Страница 16 из 21
Безусловно, отличие между ними находило себе место уже в самом начале и было подсказано очевидным преобладанием определенного жанра в творчестве отца и сына. Святослав Николаевич тяготел к жанру портрета, который среди произведений Николая Константиновича почти совершенно отсутствовал. Однако разность жанра – отличие чисто «внешнее». К тому же Святослав Николаевич не собирался ради этого различия ограничивать диапазон своего искусства одним определенным жанром, хотя бы и наиболее близким ему. Пейзаж, бытовые сцены, символика органически сочетались в его творчестве с портретом и находили самостоятельное выражение.
Соприкосновение и расхождение граней искусства Святослава Рериха и Николая Рериха должно было вытекать из более глубоких причин, нежели сюжетная условность. И такие причины действительно существовали.
У отца и сына были однородные взгляды на функциональное служение искусства человечеству, и само понятие «служение», неприемлемое для разного толка формалистов и поклонников «чистого искусства», одинаково сильно давало о себе знать в самой основе их творческого кредо. Это сказывалось в заметных синкретических тенденциях их творчества, которые наблюдались не только в поисках закономерной взаимосвязи цвета, ритма, пластики, динамичности, но и в поисках нерасторжимости искусства как такового с непреходящей реальностью Бытия. Такой поиск приводил к свойственному мистериям смешению прошлого, настоящего и будущего, к предельной концентрации времени, а может быть, и к «исчезновению» его путем проекции «временного» в «вечное» и наоборот. И если «вечное» было у Николая Рериха и Святослава Рериха понятием идентичным, то «временное», уже в силу самих законов исторического времени, таковым быть не могло.
Быстротекущее и изменчивое время влекло Святослава Рериха к новым задачам, диктовало новые ритмы, требовало новых средств выражения. Зов времени – не только изменчивая, но и не однозначная величина. Безразличие к нему – смерть для художника. Однако каждый художник слышит и воплощает этот зов в своих творениях в свойственном его личности ключе. У многих такой ключ ничего, кроме слепой каждодневной толчеи и раздутых ею «страстей», не приоткрывает. Поэтому кто-то считает его вообще для искусства необязательным и, в погоне за «вневременным и вечным», впадает в абстракцию. Некоторые принимают «связь времен» за хронологическую последовательность событий и не выходят в своем творчестве из подчинения первому правилу арифметики. Однако реальная сила и ценность искусства заключаются не в копировании жизни, а в воздействии на живущих. Поэтому и «временное» с «вечным» сочетаются в произведениях искусства на неповторимых, индивидуальных путях свободного волеизлияния, приводящих творчество к действенной убедительности поверх всяких арифметических правил и формальных постулатов.
Проложить такие пути Святославу Николаевичу еще предстояло. Он не обольщался первыми успехами на избранном поприще и не преуменьшал коварства соблазнов «легких достижений», которые подстерегают каждого молодого художника.
Отец и сын быстро на этот раз миновали Европу. Важнейшие встречи и переговоры Николай Константинович отложил на обратный проезд через нее в Индию. Также и Святослав Николаевич предполагал посетить европейские страны в ближайшем будущем, чтобы отдать дань уважения и прикоснуться к прекрасным образцам из их культурного наследия. Особый интерес он питал к истории итальянского и испанского искусства, которое через Византию и Среднюю Азию впитало немало элементов из художественных традиций Востока.
Пробыв несколько дней в Париже, Рерихи держали теперь путь к берегам Америки. У Николая Константиновича оставалось совсем мало времени для улаживания дел в США. В Дарджилинге его ждала спешная работа по оснащению экспедиции. Ее выход из Сиккима по направлению к Кашмиру и дальше через перевалы западной части Гималайского хребта в сторону Алтая намечался на март следующего года. В декабре Николай Константинович договорился опять быть в Европе и, самое позднее, к началу февраля должен был вернуться в Индию. В резерве имелось всего два месяца. Большая часть оставшегося времени должна была уйти на переговоры, связанные с экспедиционными делами, и на разъезды. Так что Святославу Николаевичу приходилось рассчитывать в основном на себя. Ввести сына во все подробности своих американских и европейских общественных, культурно-просветительных и научных связей и начинаний Николай Константинович не успевал. Обнадеживало то, что среди руководителей нью-йоркских культурных учреждений находились такие близкие и испытанные друзья, как З. Г. Лихтман, М. М. Лихтман, Ф. Р. Грант и другие, кого уже хорошо знал Святослав Николаевич и на кого всегда можно было положиться.
