Как выбирать? Социализм − это горько, капитализм − страшно». Это свидетельствует о сохранении в некоторых слоях общества негативных идеологизированных представлений об альтернативных моделях развития. В этой группе в два раза больше, чем в среднем по массиву, доля женщин.
В целом анализ полученных результатов исследований позволил сделать вывод, что трудовой народ на пороге рынка не являет собой гомогенную общность, а составляющие его социальные группы готовы к переменам неодинаково, возможности их адаптации к новой экономической среде весьма различны. Они определяются социально-экономическим статусом группы, комплексом половозрастных, профессионально-квалификационных и социально-психологических характеристик. Значительный слой трудоспособных людей объективно (по своим социальным характеристикам) и субъективно (психологически) к рынку не готовы и нуждаются в социальной защите общества. Однако необходимая в этих условиях защита не состоялась. Состоялась «шоковая терапия».
Первые результаты наших реформ появилась возможность сравнить с результатами социальных преобразований в Китае в октябре 1992 года. В это время состоялась поездка делегации ученых Отделения философии, социологии, психологии и права РАН. Возглавлял делегацию зам. академика-секретаря Отделения А.В. Дмитриев. Наша задача заключалась в том, чтобы подготовить подписание договора о научном сотрудничестве с китайскими коллегами на ближайшие годы, а также получше познакомиться с опытом китайских реформ. Этот опыт оказался чрезвычайно интересным. По существу, в Китае совершалась попытка соединить рыночный экономический либерализм с достаточно жесткой однопартийной системой. Шла реализация на практике теории Дэн Сяопина, доказывающая возможность создания социалистической рыночной экономики, поскольку рынок, с его точки зрения, не является достоянием лишь капитализма. Признавалась необходимость постепенного уменьшения вмешательства правительства в дела предприятий при сохранении лидирующей роли госсектора. В Китае чувствовалось стремление не отказываться от идей Мао, но решительно потеснить их ортодоксальных приверженцев. К российским новшествам чувствовалось весьма сдержанное отношение, но интерес был велик. Особенно к вопросу о причинах распада СССР.
Интересной была встреча с российским консулом в Шанхае (бывшим первым секретарем Черемушкинского РК КПСС г. Москвы Б.Н. Чекалиным), рассказавшим нам много полезного о настроениях в китайской партийной и военной элите.
Нам удалось понять и представить более полно все, что произошло и происходит в этой великой стране, сравнить с нашей перестройкой и реформами. В Китае рыночный механизм заработал при отсутствии серьезных изменений в политической системе. Возрос жизненный уровень населения при ощутимой дифференциации доходов. Китай провозглашал, как и прежде, в качестве основной цели построение социализма с учетом китайской самобытности. Нам подробно рассказали о том, что начиная с 1979 года в Китае разрешено частное хозяйство, а со второй половины 80-х годов официально было разрешено развитие не только мелких, но и средних (и даже крупных) частных промышленных предприятий.
Во время посещения Шанхая, Ханчжоу, Нанкина состоялись встречи и беседы с китайскими учеными, в ходе которых ими высказывалась некоторая обеспокоенность по поводу возможных последствий идущих реформ. Хотя в целом преобладал весьма оптимистический, мажорный тон, говорилось и о том, что в Китае идет имущественное расслоение, что происходят изменения в социальной структуре общества, появились владельцы частных предприятий, торгово-промышленные единоличники, брокеры, риэлторы, высшие управленческие работники совместных с иностранными капиталистами предприятий и т. д., чьи доходы намного превышают средние. Слой «новых богатых» вызывает чувство недовольства у населения, особенно той его частью, которая обогатилась незаконным путем. Обращалось внимание и на то, что слой «новых богатых» не образует какой-то единый класс, они даже не составляют еще обособленную группу интересов и вряд ли могут как-то влиять на политическую жизнь социалистического государства, держащего в своих руках все командные высоты в экономике и во всем остальном. Нельзя считать полностью преодоленной проблему бедности, особенно в сельских районах с тяжелыми условиями производства.
В целом эти встречи и беседы произвели на нас большое впечатление. К тому же нельзя было не заметить, какими масштабами идет строительство. В Шанхае было много современных высотных зданий. Мы жили в весьма комфортабельной гостинице, где сервис не уступал американскому и европейскому, не говоря уже о нашем.
По всем вопросам мы достигли желаемой договоренности с нашими китайскими коллегами и, вполне довольные сделанным, покинули Китай. Однако, как это не раз бывало, осуществить договоренности в полной мере не удалось, главным образом по финансовым причинам.
В октябре 1992 года был заключен Институтом первый договор о сотрудничестве. Этот договор был заключен с Социологическим факультетом МГУ им. М.В. Ломоносова. Должен отметить, что связь с факультетом у нас всегда была прочной с момента его создания. Его декан д.ф.н. В.И. Добреньков в свое время работал в закрытом отделе Института социологических исследований АН СССР (на полставки). Его хорошо знали многие наши сотрудники. В свое время и мне довелось в течение двух с половиной лет преподавать на факультете (1989−1991 годы).
Заключенный договор предусматривал наше тесное взаимодействие с факультетом, как в научно-исследовательской работе, так и в подготовке и переподготовке кадров специалистов в области социологической науки. Наши сотрудники были частыми гостями на факультете. Преподаватели факультета активно участвовали в мероприятиях, проводимых у нас.
Одним из первых заметных мероприятий ИСПИ РАН, получивших международный резонанс, было проведение в июне 1993 года круглого стола на тему «Возрождение России: концепции и реальность». По инициативе Г.В. Осипова в качестве его участников был приглашен ряд бывших советских диссидентов-эмигрантов: В.К. Буковский, В.П. Аксенов, Э.Д. Лозанский, В.Е. Максимов, А.А. Зиновьев. С российской стороны в работе круглого стола приняли участие: Г.В. Осипов, А.В. Брушлинский, А.Г. Здравомыслов, В.Н. Иванов, А.С. Ципко, Е.Ф. Сабуров, Е.Ф. Славин, Э.М. Андреев, А.Т. Хлопьев, С.Б. Станкевич. В работе круглого стола участвовали также китайский профессор Дун Шунвань, представитель международного фонда «Наследие» Ариэл Коуэн.