Непричастный соучастник

- Да мне безразлично вообще-то, - пожал плечами Ремис. - Просто не всякий человек может одолеть монстра-людоеда! Если твой возлюбленный - какой-нибудь там пекарь или скорняк, так откуда у него такое умение или хотя бы достойное оружие?

Девушка засопела, отирая глаза.

- Если парень к этой твари не лезет - так он хотя бы не дурак, - заключил Ремис и, подумав вздох, добавил, - хотя ты, наверное, всячески страдаешь и места себе не находишь. Веревки вот из окон швыряешься. А он не приходит, да?

Девушка снова хлюпнула носом.

- Наверное, очень грустно думать, что дорогой человек тебя разлюбил, - сочувственно заметил Ремис.

- Ничуть не лучше видеть, что любимый человек охамел, - бросила Карья и стала невероятно похожей на жену кастеляна, который работал в замке ордена - вредную склочную даму с вечно поджатыми губами и невыводимыми пятнами на одежде. - Как в окошко лазать и про всякое хорошее разливаться - это пожалуйста. А как не деле доказать свою любовь - так только пятки сверкнули да след простыл!

- Конечно, это не так красиво, как герой, что убивает ужасного монстра, - согласился рыцарь. - Но твоему скорняку (или кто он там?) хотя бы хватает ума не лезть в герои.

- А ты, значит, убьешь монстра, - Карья сложила руки на пышной груди. - Ты, получается, герой.

- Убить его хотелось бы, - признал Ремис и поднялся. - Но до этого неплохо бы понять, что именно там сидит. А самое сложное что? Что если я героически спасу ваш поселок от поедания, то Боон обяжет меня жениться на тебе. А мне это вовсе ни к чему.

- Ты мне тоже не понравился! - рассердилась Карья и плотнее стянула узел платка.

- Как жаль, что мне наплевать, - вздохнул рыцарь и легко перемахнул через подоконник.

*

За завтраком Ремис был задумчив и вместе с тем взбудоражен. Жевал энергично, засыпал Боона вопросами о твари и периодически стекленел глазами, уставившись в одну точку где-то над головой Карьи.

Та по непонятным причинам сегодня вышла к общему столу, чего уже недели две как не бывало. И Боон, и Саут аж глаза вытаращили, когда она появилась в трапезной. В красивом темно-голубом платье, оттеняющем глаза, с белой лентой в волосах и милой улыбкой Карья выглядела так, будто ни в жизни дурного слова не сказала. Не говоря уж о том, чтоб намерено колотить вазами об пол или впускать к себе по ночам не пойми кого.

Ремис особого внимания на девушку не обратил. Пришла и пришла себе. Сидит - и ладно. Еще бы щебетать не пыталась, только с мыслей сбивает. Пока соберется дыхание перевести - забудешь, о чем у хозяина спросить хотел.

Перебивать ее вроде как некрасиво, а как вежливо сказать "Заткнись, пожалуйста" - рыцарь слету не придумал.

- И часто происходят нападения? - спрашивал Ремис, привычно нагребая в свою тарелку полплошки грибочков.

- Раз в дня три-четыре, - подумав, отвечал Боон и косился на дочку: ишь, пришла да соловушкой разливается, неужто глянулся ей рыцарь?

Сама Карья больше болтала, чем ела. Саут по своему обыкновению бдел над овощами и следил за хозяином: не нужно ли чего?

- Так жители ваши, наверное, осторожничают, - Ремис с хрупаньем отломал ножку от цыплячьей тушки. - Двери-окна запирают, ночью из дому носа не кажут. Не в дымоход же эта гадина просачивается?

- Так то на ночь, - пояснил Боон. - А днем за ставнями и дверями не отсидишься.

- О, так она нападает и днем! - восхитился рыцарь. - Замечательно!

Саут искоса наблюдал за Карьей. Её щеки горели, она то смущенно опускала глаза, то снова пыталась обратить на себя внимание, затевая разговоры о всякой ерунде. Боон их поддерживал рассеянно, Саут вежливо вставлял фразу-две, а Ремис и вовсе не отвечал, только смотрел задумчиво.

- И как выходит, что никто ни разу не видел этого монстра? - требовательно спросил рыцарь и уставился на Боона.

Тот пожал плечами. Откуда мне, мол, знать?

