Синие берега

- Ну, такое забыть! - обидчиво пробормотал Писарев.

- Надо все проверить, пока противник молчит. Посмотрим, что разведка принесет...

- Разведка - дело не скорое, - вздохнул Писарев.

- Ладно. Поторопи ребят, побыстрее пусть плоты связывают. А стемнеет, начнем переправлять раненых.

- Есть.

Писарев поправил спавшую набок пилотку, застегнул пуговицы на мятой гимнастерке, снял с колышка винтовку. Вышел из блиндажа.

2

- Володя, глянь... Видишь, нет? - Семен козырьком приставил ко лбу ладонь и всматривался туда, куда показывал.

Между соснами двигались по левому берегу неясные фигуры. Скрылись, опять показались, снова скрылись и показались.

- Вроде вижу. Вроде и не вижу, - неопределенно откликнулся Володя Яковлев. - Да, вижу, пожалуй.

- Подозрительно. Пошли-ка кого-нибудь проверить.

- Никита!

- Я! - Перед Семеном и Володей Яковлевым с винтовкой на ремне стоял, готовый к исполнению приказания, круглолицый, широкий в плечах, грудастый красноармеец, такой грудастый, такой плечистый, что гимнастерка на нем трещала и в локтях расходились швы. Сапоги с желтыми голенищами, напоминавшими краги, которые снял Никита с немецкого офицера на Ирпене, держали на себе опадавший солнечный свет. - Я, - повторил большой улыбавшийся рот.

- И ты, Тиша, сюда, - позвал Володя Яковлев.

- Есть.

Маленький, с рыхлым безбровым лицом, с узкими крохотными глазами красноармеец остановился рядом с Никитой:

- Есть. Есть.

Земляк Никиты - оба из Луги, что под Ленинградом, - незлобивый, трусоватый, он не разлучался с ним, держался около, будто опасался остаться один, без него. Куда Никита, туда норовил и он. Перед тем как приступать к какому-нибудь делу, вскидывал на Никиту спрашивающие глаза. Здоровенный Никита относился к нему насмешливо, но в обиду не давал. Втихомолку чистил его оружие. Чистка винтовки была для Тиши мукой, долгое время путал части и не мог их собрать, и лишь недавно это стало у него получаться. И надо ж было этому случиться: в первом своем бою, за Ирпенем, Тиша так оробел, что намочил в штаны. Он услышал вдалеке рокот двигавшегося танка противника и орудийный выстрел. Тиша опрометью кинулся в укрытие. Раздался и второй выстрел и, кажется, третий. Никита, залегший неподалеку, когда все смолкло, поднялся, отряхнулся: "Э, Тишка, да у тебя никак мокрые штаны?.." - "Да ну? - с безразличным удивлением осматривал Тиша темное пятно у себя между ногами. - Так десять же танков били в меня, не видел разве?.. И не такое может получиться..." - "Ну, землячок, считай обмыл свое первое сражение с Гитлером..." - "Ага, Никитка... Штаны обсохнут. Было б на чем им сохнуть..." А тут, как назло, прнтопали бойцы из отделения. Ну, шутки, смех. Так и пристало к нему прозвище: Тишка-мокрые-штаны. Не обижался он на добродушное посмеивание товарищей, сам потешался над своим "грехом", к прозвищу привык. Говаривал даже: "Дешево отделался..."

Вот и сейчас, взводный прикажет чего-нибудь, ему и Никите.

- Есть, - потоптался на месте Тишка-мокрые-штаны.

- Вон, видишь? - показывал Володя Яковлев Никите на двигавшиеся фигурки.

- Точно.

- Мотнись. Выследи. Не стрелять без крайней необходимости, предупредил Володя Яковлев. - Приведи.

- Есть не стрелять, товарищ сержант. Есть привести.

Никита и Тишка-мокрые-штаны переходили от сосны к сосне, останавливались у толстых стволов, наблюдали.

- Два мужика, - сказал Никита. - Не вываливай, слышь, свой зад за ствол, приметят. Смирно стой.

- А я стою, Никитка. А я стою, - настороженно, будто опасность в шаге от него, откликнулся Тишка-мокрые-штаны.

- И баба. У того, слева, винтарь. Сюда чешут.

Сбоку - раскидистая ель, и оба, Никита и Тишка-мокрые-штаны, пригибаясь, перебежали к ней и укрылись в густых ветвях.

Минут через двадцать те, трое, не очень уверенно подходили к ели. Никита пропустил их. А когда оказался у тех за спиной, выступил.

