Страница 14 из 14
- Понимаю, товарищ генерал.
- Ладно, Гоша, передай ему, что мы с матерью волнуемся, пусть сразу звонит.
Дома Владимира Марленовича ждал следователь Чижов, крепкий круглолицый весельчак. Он все время усмехался и потирал широкие сухие ладони. Генерала эта неуместная бодрость раздражала, он решил, что расследованием покушения должны заниматься более серьезные люди. Слава Богу, у него остались надежные теплые связи в родном ведомстве. Он не счел нужным сообщать Чижову, что Стас отправился в оздоровительный комплекс.
Пока они беседовали, у жены начался острейший приступ бронхиальной астмы. Пришлось вызвать "скорую". В больницу Наталья Марковна ехать отказалась. Врач купировал приступ, велел не нервничать и оставаться в постели.
- Деточка моя, мальчик, Стасик, да как же так? - повторяла Наташа, лежа под капельницей. По пухлым землистым щекам текли слезы.
- Прекрати! - не выдержал Владимир Марленович. - Деточке твоей тридцать шесть лет! Ты сама во всем виновата! Избаловала сучонка, не знаю как!
Наташа заплакала еще горше, начала задыхаться. Следователь Чижов имел наглость за глянуть в приоткрытую дверь и со своей гаденькой улыбкой произнести:
- Я, конечно, извиняюсь, не надо бы так, товарищ генерал, ей плохо, она все-таки мать.
- Я вас не задерживаю! - рявкнул Герасимов, громко захлопнул дверь у него перед носом, сел к Наташе на кровать и заставил себя погладить ее по волосам.
Волосы давно стали седыми, Наташа упрямо красила их смесью хны и басмы. Получался отвратительный фальшиво-каштановый цвет. Сквозь жидкие завитые прядки просвечивала кожа. Раньше он не замечал этого.
- Иди, Володенька, иди. Надо проводить человека, - пробормотала она, не открывая глаз и мучительно оскалившись.
"Господи, почему я вдруг стал все это видеть - короткие редкие ресницы, грубые морщины, рыжие расплывчатые пятна старческой пигментации и неестественно сверкающий на этом тоскливом фоне фарфор искусственных зубов? Почему именно сейчас? Почему так ясно, так беспощадно?" - подумал генерал, тяжело поднялся и отправился в прихожую провожать Чижова.
Весельчак следователь аккуратно поставил тапочки на обувную полку, присев на корточки, принялся завязывать шнурки на ботинках. Владимир Марленович, привалившись плечом к косяку, молча наблюдал за ним.
- Стало быть, вы не знаете, где может находиться Станислав Владимирович? Он поднял на генерала блестящие карие глаза. Тот молча помотал головой. Плохо, - вздохнул следователь, выпрямляясь, - очень плохо, товарищ генерал. Время уходит, информации пока никакой, - он надел свою дешевую потертую кожанку и протянул руку. - Всего доброго, товарищ генерал. Рад был познакомиться. Обстоятельства, конечно, не самые приятные, но ничего. Будем работать, искать.
Генерал вяло ответил на рукопожатие, заметив про себя с завистливым раздражением, какая у этого весельчака сухая теплая ладонь, сколько в нем здоровья и равнодушия, какой он румяный, ладный, жизнерадостный. Слишком жизнерадостный для следователя ФСБ.
Дверь хлопнула. Владимир Марленович заглянул в спальню. Наташа спала, открыв рот и глухо, по-стариковски похрапывая. Он закрылся в своем кабинете и принялся задумчиво листать записную книжку, выбирая, к кому из знакомых обратиться за помощью. Были генералы, ровесники или лет на десять моложе. Но он знал, что они всего лишь отдадут распоряжение подчиненным, а потом придется постоянно звонить, напоминать, чтобы контролировали расследование. Были и полковники, оперативники, но один работал в зарубежном отделе, другой занимался наркотиками, третий курировал таможню, к четвертому не хотелось обращаться потому, что подлец и карьерист, пятый...
Перед глазами вспыхнула и замерцала яркая пульсирующая пелена. Имена, звания, цифры телефонных номеров стали расплываться. Затошнило и закружилась голова. Он вдруг вспомнил, совсем некстати, как в детстве лазал с мальчишками за кладбищенской земляникой. На погосте ягод росло много, крупных, сладких, невозможно было остановиться, и потом красно-зеленая рябь долго застилала глаза, сгущаясь к вечеру, перед сном. Куда ни посмотришь, везде мерещилась эта земляника. Бабушка говорила, ничего нельзя рвать и есть, что растет на кладбищенской земле, потому что это тревожит покойников, они сердятся и могут строго наказать. Володя был пионер и материалист, бабкиным глупым сказкам не верил. Однако зачем именно сейчас он вспомнил эту ерунду? Какая, к черту, земляника?
Опять на несколько минут он выпал из реальности и барахтался непонятно где. Эти стремительные путешествия вспять сквозь время пугали его все больше. Он не мог просто отмахнуться от странных провалов сознания. Они мешали сосредоточиться и омерзительно воняли старческим маразмом.
- Володенька! - голое жены звучал слабо, далеко, как будто с другой планеты. Он сильно вздрогнул. Красно-зеленая земляничная рябь неохотно растаяла. Он отправился в спальню. Наташа лежала, глядя в потолок широко открытыми воспаленными глазами. - Скажи, почему он ночевал в Конькове?
- Там живет Галина, - пожал плечами генерал, - помнишь ее? Маленькая, пухленькая, беленькая, внучка покойной Марии Петровны.
- Я знаю Галину. Почему он у нее ночевал? Она ведь давно замужем, муж армянин, ребенок в школу ходит.
Генерал заметил, что вертит в руках свою серебряную зажигалку "Зиппо", машинально открывает и закрывает крышку, крутит колесико. Не было ни пламени, ни искры. Кремень стерся, бензин кончился. Серебряный корпус стал тусклым и черным. Он очень редко брал в руки эту вещь, но серебро все равно окислилось.
- Володя, ты меня слышишь? - слабым жалобным голосом поинтересовалась жена. - Почему ты не отвечаешь мне?
- Прости. Я думаю, к кому из наших можно обратиться.
- Да, мне тоже не понравился этот следователь Чижов. Ты звонил Мише?
- Какому Мише?
- Ну, Мише Райскому. Он, кажется, уже давно полковник?
"Вот, оказывается, как все просто, - удивился Владимир Марленович, почему мне сразу не пришло это в голову? Полковник Райский. Он занимается терроризмом. Взрывное устройство - это террор. Райский очень жесткий и хитрый человек, но мне многим обязан. Семь лет работал под моим руководством".
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.