Встреча с этими друзьями была радостной. Многое, нужное для оформления экспедиции, было ими уже тщательно подготовлено, так что эти хлопоты оказались для Николая Константиновича не столь уж утомительными, и завершились они самым наилучшим образом.
25 октября 1924[90] года в Нью-Йорке, в кругу близких друзей, было отмечено двадцатилетие Святослава Николаевича. Самостоятельная жизнь началась для него очень рано.
Глава IV
[Проект строительства Музея Николая Рериха в Америке. – Луис Хорш. – «Corona Mundi». – Создание экспозиции Музея Николая Рериха в Нью-Йорке. – Общество друзей Музея Николая Рериха. – Картина Н. К. Рериха «Помни». – Становление С. Н. Рериха на самостоятельный жизненный и творческий путь. – Изучение Святославом Рерихом восточных и европейских художественных школ и традиций. – Творческое кредо Святослава Рериха. – Ранние произведения Святослава Рериха. – Значение фона в картинах Святослава Рериха. – «Я иду одиноко» (1967). – 1928 г. Финансовое положение семьи Рерихов. «Министр финансов». – Институт «Урусвати». Становление. – Переезд в долину Кулу.]
В начале двадцатых годов жизнь в Америке била ключом. Еще ничто не предвещало небывалого экономического кризиса, разразившегося через несколько лет. Широкие возможности расширения материальной базы открывались и перед связанными с именем Н. К. Рериха культурно-просветительными учреждениями. Их руководители, после отъезда Н. К. Рериха с семьей в Индию, решили построить в Нью-Йорке большой дом, под кровлей которого могли бы разместиться музей, институт, международный центр искусств и другие учреждения, в деятельности которых принимал живейшее участие русский художник.
За одобрением этой идеи обратились к самому Рериху. И такое одобрение, вместе с эскизным проектом, было вскоре получено. Проект предусматривал строительство 24-этажного здания с помещениями для музея, выставочной галереи, театра, рабочих студий, лекционных залов и прочего. Верхние этажи здания отводились для квартир, плата за которые была бы доступна для художников, педагогов, артистов и других работников культуры и просвещения со средним достатком.
Известный американский архитектор Х. Корбетт взялся за осуществление этого проекта. С банком была достигнута договоренность о предоставлении ссуды на очень крупную сумму. Когда Святослав Николаевич проводил в дальнее путешествие отца, строительство развернулось по-американски быстро. Непосредственно строительством, как и прочими делами административно-хозяйственного характера, в Музее Николая Рериха ведал директор-казначей – Луис Хорш. Его познакомили с Рерихами еще в 1922 году. Бизнесмен с обширными связями в финансовых кругах США, Хорш проявил громадный интерес к культурной деятельности Н. К. Рериха и, казалось, был ценной находкой для малоискушенных в коммерческих делах членов директората Музея. Правда, их подчас шокировали развязность манер и невежество Хорша в области искусства, однако в хозяйственных делах он проявлял столько инициативы и находчивости, что без него вскоре было уже трудно обходиться.
По настоянию Хорша в первоначальный проект постройки были внесены изменения, которые вызвали значительные увеличения банковской задолженности и выплаты процентов по ней. Предстоящие дополнительные расходы Хорш намеревался компенсировать предоставлением некоторых помещений строящегося небоскреба коммерческим предприятиям, что отнюдь не входило в планы учредителей Музея Николая Рериха.
90
Так в тексте. День рождения С. Н. Рериха – 23 октября 1904 г.