- Стой! - Винтовка наизготовку. - Стой!

Данила и Саша вмиг обернулись. Мария, ошеломленная, отпрянула в сторону. Никита и Тишка-мокрые-штаны шли прямо на них. Саша сдернул с плеча винтовку.

- Брось винтовку, - приказал Никита. В голосе слышался тон превосходства и насмешливости. - Нашел играть чем. Брось!

Саша решительно:

- Не подходи! Стрелять буду!

- Попробуй. Уши надеру... - Тот же насмешливый тон.

- Не подходи! - повторил Саша. - Еще шаг, и стреляю.

- Ладно. - Никита и Тишка-мокрые-штаны остановились. - Какой части, старина? - спросил Никита у рыжеусого.

Данила не спускал подозрительных глаз с желтых голенищ Никиты. "Фрнцевские сапоги?.."

- Так какой части, говоришь?

- А я не говорю. С чего ты взял, что говорю? - Данила продолжал рассматривать Никиту и Тишку-мокрые-штаны. - А вы кто?

- Как это кто? Красноармеец Никита из Луги. Вот кто. Не слышал? Так я и думал, что не слышал. А этот красавец - Тишка-мокрые-штаны. Может, знаешь?

- А на кой мне твои Мокрые-штаны? Скажи, чего тебе надо от нас, и проваливай.

- А вот чего. Кто вы есть?

- Бойцы Красной Армии. И пошел ты ко всем чертям со своими расспросами, - сердито произнес Данила: видит же, что красноармейцы. Сказал тебе, и не мешай идти.

- Значит, Красная Армия? - Никита не придал значения тону Данилы видел: от испуга это, от неуверенности. Он перекинул винтовку за спину сигнал тем, у моста: все спокойно, винтовка не потребуется. - Так куда путь держите?

- Куда, куда... - сдержанно-враждебно буркнул Данила. - А никуда. Идти некуда. Везде немцы.

- Давай за нами! - требовательно произнес Никита.

Саша взглянул на Данилу: стрелять?

Никита заметил этот взгляд, усмехнулся:

- Переодетые, думаете, фрицы за вами гоняются?.. Ничего не скажешь, обстановочка.

"Шут их знает, вроде нет, не фрицы переодетые", - склонялся Данила к этой мысли.

- Убери, Сашко, - дернул головой, показывая на винтовку.

3

Андрею все еще хотелось спать, тело было тяжелым, ноги слабо повиновались. Но тоже, вслед за Писаревым, выбрался наверх. Присел на землю возле блиндажа. Тепло дня еще не убыло на песке.

Из кустарника, в котором был протоптан проход в третий взвод, неожиданно появился Никита, он держал винтовку наперевес и вел перед собой Данилу, Сашу и Марию. У Данилы между пальцами торчал огонек цигарки.

- Товарищ лейтенант! - приставил ногу к ноге Никита. Он собирался доложить, как полагается.

Андрей поднялся, махнул рукой - жест, означавший: короче, в чем дело?

- Политрук приказал доставить в роту вот этих. Недалеко от моста задержали. Никаких документов. И не могут толком сказать, чего надо им у переправы. У этого, - показал на Сашу, - винтовка была.

- Кто такие? - жестко оглядел Андрей троих сразу.

- А такие... - почти вызывающе ответил Данила. Он не мог подавить в себе обиду: слишком сердито допрашивали у моста его, Сашу и Марию, отобрали бинокль, винтовку и как подозрительных с конвоиром доставили сюда, и Данила дал волю раздражению. - Ваши уже требовали: руки вверх! Где ж это видано, чтоб красноармейцы руки вверх поднимали?

- А документов почему нет, что красноармейцы?

- А потому нет, что в полк из санчасти самовольно смотались. Сдезертировали оттудова, одним словом. Кто ж нам какие документы даст? укоризненно посмотрел Данила на Андрея. - А девка по дороге прибилась к нам. Не на смерть же оставлять. Красноармейцы же...

Андрей не сводил глаз с петлиц Данилы: показалось, что на них следы знаков различия, которых нет. "Содрал. На всякий случай". Охваченный подозрением, Андрей зло прищурил глаза:

- Звание?

- Мое звание войну держит, товарищ лейтенант. Рядовой!

- Назовитесь, - потребовал Андрей.

- Ну, Данила Никитин я.

- Ты? - перевел Андрей взгляд на Сашу. Саша стоял на своих длинных, прямых ногах позади Данилы, голова опущена, будто и в самом деле в чем-то виноват.