- Тварь очень осторожна и хитра, - Саут позволил себе ответить вместо хозяина. - Она не показывается там, где находится более одного человека, но она следит за поселком, терпеливо выжидает и виртуозно подкарауливает время, когда можно схватить свою добычу. Бывало, человек оставался один буквально на десяток вздохов - и больше его никто не видел.

- Ну как не видел, - уточнил Боон. - Кости оставались. Да еще обрывки одежды. Да про это мы вчера говорили уже.

- Скрытничает, значит, - рыцарь уставился в стену.

Саут воспользовался перерывом, чтобы съесть еще часть своего скудного завтрака. Боон бровями делал какие-то знаки дочери, но Карья, в отличие от Саута, его мимику понимала плохо.

- А бывали нападения чаще, чем раз в три-четыре дня? - спросил Ремис, вдоволь наглядевшись в стену.

- Не было, - после паузы ответил Боон. Почесал затылок и решил, - видать, когда нажрется - к поселку не выходит. Да и что ей тут?

- А бывало так, что за три-четыре дня ей не удавалось съесть человека? Что она делала тогда? Резала скот?

- Нет, - Боон и обернулся к Сауту, словно желая разделить с ним свое удивление, - животных никогда не трогала, ни коней, не скотину, ни собак дворовых.

- Угу, - рыцарь решительно поднялся из-за стола. - Благодарю за завтрак и компанию. Я прогуляюсь по поселку.

- Гуляйте, - пожал плечами Боон. - Гуляйте на здоровье. Только не забредите далеко за его пределы ненароком. А то еще наткнетесь на гадину да вынуждены будете обороняться. А там - сами понимаете.

Рыцарь усмехнулся.

- Уходить далеко не собираюсь и даже меча с собой не беру. Так что если вдруг попаду в лапы вашего монстра - доведется пасть его жертвой.

- И что, совсем не страшно? - Карья впервые обратилась прямо к Ремису, уставилась на него своими голубыми глазищами.

- Не страшно, - рыцарь мотнул головой. Темные с рыжиной волосы, сегодня свободно лежащие на плечах, колыхнулись тяжелой густой волной. - Она до завтра не выйдет на охоту, ведь свою прошлую жертву задрала лишь во вчерашнюю ночь.

- Откуда вы знаете? - удивился Саут.

Ремис шкодливо ухмыльнулся, махнул рукой и исчез за дверью.

- Обедать будем в полдень, - только и сказал вслед ему Боон.

*

В поселке было тревожно. Люди занимались обычными своими делами, но то и дело боязливо озирались, переговаривались шепотком. Многие зыркали в сторону западного края, где за аккуратными рядами ульев темнела громада леса.

Хороший был лес, вековой, солидный, мрачный. Наверное, в нем даже зайцы скачут хмуро, выдвинув челюсть вперед, да белочки грызут свои орешки как-нибудь особенно угрюмо.

Но Ремис был почти уверен, что беда приходит не из леса.

По поселку он гулял долго и вроде бы совершенно бесцельно. Заглянул к заводчику почтовых голубей, зашел в лавку к кузнецу, выпил квасу в таверне. Затем бродил по рынку. Беседовал о чем-то с мальчишками у колодца, а потом сразу отправился в лавку и там просидел полдня над дорожными картами и за разговорами с лавочником.

Обед Ремис пропустил, к Боону в дом вернулся незадолго до заката.

Хозяин не стал допытываться, что так задержало гостя - выказал свое обычное радушие и поинтересовался, удалось ли что-то прояснить насчет твари. Рыцарь ответил, что да, дело становится яснее, но вдаваться в подробности не стал.

Боон не решился настаивать, боясь спугнуть рыцарское рвение, и больше о чудовище не говорили. Ремис переключился на Карью и живо поддерживал предлагаемые ею ерундовые темы. Спрашивал, не скучает ли девушка в отсутствие матери и отчего в этом году не отправилась вместе с ней в гости к бабушке. Желал знать, понравилась ли Карье Меравия, много ли интересного довелось повидать в пути.

Девушка отвечала, что да, без матери немного грустно, но она с детства привыкла к этим отлучкам. Воодушевленно рассказывала о необычной, мирной и теплой Меравии и о загадочной Даэли, которую по пути пересекали краем.

О причинах, по которым в этом году она осталась дома, Карья умолчала, но Ремис и так все понимал. Единственное, во что ему трудно было поверить - что ни хозяйственный Боон, ни вездесущий Саут, ни мать девушки не догадались о ее возлюбленном за все это время.